Кольцо нибелунгов - Хольбайн Вольфганг (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Все бургунды радовались, что их путешествие проходит столь мирно, а Гунтер и вовсе воспринимал это как добрый знак. Каждое утро он с Гернотом молился о защите кораблей, в то время как Хаген и Зигфрид, объединенные общей верой, обращались к милости своих богов.
Вскоре Ксантен остался позади, и, когда пресная вода Рейна смешалась с солеными водами Северного моря, путешественники подняли паруса и взяли курс на север, по направлению к Исландии. Еще в Вормсе дно кораблей оснастили тяжелым железом, чтобы они могли выдержать морской шторм. Если неподалеку от берега время от времени им встречались торговые суда других королевств, то уже через день весь мир, казалось, состоял из одной воды. Дважды они видели на горизонте острова, но Гунтер велел проплыть мимо.
Все это время бургунды питались вяленым мясом, фруктами и хлебом, пока оставшиеся продукты не испортились и их пришлось выбросить за борт. На корабле звучали старые песни, солдаты играли на счастье в кости и гадали на картах, каким будет путь. Казалось, судьба дает воинам время отдохнуть и приготовиться к приключениям, но в воздухе уже ощущалось напряжение.
Спокойному путешествию пришел конец, когда через неделю на горизонте появилась черная полоса. Это были облака, но они казались чудовищными, потому что от них исходила угроза, как от Фафнира. Облака спускались очень низко к воде, и Зигфриду казалось, что боги Валгаллы могут опустить в море ноги. Иногда между облаками появлялись просветы и оттуда били молнии. Неистовый ветер готов был бросить волны под нос корабля, хотя они были еще далеко оттуда.
— Шторм, — проворчал Хаген, с недовольством глядя на север своим единственным глазом.
Гунтер тоже был расстроен.
— Я еще такого не видел.
— Это магия древних богов, — сказал советник. — Как гласит легенда, они отступали все дальше и дальше на север, когда римляне принесли сюда христианство.
Король Бургундии с гордостью выпрямился.
— Возможно, это проделки дьявола, но древние боги тут ни при чем. Существует лишь один Бог, и нет богов, кроме него. Наши корабли смогут противостоять грозе?
Хаген кивнул:
— Мы закрепим весь груз, а сами привяжемся канатами к деревянным поручням. Паруса и весла следует убрать. Течение принесет нас прямо к Исландии. А что нас ждет там…
— Прошу, избавь меня от дальнейших историй о королеве, пожирающей своих женихов, — отмахнулся Гунтер. — Это лишь жалкие отговорки тех, кто не сумел добиться руки Брюнгильды.
Король старался говорить уверенно, четко отдавая приказы, но его сердце разрывалось от тревожных предчувствий. Ему не нравилось, что он вынужден просить руки королевы, которая поклоняется языческим богам. И хотя епископ Вормса убедил Гунтера, что свадьба станет и крещением, тот не мог успокоиться. Скрывая смятение, он думал о женщине, о которой при дворах континента говорили, что лишь бог сможет выстоять перед ее испытаниями.
Но что бы ни болтали о Брюнгильде, она была подходящей королевой и должна была взойти вместе с ним на трон Бургундии. Если она родит ему здоровых детей, то между северными землями и горами на юге могло возникнуть королевство, расцвет которого будет длиться много поколений. Королевство, которое сумеет пережить падение Рима и прогнать гуннов на восток.
Гунтер очень гордился тем, что при выборе невесты не полагался на такие глупости, как зов сердца, и думал лишь о политической выгоде.
Низкие тучи быстро и жадно поглотили корабли бургундов. В их чудовищной пасти деревянная обшивка готова была треснуть, а металл — расплавиться. Молнии били так часто, что весь мир превратился в бесконечные вспышки, а раскаты грома заставляли корабли танцевать на воде подобно тому, как листья кружатся на ветру. Еще час назад они гордо плыли с развевающимися флагами Бургундии, а теперь стали маленькими и жалкими. Корабли поднимало на вершины огромных волн, чтобы снова обрушить их вниз, в водные долины, казавшиеся каменными.
Большинство воинов сражались в трюме за свою жизнь и молились разнообразным богам о милости или, по крайней мере, о скорой смерти. Их тела были привязаны кожаными ремнями к скамьям гребцов. На палубе первого корабля оставались только Хаген и Зигфрид, привязанные к фигуре орла. Лица саднило от ударов соленой воды, раз за разом падавшей на них. Но они продолжали искать Исландию и надеялись найти хотя бы просвет на горизонте, обещавший выход из шторма. Они молчали, поскольку им нечего было сказать друг другу.
Так продолжалось пару часов: бешеная скачка вверх-вниз, сопровождавшаяся яростными порывами ветра. Казалось, сама природа пытается отомстить им за что-то. В тот момент, когда Зигфрид подумал, смогут ли их корабли выстоять в такой буре, за его спиной с чудовищным треском начала валиться мачта. Она разломилась на две части, словно тростинка, и упала, разбрасывая щепки. Мачта ударила по палубе, наматывая на себя тяжелые спущенные паруса. При этом она задела натянутый канат, с помощью которого был зафиксирован штурвал. Канат порвался, корабль мгновенно бросило в сторону, а штурвал начал бешено крутиться.
Существовало две вещи, благодаря которым корабль не мог потонуть — исправный штурвал и неповрежденный корпус. Первая нужна была для того, чтобы корабль принял нужное направление, а вторая — чтобы он держался на воде. И Зигфрид, и Хаген понимали это. Как только мачта коснулась палубы, старый советник вытащил кинжал и перерезал кожаные ремни, которыми был привязан к орлу.
— Нет! — заорал Зигфрид, пытаясь перекричать шторм, но Хаген уже бросился к неистово крутившемуся штурвалу.
Он полз, настойчиво пробиваясь к своей цели, но, чтобы схватиться за штурвал, ему нужно было перелезть через остатки парусов и мачты, что делало продвижение еще сложнее. Порывы ветра могли просто снести его с палубы. Зигфрид поспешно выхватил свой кинжал, чтобы тоже броситься навстречу опасности. Пригнувшись, он попытался пройти сквозь стену дождя и помочь Хагену, которому оставалось сделать всего пару шагов до штурвала. Железная воля придавала сил старым мышцам, и Хаген наконец выпрямился, чтобы схватить вращающийся штурвал.
Он не видел ни волны, ударившей в корабль, ни подброшенной силой удара мачты, которая летела прямо на него. У Зигфрида не было времени предупреждать старика или отталкивать его в сторону, и молодой воин смело принял удар на себя. Немного наклонив правое плечо и повернув голову влево, он подставил спину, чтобы мачта упала на него, как мешок с мукой, который нужно перенести.
В свете двойной молнии Хаген Тронье увидел, как Зигфрид принял на себя удар деревянной мачты, огромной, как ствол дерева, и понял, почему он это сделал. Тело мускулистого воина отбросило на пару шагов назад. Зигфрид взревел, как бык, но остался стоять на ногах. Его руки вцепились в мачту, будто он должен был охранять ее от грозы. Отколовшиеся от мачты куски дерева, острые, как кинжалы, ломались о его тело. Наконец Зигфрид подтащил мачту к поручням и вместе с парусом выбросил в море, жадно поглотившее приношение.
Запыхавшись, Зигфрид схватился за поручни и метнул взгляд на Хагена. Тот смотрел на него с невольным восхищением и ужасом.
Гунтер с двумя моряками вышел на палубу, напуганный шумом ломающегося дерева. Сражаясь с ветром и дождем, они тоже пробились к штурвалу и помогли Хагену. Вчетвером они удерживали штурвал, пока им не принесли новый канат.
Гунтер с благодарностью кивнул Зигфриду, и это не ускользнуло от внимания Хагена. Советник пошел обратно в трюм, чтобы не рисковать больше своими старческими костями. Он привязал себя рядом с остальными мужчинами, совершенно не радуясь спасению своей жизни. Его руки и ноги болели, а душа горела огнем.
Советник кое-что понял, наблюдая за поведением Зигфрида, и сделал вывод: какую бы хитрость он ни придумал, чтобы сделать Зигфрида другом Бургундии, сила принца Ксантена в любой момент могла превратить его в опасного врага. Хаген был уверен в том, что, пока Зигфрид жив, Бургундии не жить в мире.
