Фокусница - Чейз Джеймс Хэдли (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Чтобы попасть в «Денвилл», им нужно было бы двигаться в прямо противоположном направлении, и она рассудила, что это самый простой способ выяснить его намерения. Если он развернется, значит она напрасно в нем усомнилась. Если поедет прямо, значит дело нечисто. Он не развернулся.
Едва Хэмиш Шамвей открыл для себя, что у него растет дочь-красавица, он решил обучить ее навыкам самообороны, отлично понимая опасности своей профессии: когда прелестная девушка выступает на сцене, ей лучше знать, что к чему в этом мире, иначе от ее прелести очень скоро ничего не останется. С ранней юности Мира была осведомлена о том, как устроена жизнь, и владела парой полезных приемов. Сидя с Вебстером в машине, она нисколько не сомневалась, что сумеет справиться с любыми неприятностями.
Дэниэл Вебстер намеревался в первый же удобный момент получить сполна за оплаченный ресторанный счет. Выехав из города, он свернул на обочину и выключил мотор.
Мира сохраняла полное спокойствие. Мало того, ей не терпелось проверить на практике советы отца, которые тот на протяжении последних четырех лет вколачивал ей в голову. Как только Вебстер попытался облапать ее, она размахнулась и ударила его ребром ладони в основание носовой перегородки. Отец учил никогда не бить вполсилы. И она постаралась.
Ее удар был точен: перегородка хрустнула, из глаз Вебстера брызнули слезы, а в мозг впилась тысяча раскаленных докрасна игл. Он убрал руки и обмяк на сиденье как сдувшийся воздушный шар.
Мира открыла дверцу машины, вылезла на обочину и побежала – размеренно, без паники – в темноту. Только через несколько минут, остановившись кинуть взгляд назад, она поняла, что сжимает в руке бумажник Вебстера. Она и не заметила, как прихватила его. Возвращаться, чтобы вернуть бумажник хозяину, было по меньшей мере неразумно: Вебстер мог не оценить ее благородства и обойтись с ней неласково. Она присовокупила бумажник к рулону Крумма и пешком отправилась в город.
Закрывшись в спальне, она пересчитала деньги в бумажнике Вебстера. Оказалось, что вечерний поход в ресторан и поездка в машине принесли ей четыреста семьдесят долларов чистоганом.
В ту ночь она не спала. Ей о многом нужно было подумать. И прежде чем тусклый свет зари просочился сквозь жалюзи на ее окне, у нее сложился план.
К счастью для нее, в тот день их труппа переезжала в другой город, и вероятность того, что Мира когда-нибудь вновь встретится с Круммом или Вебстером, сводилась практически к нулю. Она спрятала свой первый доход под поясом для чулок и помогла родителям упаковать вещи и реквизит, чтобы не опоздать на ранний утренний поезд в Спрингвилл, следующий город в их гастрольном расписании.
Еще два года она работала вместе с отцом, а потом, ни с кем не простившись, собрала сумку и уехала. Ни угрызений совести, ни сожалений. Мира Шамвей созрела для того, чтобы вырезать свои инициалы на дверях фортуны.
В последние два года жизни с родителями она подворовывала – осторожно, но методично. Это было до смешного просто. Никаких осложнений не возникало. Искушение добывать деньги таким легким способом оказалось слишком велико.
Она заранее все продумала. И первым делом купила подержанный «кадиллак».
У нее скопилось тысяча четыреста долларов, и покупка «кадиллака» не затронула заветный рулончик.
Отцу она написала записку, короткую, но исчерпывающую: ей надоело жить тяжким трудом – раз и беспокоиться о ней не нужно – два. Она и не думала, что он будет беспокоиться о ней, скорее уж о себе.
Погрузив сумку в багажник, она двинулась на юг. Ей хотелось уехать как можно дальше от заштатных городишек, по которым они скитались. Мира мечтала о Флориде. Теперь путь был открыт.
В следующие два года она обеспечивала себя сама. Разъезжала на своем «кадиллаке», иногда подрабатывала в ночных клубах, но больше просто путешествовала. Источником дохода ей служили бумажники случайных знакомых. Как только деньги подходили к концу, она находила очередного клиента и обчищала его карманы. Действовала она осторожно. Ее ни разу не схватили за руку. Ей ничего не стоило вытащить бумажник, изъять оттуда несколько сотен долларов и вернуть бумажник на место, пока его обладатель не заметил пропажи. Что же до частичной пропажи купюр, в девяти случаях из десяти толстосумы не обращают на это внимания.
В Мексику она подалась из желания полностью сменить обстановку. Она любила разнообразие. В ее тогдашнем настроении Мексика казалась подходящим местом. Ее нигде ничто не держало. Родители вместе с ее прошлым были вычеркнуты из памяти. Ее домом был теперь огромный «кадиллак».
В тот вечер, выйдя из «Лоренсилло» с заднего хода, возле которого был запаркован ее автомобиль, она помчалась к центру города, чтобы оттуда махнуть в Веракрус. Удалившись от кафе на достаточное, по ее прикидке, расстояние, она остановила машину на тихой боковой улице и посмотрела в зеркало над головой.
Убедившись, что ее никто не преследует, она открыла сумочку и вынула сигарету. Закурила, наклонилась вперед, чтобы свет от приборной доски падал прямо на руки и открытую сумку, извлекла свернутые в рулончик банкноты и внимательно пересчитала. Сто двадцать долларов.
– Неплохо, – вполголоса сказала она.
Разделив банкноты на две равные по толщине стопки, одну она убрала в сумку, а другую спрятала за чулок. Затем взяла с приборной доски крупномасштабную карту и разложила ее на коленях.
Тут-то я и нашел ее.
Из бара «Маноло» я вышел почти вслед за Джуденом, собираясь навести справки в полиции – нет ли у них хоть каких-нибудь идей, куда могла направиться эта Мира Шамвей. Если нет, пришлось бы искать иголку в стоге сена.
В тени какого-то здания я заметил огромный «кадиллак» – темно-зеленый. Я так и подпрыгнул. Не верь после этого в чудеса! Я перешел через дорогу и тихо приблизился к машине.
Она! Светлые волосы почти скрывали лицо, склоненное над картой. Но с меня и волос было довольно. Поиски Миры Шамвей закончились, едва начавшись. Вот же она, тут как тут, собственной персоной!
Но я не бросился к ней, как поступил бы на моем месте детектив-любитель. Я отошел на пару шагов, чтобы спокойно обмозговать ситуацию. Итак, Мира Шамвей здесь, и она свободна как птица, никаких бандитов в поле зрения – в любую секунду может нажать на газ и смыться. Опять же, без истории с похищением мне от блондинки мало проку. У меня мелькнула мысль выложить ей все начистоту и решить вопрос полюбовно, так было бы проще всего. Но если она узнает об обещанном вознаграждении, придется взять ее в долю, а половина от 25 000 долларов нравилась мне вполовину меньше. К тому же ей, возможно, до смерти надоел ее папаша и она наотрез откажется вернуться в Нью-Йорк. Нет, у меня был только один шанс выиграть игру – перехитрить блондинку.
Я подгреб к машине и, положив руки на дверцу, заглянул внутрь.
– Как по-вашему, зачем беговым лошадям соломенные шляпки? – спросил я. – Чтобы их съесть?
Она невозмутимо перевела на меня свои огромные глаза и снова углубилась в карту.
– Остынь, нырни в колодец, – посоветовала она мне. – Если поблизости не найдешь, выкопай сам. Тебе всякий поможет, если толково объяснишь, зачем это нужно.
Я слегка опешил. Никогда не был силен в пикировке с острословами. А Мира Шамвей за словом в карман не лезла. Мягко говоря!
– Да я просто прощупываю почву, – сказал я, пытаясь зайти с другого конца. – Увидел машину, дорожную карту, ну и подумал напроситься к вам в попутчики.
Она снова вскинула на меня глаза:
– Это не автобус. Я пассажиров не беру.
– В смысле незнакомцев, – поправил я ее. – Позвольте представиться – Росс Миллан.
– Слушай, может, для мамочки ты и свет очей, – произнесла она с расстановкой, – а для меня бельмо на глазу. Спокойной ночи. – И она вернулась к карте.
Я сосчитал до десяти и, когда давление пришло в норму, обошел машину кругом, открыл дверцу и сел.
– Эх, хорошо! А то ноги уже гудят.
Она напряглась.
– Надеюсь, для твоего же блага, что ты не станешь делать глупости, – сказала она, медленно складывая карту.
