Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host" (читаем книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗

Гилберта передёрнуло, когда он об этом услышал. Как они могут радоваться возвращению Третьего? Пайпер говорила, что он был сильнейшим магом Диких Земель — следовательно, его исчезновение сильно ослабило этот мир. Он бросил их на произвол судьбы, а сейчас вернулся и улыбался так, будто всё так и должно быть.

Когда Гилберт услышал в толпе имя Стефана, его передёрнуло ещё раз. Он оглянулся на мага, который выглядел не менее озадаченным, и заметил, как он крепче сжал руку Марселин, с восторгом смотрящую по сторонам.

Почему? Почему они приветствовали Фортинбраса, Стефана, которого явно узнали, и даже Пайпер? Почему приветствовали Стеллу и Клаудию? Это неправильно. Их король — Гилберт.

Почему они даже не смотрят на него?.. Всё должно было пройти совсем не так.

Гилберт шумно втянул воздух, чувствуя тысячи разных запахов. Люди, великаны, феи и эльфы, магия, чары, драу — он чувствовал всё и всех. Пахло хвоей, солёной водой, — Гилберт не понимал, как это возможно, раз в этом мире Омага не стояла на берегу океана, — металлом и кровью. Пахло едой, прекрасный аромат которой тянулся из многих домов, мимо которых они проходили. Гилберт заметил, что на этот запах Стелла реагировала быстрее всего: тут же поворачивала голову к нужному дому и, громко вздыхая в течение нескольких секунд, бежала за Клаудией, уверенно ведущей их ко дворцу. Тот приближался с каждой минутой, и Гилберт чувствовал, как начинает волноваться.

Он должен был испытывать радость, зная, что вот-вот окажется на территории дворца, где родился и вырос. Этот дворец принадлежал ему по праву крови, и никто не мог с этим спорить. Так почему он волновался?

Гилберт был готов ко всему, и Шерая помогла ему убедиться в этом. Даже если сейчас её не было рядом, он знал, что она поддержит любое его решение. Пожалуй, только из-за этого Гилберт и сказал, что ей лучше остаться во Втором мире — коалиция нуждалась в сильных магах куда больше, чем они сейчас. Хотя Гилберту нравилось, что Шерая могла поставить на место кого угодно, даже Фортинбраса.

Прямо сейчас тот, приветственно махнув рукой группе рыцарей возле раскрытых дворцовых ворот, прошёл мимо них. Гилберт, стараясь держаться поближе, едва не врезался ему в спину, когда Фортинбрас остановился. Он посмотрел на него и, выждав секунду, уточнил:

— Неужели принц не будет приветствовать свой народ?

— Я король, — резко возразил Гилберт, смотря ему в глаза.

— Король — Киллиан, а вы здесь лишь принц. Запомните это, Ваше Высочество, иначе попадёте в неприятности.

Злость Гилберта вспыхнула с новой силой, но Фортинбрас, одарив его снисходительно улыбкой, направился дальше. Он не отвечал на приветственные крики, встревоженный шёпот и косые взгляды, направленные на них. Он, казалось, вознамерился игнорировать всех и каждого вплоть до момента, пока не встретится с Киллианом. И только мысль о дяде, который явно мог помочь Гилберту лучше, чем сальватор, заставила его двигаться следом.

«Ты делаешь это ради всех миров, — твердил себе Гилберт, осторожно оглядывая огромное пустое пространство перед дворцом, украшенное скрюченными деревьями, статуями и древними алтарями для ирау и драу. — Только ради миров».

Неважно, что думает Фортинбрас, что он издевается, называя его принцем. Это просто глупо, потому что все знали, что королём на самом деле является Гилберт. И он, будучи настоящим королём, мог стерпеть что угодно ради своего народа и миров, которые они пытались спасти.

Поэтому он предпочёл не высказывать возражений, в отличие от Кита и Николаса, когда почти дюжина рыцарей окружили их, направив на них мечи. Гилберт совершенно спокойно оглядывал до боли знакомые дворцовые башни, лестницы и строения, светло-серые шпили и знамёна рода Лайне — орла, расправившего крылья на фоне скрещенных мечей. Гилберт надеялся, что оставить их нетронутыми приказал Киллиан, иначе…

Внезапно среди облаков что-то мелькнуло. Какое-то тёмное пятно, размерами напоминавшее крылатого демона. Гилберт сглотнул, поначалу решив, что ему лишь показалось. Фортинбрас говорил, что небо в этом мире всегда закрыто тучами, но небо над Тоноаком было относительно чистым.

Гилберт постарался незаметно оглянуться и увидел, как Твайла сосредоточенно вглядываться в небо — точно туда, куда смотрел он. Она заметила его взгляд и, нахмурившись, покачала головой, затем ещё крепче вцепилась в руку Николаса. Её опасения за собственную жизнь порадовали бы Гилберта, если бы он не понимал, что сам находится под угрозой. Как и каждый из них.

— Отставить! — крикнул кто-то, и рыцари синхронно отступили.

Вперёд выступил мужчина с короткими пепельными волосами и прищуренными синими глазами, которые мгновенно скользнули к Нотунгу, закреплённому на поясе Фортинбраса. Гилберту показалось, будто он уже где-то видел его.

— Возьми меч в руки, — приказал мужчина.

Фортинбрас, ни слова не говоря, подчинился. Злость Гилберта стала лишь сильнее, когда Нотунг послушно лёг ему в руку и не отверг его. «Это неправильно», — хотел возразить он. Нотунг был священным мечом, который всегда отвечал только крови. Он не мог признавать кровь Фортинбраса, не мог взывать к ней!

— Ну надо же, — улыбнулся мужчина, — я уж было решил, что ты никогда не вернёшься.

— Где Киллиан и Джинн? Я должен встретится с ними. Сейчас же.

Мужчина вдруг побледнел и, оглядев их растерянным взглядом, едва заметно покачал головой.

— Я сообщу Его Величеству, что его генерал вернулся, но Джинн… Кое-что случилось, Третий.

***

Поднимаясь по лестнице, ведущей к башне, в которой жил Джинн, Пайпер испытывала чувство дежавю. Даже Кит, который плёлся рядом с ней, не разбивал уже возникшей иллюзии: она, едва способная соображать после тренировки Магнуса, идёт к Джинну, чтобы позаниматься с ним магией. Может быть, он опять выдаст ей книги, которые нужно прочитать, а сам отправит слугу за завтраком… Да, это было бы замечательно.

Единственное, что Пайпер не нравилось — это напряжённость Маруна. Он был тем, кто встретил их, и теперь он вёл их с таким лицом, будто увидел мертвецов. Клаудия сказала, что займётся размещением всех остальных и ответит на все вопросы, которые успели появиться после их возвращения, хотя она наверняка хотела встретиться с Джинном не меньше Пайпер. Дядя Джон, как и Стефан с Марселин, остались с ней, Гилберт, Твайла и Николас поплелись за ними. Твайла всё ещё была тщательно защищена чарами Фортинбраса и Николаса, но предпочитала держаться рядом с ними, чтобы лишний раз не рисковать. При этом она с интересом осматривалась, пока они шли по дворцу и поднимались по лестнице к башне, и ни на секунду не переставала запоминать дорогу. Гилберт, судя по его напряжённому лицу, делал то же самое.

Марун раскрыл двери, ведущие в комнаты Джинна, и Пайпер заулыбалась, как идиотка. Она даже не представляла, что будет так сильно скучать по этому бардаку, книгам на каждом углу и ощущению его магии…

Пайпер остановилась, как вкопанная. Фортинбрас замер следом. Стелла, нахмурившись, принюхалась.

Пайпер не чувствовала магии Джинна. Были её слабые отголоски, следы, которые, должно быть, оставила и она в покоях, которые занимала, но здесь… Здесь больше не было магии Джинна. Всё было на своих местах, будто он и не уходил, а магии отсутствовала. Марун сказал, что что-то случилось, но Пайпер не думала, что это связано с магией Джинном. Ей вдруг стало страшно.

— Идём, — тихо сказал Марун. — Вам нужно это увидеть.

Пайпер сглотнула и, стараясь унять волнение, направилась за Маруном. Она переживала абсолютно за каждого: за дядю Джона, который решил довериться ей в этот раз; за Эйса, оставшегося во Втором мире; за Гилберта, который с каждой секундой становился всё злее; за Фортинбраса и Стеллу, которые, кажется, начали понимать, что случилось что-то ужасное.

«Нет, нет, нет, — думала Пайпер, начав заламывать руки и едва не чувствуя, как напряжение наполняет воздух. — Только не Джинн, только не Джинн!»

Почему она больше не ощущала его магию? Почему здесь пусто, где, чёрт возьми, он пропадает и…