Я нарисую тебе сказку - Шкутова Юлия (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Не глупи, — неодобрительно покачала головой еще одна наложница, спокойная и рассудительная Мирина. — Нас уговорил оставить Тахин, а так бы всех выпроводили. Пусть и с богатыми дарами. И неужели из вас никто так и не понял, по какому принципу отбирались оставшиеся?
Девушки недоуменно переглянулись между собой, а затем с огромным любопытством посмотрели на говорившую. К словам Мирины всегда прислушивались, ибо она действительно славилась рассудительностью и большой наблюдательностью. Поэтому-то Нарада так ее и не любила, опасаясь, что владыка может сделать своей женой пусть и не столь красивую, но мудрую не по годам девушку. Ведь сама Нарада умом совсем не отличалась, предпочитая делать ставку на свою необыкновенно красивую внешность.
— Среди всех наложниц только мы принадлежим к самым плодовитым семьям, — тем временем пояснила свою мысль Мирина. — Думаю, Тахин опасался, что из-за необдуманного и поспешного поступка наш владыка может совсем остаться без наследника. Ведь, как мы все знаем, по древнему закону песчаный владыка не имеет права собрать гарем, если один раз распустил его. И в то же время верный слуга не смел выказать неуважение повелителю пустыни, указав на ошибку, поэтому и попробовал обезопасить его, как только мог.
Девушки нашли ее слова не лишенными зерна истины, а Нарада, как всегда, выделив только самое главное для себя, пренебрежительно заявила:
— Значит, нам остается дождаться, когда эта… сириана умрет. Они ведь долго не живут в неволе. А тогда я уж точно не упущу своего шанса и подарю самого лучшего сына нашему владыке!
Наложницы тут же зашумели, принявшись выяснять, кто из них достоин подарить наследника их повелителю. И только Мирина не принимала участия в их споре. Вновь неодобрительно покачав головой, девушка поразилась, как же можно быть такими глупыми? В отличие от остальных, она прекрасно понимала, что владыка действительно влюблен в сириану, а значит, не захочет иметь детей ни от одной из них.
Мирина искренне любила и уважала своего повелителя, поэтому надеялась, что ему удастся то, что очень долго не удавалось никому из людей — пробудить ответное чувство в сердце прекрасной девы. И тогда, возможно, начальник дворцовой стражи осмелится…
«Нет-нет, об этом лучше пока не думать!» — сильно зажмурилась девушка, отгоняя смущающие ее покой мысли.
А в это время, сидя перед широким окном в своей комнате, Айлани размышляла о прошедшем дне. Она искренне не понимала, чего добивается пустынный владыка, беря ее с собой на открытые заседания. Пусть это мероприятие называлось так, но там все равно присутствовали только мужчины. Еще совсем юная, по меркам своей расы, сириана терялась в догадках, не зная, как реагировать на оказанную ей честь. А в том, что это именно честь, Айлани нисколько не сомневалась. Наставницы крепко вбили в голову дочери северных ветров традиции других рас. Особенно много времени они посвятили людям, так как только эта раса была слишком разрозненной, делясь на многочисленные группы, каждая со своими устоями и традициями.
Болезненно поморщившись и потерев рукой поясницу, Айлани осторожно встала, принявшись расхаживать по комнате. С каждым днем спина болела все больше, крылья словно превратились в обжигающий пар, принося страдания нежному телу. Из-за невозможности расправить их сириана очень сильно страдала, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не показать, как же ей плохо.
Прислонившись лбом к прохладной стене, девушка тихонько застонала, пережидая самый сильный приступ боли. Понимая, что дальше будет только хуже, Айлани мелко задрожала от страха и безысходности. Она прекрасно осознавала, что этот величественный дворец станет ее могилой. Повелитель пустыни ни за что не отпустит ее, сириана уже заметила, как в его глазах с каждым разом все больше разгорается жажда обладать своей пленницей.
«Как бы мне хотелось надеяться, что меня спасут, — горько рассуждала она, медленно бродя по своей „золотой клетке“ и чувствуя, как боль начала потихоньку отступать. — Но никто не придет, потому что они не знают, где я нахожусь. А я не скажу, как и многие предки до меня, попадавшие в плен к людям. Нельзя… нельзя так рисковать раскрыть наше укрытие. Но боги, как же мне страшно!»
Не выдержав, Айлани горько разрыдалась, свернувшись клубочком на пушистом ковре. Юная сириана оплакивала свою недолгую жизнь, проклиная беспечность и нежелание слушать наставниц, из-за чего и оказалась пленницей песчаного владыки.
Сирианы не рождаются со своими крыльями. Первый круг жизни, составляющий десять лет, они живут без них. И только под конец второго круга энергетические крылья полностью формируются и могут многое рассказать о своем владельце. Например, по крыльям Айлани можно было понять, что к концу третьего круга жизни она станет довольно сильной сирианой, а в дальнейшем ее возможности будут только расти. И весь третий круг посвящался умению владеть своим даром, а также наставницы учили их летать.
Люди считали сириан могучими магами, обладающими невероятной мощью, но все на самом деле было совсем не так. Дочери ветров обладали только магией полета, благодаря которой и имели потрясающие по красоте крылья. А вот в остальном… Их песни одновременно великий дар и мучительное проклятие, которыми сириан наградили боги. С самого сотворения мира они умели… договариваться. С миром, с жизнью и смертью, со всем, что так или иначе существует.
Отогнать болезнь, приманить удачу, направить по тому пути, где одариваемого ждало счастье, отпугнуть смерть… Но дар срабатывал только тогда, когда был направлен на других. Никогда ни одна сириана не могла использовать его в угоду себе. Понимая, как может быть тяжела эта ноша, боги разрешили свободолюбивым дочерям ветров лишь один раз спеть песнь, которая будет косвенно направлена на их счастье.
Песнь любви… Ту, что сириана поет единожды, одаривая мощным благословением своего возлюбленного. Того, с кем решит связать свою судьбу. И этому мужчине воистину будет везти во всем, ибо возлюбленная вплетет в дарственную песнь всю силу своей любви.
Как же Айлани мечтала о том дне, когда споет свое благословение для одного-единственного, которого полюбит всем сердцем. Часто представляла, каким он будет и как они проживут долгую и счастливую жизнь. Но… глупое детское желание доказать окружающим, что она уже совсем взрослая и прекрасно может летать без присмотра наставниц, заставило юную сириану поздно вечером тайком выбраться из их убежища.
Не прошло и получаса, как девушку, еще не очень хорошо владеющую своими крыльями, захватил в плен непонятно откуда взявшийся человек. Он так тихо подобрался к ней, что Айлани ничего не чувствовала до тех пор, пока не стало слишком поздно. А затем все стало еще хуже! На шум борьбы прибежал караванщик со своей охраной. Им не составило особого труда справиться с ее пленителем. Вот только отпускать на волю глупую дочь северных ветров они тоже не собирались.
Старый караванщик тут же надел на нее антимагический ошейник, лишив последней надежды на спасение. И тогда Айлани, понимая, что ей уже не спастись, замолчала, приготовившись хранить безмолвие до самого своего последнего часа.
И сейчас юная сириана молча оплакивала свою жизнь, выплескивая в слезах весь ужас своего незавидного положения.
Неожиданно кто-то подхватил ее на руки, крепко прижав к мускулистому мужскому телу. Дернувшись от страха, Айлани заплаканными глазами посмотрела на повелителя пустыни.
— Почему ты плачешь? — обеспокоенно спросил Ариан, присаживаясь на кушетку и прижимая к себе хрупкое девичье тело. — Кто обидел тебя? Скажи мне, и я жестоко покараю его!
Но в ответ раздался лишь судорожный вздох, и сириана замерла, боясь лишний раз пошевелиться.
— Я бы так хотел хоть раз услышать твой прекрасный голос, — уткнувшись носом в белоснежные волосы, пробормотал владыка. — И все же… Если ты не можешь говорить, то укажи мне на обидчика. Мое сердце разрывается от боли, видя твои слезы.
«Ты! Ты! Ты причина моих слез! — мысленно вскричала Айлани, неожиданно даже для себя уткнувшись лицом в грудь мужчины. — Отпусти меня, прошу тебя. Неужели ты не видишь, как мне плохо здесь? Я умру в неволе, не имея возможности расправить крылья. Сжалься, молю тебя!»
