Костёр в ночи (СИ) - Криптонов Василий (лучшие книги TXT) 📗
Прежде чем я успел хоть как-то отреагировать, на меня налетел порыв ветра — так быстро Натсэ вылетела из-за стола. Лязг, с которым меч покинул ножны, я услышал уже с лестницы. И бросился следом, по привычке заставив Огонь помочь мне двигаться быстрее. За мной грузно топал сапогами Гетаинир.
Глава 4
Я был на середине лестницы, когда услышал звон разбитого стекла. Наверху творилось что-то, выходящее из ряда вон. Авелла уже не визжала — она кричала:
— Стой! Стой!!!
Натсэ, с присущей её скоростью, видимо, уже вбежала в комнату, и я услышал, как она кричит:
— Ты-то куда, дура?! Не ранена?
Одним прыжком преодолев оставшиеся ступеньки, я ворвался в коридор. Первая дверь — наверное, в комнату Гетаинира — была закрыта. Вторая дверь — в нашу — открыта, но я даже не сразу туда вошёл. Дверь в третью комнату — комнату инспектора — была распахнута настежь.
Коридор проходил чуть дальше и заканчивался тёмным тупиком. И там, в тупике, лежал на полу человек. Он был очевидно мёртв — из-под него вытекала лужица крови. Лежал он лицом вниз, и всё, что я мог о нём сказать, это то, что он — маг. Плащ был светло-серого цвета. Это означало, что он — либо безродный, либо из очень мелкого рода. Либо может быть из хорошего рода, но занимает какую-то ничтожную должность. Это пока мы ехали, я от нечего делать выспрашивал у девчонок всякие подробности окружающего мира — надо ж было о чём-то разговаривать. Ну Авелла и просветила меня, пока Натсэ дулась...
Авелла!
Я оторвал взгляд от трупа и вбежал в комнату. У разбитого окна боролись Натсэ и Авелла. Впрочем, «боролись» — сильно сказано. Авелла рвалась в окно, а Натсэ спокойно её удерживала поперёк туловища одной рукой. Кошка, выгнувшись дугой, стояла в углу и страшно шипела.
— В чём дело, что случилось? — выпалил я, переводя дыхание.
Услышав мой голос, Авелла повернулась ко мне и по-детски обиженно всхлипнула, показывая пальцем в сторону окна.
— Он выпрыгнул! Прыгнул — и убежал! Теперь уже далеко, наверное, а она меня не пустила!
— И правильно не пустила! — прорычала Натсэ. — Ты соображаешь, что творится? Ты за окно посмотри!
Авелла посмотрела. Я тоже. За окном густой молочной стеной стоял туман. Непроглядная мутно-белая мгла. Как будто трактир утонул в огромном чане с молоком. Туман уже пытался запустить щупальца в комнату. Нет уж, думать о том, чтобы туда сейчас выйти, не хотелось совершенно. Я вытянул руку к окну:
Граница
Мигнула едва заметная белая печать на руке. Ресурс упал на пару десятков единиц, и невидимая преграда отсекла кусочек тумана, который тут же растворился. Ну вот, на пару часов у нас есть окно — прозрачное, но совершенно звуко-, влаго-, ветро- и врагонепронецаемое. И Авеллонепроницаемое тоже — она всё ещё продолжала рваться, а Натсэ её удерживала.
— Тут всегда так, — услышал я голос Гетаинира. — Часов до семи-восьми из дома лучше не выходить, пока туман не рассеется. В нём люди пропадают...
Я повернул голову. Гетаинир сидел на корточках возле нашей двери, смотрел в сторону трупа и, казалось, очень глубоко задумался.
— Что здесь случилось? — спросил я. — Боргента! Хватит.
— Но там же...
— Хва-тит!
Пришлось прикрикнуть. Авелла тут же сникла, и Натсэ с облегчением выпустила её из объятий. Выйдя из боевого режима, Авелла немедленно принялась реветь, кулаками размазывая слёзы.
— Не, — покачала головой Натсэ и попятилась. — Вот с этим ты уже давай сам. А я пойду на трупик погляжу.
Она отошла к Гетаиниру, а я приблизился к Авелле, обнял её, погладил по голове.
— Тише, тише, — шептал я. — Что бы там ни было — оно уже закончилось. Всё хорошо.
Снизу доносились злые заспанные голоса. Хозяин проснулся от криков и грохота и шёл разбираться. Под его сапогами лестница буквально взвыла.
— Ничего не хорошо, Мортегар, — прошептала Авелла, стараясь совладать с рыданиями.
— Тс-с-с! Ямос. Запомни: меня зовут Ямос. Ты — Боргента, а Натсэ — Тавреси. Хорошо?
Слёзы высохли. Авелла вздрогнула, отстранилась и заглянула мне в глаза.
— Б-б-боргента?
— Ага.
— Ты злой!
— Вовсе нет, просто мне пришлось импровизировать...
— Я каждый раз буду вздрагивать от этого имени!
Тут в коридор прибежал хозяин, за которым семенил пацан, который провожал нас в комнату.
— В чём дело? — рявкнул хозяин. — Что вы тут устроили? Ах ты ж... Кто это?
Гетаинир встал, скорбно качая головой.
— Это? — указал он на труп. — Это, надо полагать, наш инспектор. Самую малость мёртв.
— Его зарезали, — уверенно заявила Натсэ, которая, осмотрев труп, вновь появилась в проёме нашей двери.
— Не совсем, госпожа, — ласково улыбнулся ей Гетаинир. — Эти следы на горле — они от зубов и когтей. Его загрызли.
— Кто загрыз?! — воскликнул я.
— Лягушка! — крикнула Авелла. — Я же пыталась объяснить, а ты не слушаешь. Она в дверь скреблась. Я проснулась, никого нет — думала, кто-то из вас. Открыла дверь, а там — она. Ой, мама, я так никогда в жизни не пугалась... Она меня толкнула, а потом... Потом... Потом она выпрыгнула в окно.
— А ты-то зачем за ней рвалась? — не понял я. — За разбитое стекло взыскать?
Авелла молча опустила взгляд. Я пока не стал настаивать. Ладно, все мы, бывает, делаем глупости в состоянии шока.
— Как лягушка попала в дом? — недоумевал хозяин.
Гетаинир молча вошёл в соседнюю комнату — комнату покойного инспектора.
— Так я и думал, — донёсся оттуда его голос. — Окно открыто. Похоже, инспектор был очень закалённым человеком и любил спать на свежем воздухе.
— Второй этаж ведь! — простонал хозяин.
— Эти твари превосходно прыгают, поверьте моему опыту. Обратите внимание на следы крови. Скорее всего, инспектор как раз встал и оказался возле окна — он ведь собирался выехать рано и, возможно, оценивал погодные условия. И тут эта тварь бросилась на него из тумана. Вцепилась в горло. Инспектор попытался убежать, но сумел только выскочить в коридор. Где и расстался с жизнью.
Гетаинира я не видел — видел только спину хозяина и Натсэ, которая стояла, сложив руки на груди. Дослушав «заключение эксперта», она только хмыкнула, но ничего не сказала и, потеряв интерес к происходящему, вошла к нам в комнату. Судя по мрачному взгляду, который она бросила на меня, поговорить нам было о чём.
— Нужно стражу позвать, — сказал хозяин. — И мага этого... Пусть засвидетельствует, чего положено. Эй, пацан, ну-ка сбегай!
— Да щас! — воскликнул пацан. — В этот туманище? Да я лучше тут сдохну.
Хозяин принялся было браниться, но, бросив взгляд в окно нашей комнаты, поморщился.
— И то правда... Ну и что, тут его, что ли, бросить? Кровища вот-вот на первый этаж просочится.
— Можно затащить в комнату и завернуть во что-то, — разрешил Гетаинир. — Я — маг, изначальную картину видел, передам страже всё, что необходимо, можете не беспокоиться.
Пацан сбегал вниз за куском какой-то плотной ткани. Потом они, вместе с хозяином, кряхтя, затащили труп в его, трупью, комнату. А к нам зашёл Гетаинир, сияющий, как самый настоящий солс.
— Вот видите, господин Ямос! Я же говорил. Лягушки уже вот-вот перейдут в наступление. Если мы с вами не предпримем чего-то радикального. Я пойду спать, чего и вам желаю. А днём загляну в градоправление, потороплю их с решением.
Он удалился к себе в комнату, насвистывая. Я закрыл дверь.
— Чушь какая, — сказала Натсэ.
Она сидела на подоконнике и гладила кошку, которая постепенно успокаивалась у неё на руках.
— Ты о чём? — спросил я.
— О том, что этот клоун тут наплёл.
— Ты про Гетаинира? Вроде нормальный...
— Позёр и бестолочь, — отрезала Натсэ. — Глотка у трупа изгрызена — это безусловно. Но вокруг ран — ни отёков, ни припухлостей. Лягушка грызла его уже мёртвого. А вот одна рана — явно ножевая, и нанесли её при жизни. Это раз. А во-вторых, как же так никто не слышал борьбы? Почему инспектор не кричал? Бред.
