Стража (СИ) - Радин Сергей (книги онлайн без регистрации txt) 📗
Машинально отерев липкий пот с лица (и подосадовав: "Что я сегодня весь как будто плавлюсь? Сроду так не потел. Вроде, и ночь попрохладнее, чем обычно…"), Вадим брезгливо снял со столбика пакет и ногой затолкал его в урну.
Секунды две поспорив с собой, на ходу привести себя в порядок и продезинфицировать ободранную щёку — или присесть, пожал плечами: "Минута — всё, что мне надо. Минуту у меня займёт скамейка. А сколько времени потеряю, доставая из кармана то одно, то другое? И бежать придётся, то и дело останавливаясь. Да ладно — одна минута!"
Он присел на скамейку, встревоженно огляделся в поисках Ниро и успокоился: пёс слегка ошалел от огромного поля расследования и с ненасытным любопытством изучал ряд скамеек недалеко от хозяина.
На развёрнутых салфетках Вадим разложил приобретённое гигиеническо-медицинское хозяйство. Намочив салфетку лосьоном, одной рукой неловко держа зеркальце и фонарик, другой он приготовился протирать царапины.
Рука с зажатой в пальцах салфеткой медленно опустилась сама.
Вадим тупо смотрел на отражение в зеркальце. Света луны достаточно, чтобы видеть всё.
Ему вдруг захотелось обязательно найти фразу, которая могла бы выразить сиюминутное настроение. Он ещё чувствовал вкус этого настроения, хотя постепенно оно сменялось целой гаммой других чувств, ещё более ярких и легко определяемых.
Нашёл. Суховато, но точно. "Констатация факта". Не совсем чувство, конечно. И даже вообще не чувство. Фиг с ним.
Главное, подсознание и раньше ведало об этом факте, но сознание не хотело соглашаться с его определением, не хотело соглашаться с необычным, хоть и реальным эпизодом, не включённым в опыт обыденной жизни.
Из-за очков, по коричневым, подсыхающим разводам, текла кровь.
До сих пор Вадим был уверен, что стирает с лица пот.
38.
Деловито вмятый в мусор чёрный пакет не спеша расправлялся. Отпечаток кроссовки Вадима, порвавшей пакет ещё в паре мест, уже разгладился. Теперь странный предмет рос, изредка опадая, словно уставая от трудной работы и набираясь сил. Низ его оказался наверху и вскоре вздулся выше краёв урны.
На некоторое время пакет притих, затем решительно наполнился воздухом, собираясь покинуть вонючую тюрьму. Он уже расцвёл над урной не то грибом, не то облаком — маленьким ядерным взрывом, как вдруг что-то дёрнуло его вниз. Полностью пакет не осел — распластался по краям урны, попритих, изучая неожиданное положение. Положение, как оказалось, хуже некуда.
Приминая испугавший его предмет, Вадим сдвинул в урне кучу набранного за день мусора. Не повезло злосчастной ручке пакета. Сначала ветер стреножил её — накинул на столбик. Теперь разбитая бутылка притиснула оскаленным краем, причём самый длинный выступ оскала, похожий на острый клык, пронзил тонкую плёнку и пришпилил пакет к скомканной коробке из-под пиццы. Легонько, на пробу, подёргавшись, пакет убедился, что разорвётся ещё больше в любую сторону, и утих, осел на мусоре.
…Вадим помедлил и чуть приподнял очки. Предсказать, что кровь удерживалась нижним краем оправы, нетрудно. "Это урок, — наставительно внушил себе Вадим. — Тебе преподали наглядный урок, что бывает в случае использования экскаватора в песочнице. Ведь в подземелье наверняка был шанс обойтись и без помощи Зверя. Вот и расплачивайся за потерю самообладания и панику. Скажи спасибо, что хоть небольно и вообще не ослеп".
Он снова моргнул, проверяя утешительные выводы. Будто ветер гнал пыль и запорошил глаза. И правда, помеха едва ощутима. И Вадим предпочёл не думать, на что же сейчас похожи его глаза. Одна только мысль, что снимает очки и смотрит в зеркальце, — и его обдавало могильным холодом.
Первую пачку салфеток израсходовал сразу. Невольно принюхиваясь к терпкому запаху лосьона, Вадим косился на здание автовокзала. Сходить, что ли, поискать туалеты? На первом этаже вода ещё должна быть — хоть с рук смыть приторный парфюмный аромат.
Глухое погромыхивание, сопровождаемое бульканьем, отвлекло.
Ниро бежал к хозяину, высоко задрав морду, но пластиковая длинная бутылка всё равно барабанила по бетонной платформе так энергично, что Вадим заторопился навстречу псу.
— Откуда ты её взял? — спросил Вадим, присаживаясь на корточки. — На скамейках нашёл? Или где? Смотри-ка, почти полная…
Пёс выпустил бутылку из зубов и облизнулся. Дышал он, как обычно, часто и сосредоточенно, но Вадиму показалось, что дыхание Ниро слишком горячо. К новому другу он пока ещё привыкал, об особенностях собачьего организма пока понятия не имел. И всё же… Вспомнил весь путь, который они прошли в немыслимой духоте, и рука сама принялась отвинчивать крышечку. Минералка "вскипела" и рванула наверх. Ниро сунул морду под руки хозяина, облизал пузырчатые потёки.
— Подожди, в ладонь налью — легче будет. Только с рук лосьон смою, а то ведь и пить не сможешь.
Они попили, умылись — мокрой рукой Вадим обтёр морду Ниро. Остатки минералки Вадим хотел вылить себе на голову, однако вспомнил, как извалялся в подземелье. Мелькнуло видение жидкой грязи, льющейся с головы…
— Ну, нет. Я уж лучше дотерплю. Ниро, ещё будешь?
Пёс интереса к протянутой ладони и приготовленной бутылке не проявил. Тогда Вадим вымыл руки до плеч, а последние капли щедро размазал по шерсти Ниро. Пусть и псине будет попрохладнее!.. Псина расставила лапы пошире и сильно встряхнулась, вернув приглаженную было хозяином шерсть в привычное, вздыбленное состояние.
— Недовольство? Бунт? Извини, хотел как лучше.
Не выдержал: взгляд в зеркальце. Оправа очков еле заметно отяжелела снизу. Вздохнув, он распечатал следующую пачку салфеток. Надо заучить движения: приложил салфетку к скуле, приподнял очки, поймал побежавшую кровь, протёр внутреннюю часть оправы. Похоже, на этот раз обойдёмся без "констатации факта". И, похоже, можно уже более реально оценить происходящее. Какой там Зверь! Просто перенервничал, перенапряг зрение, а там повысилось это… как его… ага — глазное давление! А может, давление глазного дна? В общем, нечто в глазах надавило — и сосуды лопнули. И нечего психовать…
Вадим, конечно, смутно представлял, что может приключаться с глазами. И всё-таки новое объяснение, пусть и поверхностно-туманное, его успокоило, более того — принесло облегчение.
Пластиковую бутылку он сунул в урну, куда раньше затолкал напугавший его пакет. Туда же бросил первую пачку с грязными салфетками.
Вроде, всё. Пришёл в себя. Пора идти.
Но шагнул с платформы, взглянул вперёд и затаённо вздохнул.
Огромное, серое от пыли пространство, которое надо пройти. Слева кусты, обрамляющие площадь перед платформой. Справа плотный ряд высоких молчаливых автобусов. Прямо по курсу пешеходная дорога, ведущая — ладно бы через разросшиеся, раскидистые кусты и деревья — но ведь к лестнице в подземный переход. И обойти нельзя. Поверху металлическая сетка-забор, охраняющая железнодорожные пути — в двух остановках отсюда железнодорожный вокзал.
Идти снова вниз, под землю.
Теперь он пожалел, что не дал крюка… Как переход вообще выпал из памяти, когда он прикидывал ориентиры?
Но жалея о непродуманном, он всё-таки шёл к кустам, и мысли уже переключались на другое. Сначала рассеянно подумалось, что идти здесь, среди чёрной графики художника-абстракциониста на сером асфальте, лучше, конечно, в безветренную погоду. А сейчас — хуже не бывает: ветер качает кусты — качается графичное пространство под ногами. Весело- до мути в горле.
На первую ступень вниз первым опустил лапу Ниро. Опустил — и застыл, вытянув морду вперёд. Голова его исчезла в темноте, но по прерывистому сопению Вадим понял, что пёс принюхивается…
— Ниро…
Вадим позвал шёпотом, одними губами, но пёс дышать перестал.
Позвать пришлось, чтобы Ниро не испугался, когда ему на шею лягут пальцы хозяина. И вот так, ухватившись за собачий загривок, держа меч лезвием чуть вперёд, Вадим начал спускаться в подземный переход вместе с псом. Только внизу, сделав пару шагов в кромешной тьме, он спохватился и полез в карман за фонариком.
