Вернуть Боярство 7 (СИ) - Мамаев Максим (книги бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Зато остальные, коих было большинство, пока не спешили следовать этому примеру. И я их понимал и даже был согласен — одно дело подчинить и подписать мир с побежденным врагом, и совсем другое — брататься со вчерашними врагами, которые даже людьми-то не являлись. Более того, останься я собой прежним, тем самым Пеплом, боевым магом, не терпящим компромиссов, я бы возмутился и отказался принять подобное. Счел бы Павла Александровича предателем или трусом и даже не попытался бы обдумать со всех сторон ситуацию.
Я нынешний же, дернув шагнувшего к симпатичной нолдийке Петю за рукав и отойдя вместе с удивленным учеником к одному из дальних столиков с закусками, поймал пролетающий рядом поднос, на котором был разлитый по бокалам коньяк, сгрузил всю добычу на освобожденный от лишней снеди участок стола и задумался.
— Учитель, а чего все так напряглись-то? — поинтересовался парень, подхватывая одну из полутора десятков рюмок и делая небольшой глоток. — Ведь война закончена, мир заключен и рога… то есть нолдийцы теперь не угроза, а такие же подданые Империи, как и мы все. Всё ведь отлично!
— Есть некоторые нюансы, Петя, — вздохнул я, опрокидывая жгучую жидкость внутрь. — И из-за них, этих самых нюансов, вполне может статься, что лучше бы мы вообще всех рогачей до последнего истребили, чем такой мир заключали.
Парень аж поперхнулся, пустив второй глоток не самого дешевого напитка не в то горло. Пришлось даже хлопать бедолагу по спине, а то на нас аж коситься начали.
— Эт-то какие такие нюансы? — прохрипел он, едва прокашлялся.
— Если вы о тех новостях, что озвучил господин генерал-губернатор, то слово нюанс слишком слабо, что бы описать ситуацию, — заговорил подошедший к нам невысокий, статный мужчина лет тридцати.
Впрочем, Архимаг, чья аура прямо-таки кричала о том, что его основная специализация — целительство, иначе выглядеть и не мог. Целители всегда отличались крепким здоровьем и завидной живучестью. Да и долголетием тоже — в среднем чародеи данного направления жили на несколько десятков лет дольше прочих. Двухсотлетний целитель ранга эдак шестого был скорее нормой, чем исключением, а уж Архимаги и два с половиной столетия могли протянуть…
Вот только далеко не каждому под силу достичь таких вершин в этой области чародейства. Каждый уважающий себя маг, достигший хотя бы пятого ранга, пытался освоить это направлении волшебства, ибо перспектива жить дольше и иметь возможность подлатать себя в случае чего манила всех. И добиться успеха в этом направлении, освоив чары ранга эдак до третьего, могли многие… Но вот выше — уже кукишь.
Я в свое время, кстати, так и не смог добиться достойных упоминания успехов в этом направлении. Мой потолок — это магия исцеления второго-третьего ранга, не более того, что прежде, что сейчас. Пришлось искать обходные пути — алхимию, магия крови и ритуалистика.
Магов Заклятий данной направленности меньше всех. Да и вообще — начиная с пятого ранга этих волшебников становится крайне мало в сравнении с прочими. Так что не понять, кем является наш собеседник было сложно — в губернии таких как он было лишь трое, а герб на одежде принадлежал Роду Лещинских.
— Михаил Павлович, если не ошибаюсь? — слегка поклонился я. — Для меня честь познакомиться с вами.
— Ну что вы, молодой человек, право слово, о какой чести может идти речь? — отмахнулся целитель. — Наоборот, это мне следует гордиться, что моё имя знает столь талантливый человек, как вы… Девятнадцать лет и ранг Младшего Магистра — должно быть, Шуйские сейчас локти кусают от досады, что упустили самого, пожалуй, быстрорастущего мага за семь или восемь веков… Даже ваш батюшка, уж на что был гений из гениев, и тот взял пятый ранг лишь в двадцать три.
Что ж, с расшаркиваниями покончено, можно и о деле поговорить. Не просто ж так он ко мне подошел, верно? Наверняка его что-то интересует, осталось только надеяться, что он из тех, кто относительно прямо выражает свои мысли. Никакого желания общаться с кем-либо из присутствующих у меня сейчас не было, хотелось спокойно переварить и обдумать всё услышанное, но и оскорбить одного из сильнейших целителей в губернии по такому пустяку было бы идиотизмом. Послушаем старика, с меня не убудет.
— Я случайно услышал вопрос вашего друга, — продолжил он. — И хотел бы на него ответить, если вам конечно будет интересно слушать старческое ворчание малознакомого человека. Вы не против?
— О, я бы с охотой послушал и сам, — улыбнулся я. — Вдруг я и сам что-то упустил или понял неправильно? Разъяснения более опытного и искушенного в подобных вещах человека никогда не будут лишними.
— Как жаль, что молодёжь в наше время редко бывает столь же рассудительна, как вы, — вздохнул чародей. — Итак, что за нюансы заключенного господином генерал-губернатором мира, которые делают его опаснее самой войны? Первое — нолдийцы даже не люди, и не следует об этом забывать. Мы мало что знаем об их культуре, истории и истинных ценностях, а потому сложно предугадать, что у них на уме и чем может аукнуться принятие их в число подданых Империи. Конечно, Павел Александрович понимает это лучше всех, и наверняка подстраховался, однако быть до конца уверенным в подобных вопросах невозможно. Это первый по очевидности, но один из последних по важности нюансов.
Помолчав, он телекинезом пролевитировал к себе одну из стопок.
— Ваше здоровье, господа! — опрокинул он её одним махом. — Второе — при всем уважении, питаемом мною в адрес нашего генерал-губернатора, он не обладает правами и полномочиями, что позволили бы ему принять решение о передаче земель Империи и принятие в наше подданство целый народ. Даже самому Императору, по хорошему, стоило бы вынести подобный вопрос на рассмотрение Малого Императорского Совета, в который входят самые знатные и могущественные фамилии государства. Такие, как Бестужевы, Шуйские, и прочие — все те, кто имеет в своих семьях чародеев восьмого ранга, обладает большими личными армиями и значительными даже в рамках государства капиталами и землями. Не то, что бы это было обязательно для государя, но в таких делах прежние государи старались учитывать мнение высшей аристократии… В данном же случае ни Император, ни тем более Малый Совет не то, что не давали своего согласия, но даже не были поставлены в известность. Иначе сегодня здесь были бы представители и Его Величества, и Совета. Что из этого выйдет и какова будет их реакция, предсказать сложно, но едва ли они будут рады.
Ну, тут я был с ним согласен лишь отчасти. Император не был абсолютным монархом, его власть имела свои ограничения — но в подобных вопросах он был волен сам принимать решения. А уж Малый Совет и вовсе был одной из самых малоэффективных организаций, и сделал его таковым именно Род Романовых. Причем вполне целенаправленно…
Возник Совет как раз после боярского бунта, едва не расколовшего Империю. И был он прямым проводником их воли, пусть формально в него могли входить любые аристократические семейства — таково было условие, при котором Император Пётр Великий согласился признать и наделить полномочиями данную организацию. Иначе война вполне могла продолжиться, ибо зарвавшиеся обладатели высоких меховых шапок и княжеских венцов попросту навязывали бы свою волю правителю по всем вопросам…
В целом, Кровавый Октябрь, показавший силу старой аристократии, был войной в одну калитку, однако загонять в угол правителя государства и заставлять его драться до последнего было весьма чревато — кто бы ни победил в конечном итоге, оставшегося сожрали бы соседи. Тогда Россия ещё не была однозначно самым могущественным в военном отношении государством на планете, да и вообще едва дотягивала до статуса одной из ведущих мировых держав, так что подобный исход следовало считать скорее гарантированным, чем вероятным.
И потом в результате торга, взаимных угроз и обвинений было решено, что в Совет будут входить любые аристократические Рода, отвечающие ряду требований — количество и сила магов, размер и качество гвардии, финансовые возможности и наличие Мага Заклятий в Роду. И князья согласились — ведь в те времена по всем этим требованиям пройти могли лишь верхушка боярского сословия, никто иной попросту и мечтать о подобном не мог. Прорубатель окна в Европу и гроза шведов был человеком волевым, умным и весьма предусмотрительным, чего не могли отрицать даже ненавидевшие его бояре. Лазейку, оставленную государем для себя и своих потомков, обнаружили далеко не сразу, а когда всё же разгадали его замысел — было уже поздно.
