Мятежная королева - Нони Линетт (книги бесплатно читать без .txt, .fb2) 📗
Зная, как быстро двигается Наари, Кива поспешила успокоить юношу, пока ситуация не приняла серьезный оборот.
– Ты в Залиндове. Тебя привезли раненым. А я, – она беспомощно повела окровавленными руками, – я зашивала твои раны.
Взгляд юноши остановился на надзирательнице. Кива заметила, что глаза у него голубые, с золотой каемкой вокруг зрачка. Потрясающие глаза, каких она еще никогда в жизни не видела.
Потрясающие глаза на потрясающем лице. Теперь, когда он проснулся, отрицать это не имело смысла. И все же Кива осталась верна своим словам: в ближайшее время в обморок она падать не планировала.
Увидев вооруженную надзирательницу, юноша как-то разом поник, словно все-таки осознал, где оказался, и может быть, даже вспомнил, за что. Он остановился – хотя идти ему все равно некуда, позади уже был лабораторный стол, – его взгляд метнулся от Наари к Типпу, который раскрыл рот и во все глаза смотрел на происходящее. Затем юноша оглядел себя, заметил, что одежды на нем почти нет, а раны, в том числе и свежая на руке, обработаны и перевязаны. И наконец, придя к какому-то выводу, он снова повернулся к Киве.
– Прости меня, – спокойным плавным голосом произнес он. – Я не хотел тебя напугать.
Кива удивленно моргнула. Потом моргнула еще раз.
– Э, да ничего страшного. – Кива чувствовала себя не в своей тарелке. Она ведь действительно стояла над ним с окровавленной иглой, когда он проснулся. Это она напугала юношу, а не он ее. – Тебе лучше сесть. Мне надо дообработать рану у тебя на лбу.
Он коснулся брови и поморщился, когда обнаружил шишку, а его пальцы окрасились в красный. Кива прикусила изнутри щеку, чтобы не отругать его. Теперь ей снова придется чистить рану.
Юноша побледнел, как будто пережитое напряжение разом нахлынуло на него, его охватило потрясение. Кива одновременно с Типпом бросились вперед и успели подхватить нового заключенного, как только у него подкосились колени.
– Не в-в-волнуйся. – Типп едва доставал юноше до груди, но все равно взял на себя изрядную часть его веса. – Мы т-тебя держим.
Кива тем временем всеми силами пыталась случайно не уколоть юношу иглой. Она сегодня и без того уже нанесла ему слишком большую рану.
– Извините… – Голос юноши изменился, стал тоньше. – Я… я что-то плоховато себя чувствую. – И он тихо застонал.
– Типп! – рявкнула Кива.
Он не хуже Кивы знал, что значит этот стон, и в тот же миг сорвался с места; Кива тихо закряхтела под свалившимся на нее весом заключенного. Она сумела дотащить его обратно до металлической кушетки и усадила как раз в тот момент, когда подбежал Типп с пустой бадьей. Едва Кива поставила бадью перед юношей, как он с еще одним тихим стоном наклонился, и его вырвало.
– П-пронесло, – улыбнулся Типп.
Кива не ответила. Только сжала покрепче бадью, пока юношу продолжало тошнить.
Она даже не удивилась. Черепно-мозговые травмы нередко сопровождала рвота. Ему полегчает только когда она обработает его рану и напоит маковым молоком. Если бы он только пролежал без сознания еще несколько минут, тогда бы Кива успела все закончить и ему бы не пришлось терпеть последнюю процедуру.
Когда из юноши, похоже, вышло все, Кива помогла ему улечься и отдала бадью Типпу, который сразу же скрылся с ней за дверью.
– Извини, – проговорил юноша. Голос его ослаб, лицо было неестественно бледным.
– Хватит извиняться, – оборвала его Кива, не подумав. Он может извиняться сколько душе угодно. Какое Киве дело до того, что он делает и говорит?
Она подняла глаза на Наари и обнаружила, что надзирательница стоит на полпути между дверью и заключенным, будто сомневаясь, представляет ли юноша угрозу или нет. Учитывая, что заключенный даже сидеть сейчас не мог, Кива на этот счет не переживала, и ее взгляд был красноречивее любых слов. Надзирательница не стала возвращаться на пост у двери, но плечи заметно расслабила.
– Я сейчас быстро зашью рану, потом дам что-нибудь от боли, – сказала Кива. – А затем можешь идти.
Мысленно поблагодарив юношу, что тот закрыл глаза, Кива еще раз быстро прочистила рану и, наклонившись, внимательно ее осмотрела, чтобы прикинуть, как лучше ее зашить. Когда Типп вернулся с чистой бадьей, она тихо велела ему принести чистую одежду, и он тут же снова убежал.
Впрочем, как бы Кива ни зашивала рану, юноше все равно придется несладко, так что она сказала:
– Постарайся не дергаться. Будет чуть-чуть больно.
Юноша резко распахнул глаза, его голубо-золотые радужки встретились с Кивиными зелеными, и у нее перехватило дыхание. Секунды… минуты… она не знала, сколько времени прошло, когда она наконец оторвала от него взгляд и сосредоточилась на ране. Юноша же продолжал рассматривать ее лицо – Кива чувствовала на себе его взгляд, пока раз за разом втыкала иголку в его кожу.
Он едва вздрогнул.
А вот ее сердце… забилось с удвоенной силой, когда она принялась накладывать швы.
Внутрь, наружу, обернуть, узел.
Внутрь, наружу, обернуть, узел.
Внутрь, наружу, обернуть, узел.
Кива дала знакомому ритму убаюкать себя, не забывая, однако, что юноша за ней наблюдает. Впрочем, лишь бы не дергался, тогда и Кива с собственным стеснением как-нибудь справится.
– Почти все, – успокоила она его, как успокаивала всех остальных пациентов.
– Все нормально. – Он помолчал и добавил: – У тебя хорошо получается. Я почти ничего не чувствую.
– Ей не в-впервой, – выпрыгнул из ниоткуда Типп. Кива вздрогнула, но к счастью, его возглас застал ее хотя бы не посреди стежка.
– Типп, что я говорила…
– Извини! Извини! – воскликнул он. – Я вечно забываю, к-какая ты дерганая.
Кива не была дерганой, она сидела в тюрьме смерти. Тут каждый день на нервах.
– Готово. – Кива отрезала нить и смазала рану соком баллико. – Помоги ему сесть, Типп.
Она постаралась произнести последнюю фразу как можно небрежней, надеясь, что Типп не будет комментировать или спрашивать, почему Кива сама не может помочь юноше. На самом деле обычно она бы и без чужой помощи справилась. Но ее сердце до сих пор не успокоилось после того, как она всего лишь встретилась с юношей взглядами, и Кива рассудила, что будет разумнее держаться поодаль, насколько это возможно для лекаря. И не касаться его обнаженной кожи в ближайшее время.
– Сейчас дам тебе макового молока, а потом можешь…
– Никакого макового молока.
Он ответил так резко, что Кива снова невольно взглянула ему в глаза. Она нахмурилась:
– Я дам немного, просто чтобы облегчить боль. Оно и с головой тебе поможет, и… – Кива обвела рукой все его синяки, царапины и порезы, – и со всем остальным.
– Никакого макового молока, – повторил юноша.
В ответ на его непреклонный тон Кива медленно проговорила:
– Хорошо, тогда как насчет ангельской пыли? Я могу…
– Нет, ни в коем случае. – Он снова побледнел. – Мне… мне ничего не нужно. Все хорошо. Спасибо.
Кива внимательно пригляделась к юноше: закостеневшая спина, мышцы напряжены, как будто он готов вот-вот сорваться с места и броситься прочь. Интересно, с ним что-то произошло под воздействием этих лекарств или он получил передозировку? Или же знал кого-то с зависимостью? Так или иначе, вариантов у Кивы было немного: либо насильно запихнуть в юношу лекарство, либо уступить, пускай ему от этого и будет только хуже.
– Ладно, – согласилась Кива. – Но тогда прими хотя бы пепел корнеперца. Полностью боль он не снимет, но чуть-чуть поможет. – Она задумалась. – А если смешать его с иврагу от тошноты и орехом желтяка, чтобы он придал тебе сил, то, может быть, ты справишься… с тем, что тебя ждет.
Его золотая бровь изогнулась, но он не стал ни задавать вопросов, ни спорить с ее предложением. Вместо этого юноша только коротко кивнул. На его лицо медленно начали возвращаться краски.
Кива бросила взгляд на Типпа, и тот унесся собирать ингредиенты. Пепел корнеперца хорошо работал на наружных ранах, но если его перемолоть в пасту и принять внутрь, то и изнутри боль приглушал. Кива еще никогда не мешала его с иврагу и желтяком, но от запаха получившейся жижи сморщила нос и с сомнением посмотрела на юношу: уж наверняка он предпочтет маковое молоко с ореховым привкусом или карамельную ангельскую пыль, которые куда легче проглотить.
