По гриб жизни (СИ) - Виленский Александр (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— С активацией? Да никак, — печальный вздох а-ля Пьеро, — Как её прикажешь активировать? Грибочки кушать, да? — ироничное уныние в моём голосе можно вычерпывать поварёшками, — Да, я пробовал поджарить себе шампиньонов, не смейся! — проще говоря, — Это у тебя всё понятно, огонь он и есть огонь! — в защиту Дмитрия его адвокат сказал бы — он пытался. Пытался не угарать, — Ну так вот, эффекта ноль. Кроме чувства досады, разочарования и насыщения.
— Так ты их сырыми ешь! В кожу втирай! Или может тебе конкретный тип грибов нужен — маслята там, поганки бледные, спирулина? Ээ… сорян, это водоросль, — Димон не улыбается, неет, он лыбится, бесстыже продлевает свою жизнь за мой счёт.
— Отвали, а. Глупы твои предложения, сам знаешь. И с темы не съезжай, — вовремя вспомнил я о повышенной серьёзности разговора, — Что с полицией будем делать?
— Что-что, сдаваться! — бодрый тон, беззаботный вид.
— Не надо нам сдаваться, я нутром чую!
— ПА-РА-НО-ИК! ПА! РА! НО! ИК!
— Дим, помнишь тогда, на плоту, — пошёл я с козырных, — То же чувство было.
— Мих, ты теперь всю жизнь это будешь вспоминать? — хмуро отбил собеседник, — Да, угадал ты, что впереди водопад, мы вовремя причалили. Я тебе благодарен и всё такое, сам понимаю. Но может ты карту заранее где-то видел, но забыл об этом. Может сумел издалека звук падающей воды расслышать, может у тебя слух хороший!? Теперь что, каждый раз, как у тебя в животе закрутит — останавливаться и пятиться раком??
— А если и так! — подбрасываю туза, — И не закрутит, холод и тяжесть. И не в животе, в солнечном сплетении. Между прочим, именно там, где, как ты говоришь, находится мана, — резко встаю со стула, иду по комнате, глубоко дышу, —
Ты определил, качается твой источник от регулярного опустошения? — тему неудобную я сменил на тему… безопасную. Временно, — Сколько времени уходит на заполнение? Я тебя уже который день прошу измерить. Дим, я серьёзно, ты обещал.
— Да что там мерить, понятно же, растёт. И вообще, я начинал записывать, просто меня отвлекли. Где-то часа 4ре заполняется вроде.
— Ага. Вроде. И как ты будешь потом свой диплом писать, у тебя в арсенале методов научного познания лишь метод беспощадного научного тыка?
— Так ты его мне напишешь! — лучезарная улыбка.
— Я что, по-твоему, рыжий?
— Сейчас краски выпускают мощные, был человек чёрным — стал рыжим, красота! И вообще, ты мне, я тебе, чеснок по чесноку.
— То есть мой диплом ты мне собираешься писать?
— Ээм… нет, я не это имел в виду.
Молчим.
— Дим, нам нужно уехать из города. На время.
— Ну и куда мы поедем, — усталый выдох.
— Можно нагрянуть к моему дяде, в Кемерово. Думаю, он не будет против, тебя он тоже знает. Но лучше уехать куда-нибудь дальше от, хм, цивилизации, в деревню. У тебя ведь от бабки остался дом? Ты мне рассказывал. Тебе, опять же, тренироваться надо, — привёл я за руку хиленький аргумент, — Шанс, что тренировки кто-нибудь заметит, там будет намного меньше.
— ЧТО мы будем делать в деревне? — неохотно сдавал позиции друг, — Прятаться от властей — это я понял, ммать. Делать. Что? Институт бросим? Деньги у нас на ПЕРВОЕ время есть — а на второе? Участковые в деревнях не водятся, ты ТАК думаешь?
— Водятся. Участковые везде водятся. Но там он будет один, а нас двое… — пауза, — Нн-да, что-то я не в ту сторону пошёл.
— Во-во.
Долгое молчим.
— Ладно, **й с ним, решим завтра. Доброй ночи.
— Доброй.
Я чувствую, что опция “сдаться” властям, официально зарегистрироваться в качестве “меченного”, — она грозит мне… нет, НАМ с Димкой большими неприятностями. Я снова и снова проживал в памяти тот день, когда, во время сплава по Китою, мы чудом остановили плот вовремя. По моему настоятельному, истерическому требованию мы с ушастым причалили, сошли на берег; а могли бы, прямо на сделанном самостоятельно плоту прыгнуть в 10-метровый водопад, на торчащие из потока камни.
Моё нынешнее предчувствие не
острое, оно ноющее, словно
годами не леченый кариозный зуб. Оно меня тревожит.
Да кому я вру — я не мог заснуть, ТАК мне хотелось что-то предпринять, да хоть бы даже и убежать; спрятаться, словно маленький, трусливый бурундук, в свою маленькую, безопасную норку, подальше от людей, правил, обстоятельств.
Пусть пятки сверкают, но нас не догонят, небо уронит, свет на ладони.
Та-ту.
Глава 8
Ночь, темно, друг трясёт меня за плечо.
— Что случилось? — мой встревоженный, сонный голос.
— Маринка мне эсэмэску прислала.
— Причём тут я?
— Она пишет, что меня бросает, мол, узнала о Натахе, все дела. О том, что я с ней, ну…
— Соболезную, — перебил я Диму, — Искренне верю в твою способность справиться с внезапно накатившим горем, а-ыыы-гх, — Доброй ночи.
— Она сообщила о моей татуировке в полицию.
— Что?? — я вскочил с кровати. Мысли в голове мечутся, разорвать путы сна пытаясь. Ничего непоправимого не произошло ведь? Пока. Да, теперь власти знают в лицо ещё одного волновика, урождённого Дмитрия Михайловича Терентьева. А через него выйдут и на меня.
Но чуйка кричит — вот оно, началось!
Паникапаникапаника.
— Что будем делать? — вопрос на засыпку, от друга. Засыпать уже поздно, надо просыпаться, настало то самое мудрое утро. Димка, сгорбился, сидит за моим рабочим столом; он чувствует себя виноватым в произошедшем “сливе”.
— Не знаю. Уходить надо, — ответил я.
Молчим.
— Я серьёзно.
Димка смотрит в окно, я смотрю в стену.
Не знаю, о чём он думал. Мои мысли густы, неудобны, их приходилось выдавливать из головы, словно зубную пасту из кончающегося тюбика; когда ты его скручиваешь и так, и эдак, потом вообще отсасываешь ртом, прямо из горлышка. МНЕ надо уходить в любом случае… даже если друг решит остаться.
Шероховатая, наждачная мысль.
— Лан, Мих, давай собираться, — выдохнул он. Выдохнул и я. Всё-таки он мне поверил! Кряхчу, встаю с кровати, в душе чувствую иррациональную, по-детски яркую радость, готовность к действиям.
Вещи на себя, вещи в рюкзак, одежда, снова она жеж, паспорт, деньги — надо снять наличку — еда, что в наличии? Гречки пара кг., макароны, тушёнка банка, мало, надо докупать. Меньшую часть вещей в мой, обычный рюкзак, большую в Димкин — огромный. Компенсирует парень, хе-хе. Шучу. Так просто повелось… ещё со времени наших первых турпоходов.
Мой друг уже тогда был физически подготовлен, высокий, плечистый, 184 см. чистого росту, без каблучков. С полным рюкзаком он и вообще казался окружающим добрым великаном; парню такое положение вещей, а также сопутствующее повышенное внимание женской половины коллектива, определённо нравится. С тех самых пор ушастый чуть ли не требует, чтобы ему вещей для переноски выделяли побольше, хек. Силён, бродяга.
— Ты зимнюю одежду брал? — спросил я.
— Мы что там, зимовать собираемся?? — ну я пока не знаю…
“Дзыыыыынь!” — сборы прервал дверной звонок.
Наш.
Мы, замерли, переглянулись.
Пойманные на горячем домушники.
— Лезь в шкаф! — шепотом скомандовал я, — И тише.
Друг не стал пререкаться, всегда бы так, молча полез внутрь, прикрыл дверцу. Я подошёл к входной двери.
— Кто там? — блин. Голос у меня, однако, недостаточно сонный. Да пофиг, мало ли, может я не спал, читал, скажем… войну и мир, ночь напролёт, такое, понимаете ли, увлекательное чтиво, невозможно, ххех, оторваться. Куда там Донцовой.
— Откройте, полиция!
На тускло освещённой площадке стоит незнакомый мужчина в форме. Да, через глазок.
— Сейчас, ключи найду!
Ключи лежат на прикроватной тумбочке, в моей спальне-кабинете. Ладони потеют, вернувшись обратно к входной двери, я, пытаясь успокоиться, делаю в замке пару оборотов.
— Здравствуйте! — ну а что тут скажешь.
