В небе над звёздами (СИ) - Глумаков Сергей (е книги TXT) 📗
«Это тоже будет, главное — правильно питаться» — пронеслось в голове его собственным голосом. И он уже понимал, что голос ему не лжет.
Пятый человек слишком долго смотрел на него… «Он видит. Он меня видит» — понял он. «Как такое возможно? Я ведь слишком быстр для них…». Но — да. Сомнений не было. Этот пятый — видел его и не просто видел: он, казалось, выжидающе и с любопытством смотрел ему прямо в лицо.
«Ну, это уж слишком. Похоже, что путь мой будет прерван гораздо раньше запланированного. Хотел пойти путем компромисса — наведаться на станцию переливания крови — а вот видимо придется забыть об этом пути… Что же… Сначала я займусь насыщением, а потом выясню, как этот бедолага может видеть меня…» — в том, что чересчур зоркому человеку грозит настоящая беда, он уже не сомневался ни на мгновение…
А стоило бы усомниться. Правда, понял он это слишком поздно.
Когда он прыгнул на человека, ожидая, что клыки (в наличии у себя которых он так же не сомневался, как до этого в обреченности встречного горожанина…), впившись в шею, остановят его стремительное и победное движение, произошло СОВСЕМ НЕ ТО, чего он ждал. Он не вонзил клыков в шею, нет. Он также не воцарился над жертвой каким-либо иным способом. Не было ни удовлетворенного азарта, ни насыщения, ни победного ликования, ни ожидаемого за этим успокоения и согревания… Вместо этого он во мгновение ока сам стал жертвой — с разбегу он угодил совершенно не в тот «стоп», которого жаждал: на его собственном горле сомкнулись стальные пальцы, настолько по-ледяному холодные, цепкие, бескомпромиссно сокрушающие, что он моментально понял всё, что ему требовалось понять… Перед ним был вампир. В следующую секунду он почувствовал и то, что движение не остановилось: схваченный за горло, он продолжает бежать со всех ног, а тот, кто схватил его, совершенно как ни в чем ни бывало пятится назад на совсем уж непостижимой скорости… Еще через миг становится ясно, что бежит только пленитель, а вот он — недавний охотник — находясь горлом в цепком кулаке, пассивно волочится по воздуху следом за своим «ведущим»… И этот ведущий «шепчет» не открывая рта, прямо ему в мозг:
«Ты не должен и не станешь пить кровь людей активным образом — то есть, кусая их. Я позволю тебе продолжить твой путь до гематологического отделения или до станции переливания, но ты должен будешь пообещать кое-что: никто из людей, которых ты безусловно повстречаешь на своем пути до насыщения — не пострадает. Не пострадает и после. Если тебе не удастся сдержать слово, я уничтожу тебя — прямо в помещении морга, где ты, в таком случае, и останешься. Нам с сестрой слишком больших усилий стоило вернуть тебя к жизни, однако это, в числе прочего, означает, что один из нас всегда будет вправе отнять у тебя эту жизнь. Если на то будут основания. А смерть человека — по нашему мнению — самое серьезное основание… Людей мы ни за какие прегрешения и проступки не трогаем и не наказываем никогда, а вот вампиров — за подобное — аннигилируем направо и налево. Это — учти. Останавливать тебя от намерения попробовать кровь у меня нет ни времени, ни желания, ни полномочий. Хотя я и мог бы легко прервать твой путь — надеюсь ты понимаешь, уже понял это — я все же не стану этого делать. Незачем завтра городским службам на протяжении километров ремонтировать асфальт, а городским властям пытаться объяснить населению причину столь сокрушительных и масштабных повреждений дорожного полотна. Я ведь буквально сотру тебя в крошку, если решу, что тебе не стоит двигаться дальше, отчего следующий километр дороги — и не один — будет значительно поврежден и этой крошкой усыпан».
«Почему ты позволяешь мне идти дальше к цели?»
«Таковы правила. У меня нет внутренних полномочий на то, чтобы останавливать тебя. Ты сразу решил — еще во время диалога с сестрой — что первое насыщение ты осуществишь не из жертвы. Такое твое решение диктует мне некоторые условия: я не имею права сдерживать твой порыв. Однако предупредить о некоторых нюансах правил — обязан…»
«Когда ты отпустишь меня?!»
«А я тебе уже надоел? Отпущу как только мы достигнем места назначения. Мы уже далеко за чертой города, но больницы есть и в других городах — в соседнем, например. Туда мы и направляемся. Мне кажется, что недавнему пациенту не стоит мелькать лишний раз на глазах у своих спасителей, да еще с такой великой целью — незаметно умыкнуть у них пару пакетов с кровью. Я решаю, что лучше уж мы прогуляемся до соседнего городка. А еще лучше — пробежимся еще чуть далее. Не думаю, что ты так уж против. Согласись, что в моих словах есть некий довольно крепкий резон. Они не лишены здравого смысла. И вот тут-то у тебя появляется первый серьезный бонус: можешь поспрашивать меня о чем-нибудь, что, возможно, интересует тебя… Постараюсь максимально полно ответить на все твои вопросы, унять, так сказать, юношеский интерес… Мне кажется, что ты у нас находишься в возрасте почемучки. Так же? Поэтому — спрашивай. Не стесняйся…»
«Какого хрена ты меня за горло держишь?»
«Ну не за руку же мне держать тебя… И не за плечи… Ты ведь всё равно не дышишь, так что не бойся, не задушу. Могу, конечно, за ногу, если ты считаешь, что у тебя шея нежная… Взять?»
«Не надо. Но всё же лучше — отпусти. Я ведь и сам могу двигаться…».
«Не-а. Так мы быстрее доберемся, раз в десять, а если отпущу, то плестись придется как раненый ленивец. Я не люблю так, мы же не на подиуме…».
«Почему я ничего не вижу?» — вдруг спросил он.
«А потому что видеть совершенно и нечего… Мы ведь летим, ты не заметил, да?» — отозвалось в голове.
Только тут он обратил внимание, что что-то он всё-таки видит: блики света, калейдоскопические танцы цветных пятен и областей, проносящихся мимо на общем фиолетовом фоне…
«А небо где?»
«Здесь, не делось оно никуда. Мы просто очень быстро перемещаемся, на такой скорости небо… м-м-м… гаснет…»
«Куда мы направляемся?»
«Думаю, что на родину ко мне. Покумекал я покумекал, да и решил, что раз уж ты за кровью решил отправиться, а я воспрепятствовать этому не могу, то и… Короче, мы домой ко мне едем. В Швецию.».
«И долго нам еще… «ехать»?»
«Минуты две еще, из уже прошедших двух с половиной, наверное, так что — поспеши с вопросами, если еще остались. Отвечу…»…
Вопросов больше не было. Правда оставались некоторые сомнения и он спросил:
«А куда именно мы… якорь бросим… В больницу? Или к твоему холодильнику прямиком парашютируемся?»
«В больницу, в больницу… Домой я тебя не пущу. Слишком уж у тебя глаза бешенные, так что — попозже как-нибудь. В другой раз. Только имей в виду — сотрудники больницы мои соседи, поэтому, если хоть поцарапаешь кого-нибудь, то…»
«Я понял»
«Отлично. Здорово. Ты — да ты прямо молодчина…» — улыбка на расстоянии несколько недовытянутой руки озарила лицо «прогулочного катера», как он назвал своего пленителя, обнажая зубы «летуна»: вампирских клыков, правда, он не обнаружил — обычные зубы, разве что чуть белее, чем у него самого. «Карлсон хренов!» — отрапортовала голова.
«Катер» улыбнулся еще шире.
«Эй… это… а много вампиров на планете?»
«Ну, как сказать… Хватает. Как и людей. А что? Тебе что, одиноко стало, да? Или, может, рок-группу сколотить решил? Признавайся…»
«Нет. Одиноко мне пока не стало. Спасибо тебе за это. Но я подумал: если один такой засранец, и это всего только второй по счету, которого я знаю, то каковы же остальные?»
«Не только по сути, а и по численности, так, да?»
«Ну»…
«Не знаю я, если честно. У нас учет численности вести не принято. У нас главное — суть. Ну, по-вашему, это во многом сродственно понятию «вид» — «биологический вид»…
«Ну и сколько вас… кх-м… нас… видов?»
«Много. Очень. И все — разные. Ты вот, например — стопроцентный многокровка, так что можешь порадоваться, если желаешь — я глаза закрою, а ты погримасничай: только недолго, лады?»
