Костер и Саламандра. Книга вторая (СИ) - Далин Максим Андреевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT, .FB2) 📗
Валор чуть поклонился — и взял куклу так, будто она уже была живая и ей надо было поудобнее лечь на его руках.
— А почему в часовню, леди Карла? — спросил Лейф довольно неуверенным тоном.
— Ну… — я пожала плечами. — Не знаю. По-моему, в храме как-то нехорошо рисовать на полу. И потом, там же пол-то мозаичный, там роза ветров перед алтарём, а выстраивать звезду поверх любого рисунка — дело рискованное. Лучше в часовне, там пол гладкий.
— Но ведь в часовне или в храме — всё равно обряд… того… как его… — замялся Лейф.
— Нет, — отрезала я. — С адом я уже договорилась. Ваше дело — обратиться к Высшим силам. Я хочу… в общем, я намерена просить помощи. У Неба.
Лейф больше не спорил, только покачивал головой, как будто всё никак не мог успокоиться. И мы пришли в часовню вчетвером: я, Лейф, Валор и Виллемина.
В часовне было совсем темно, только громадная луна светила в стрельчатые окна, как небесный фонарь. Лейф принялся зажигать свечи. Я взяла свечной огарок — и принялась рисовать храмовым воском звезду с двумя Узлами, а потом третий — вокруг.
Тяпка, которая проскользнула в часовню за нами, тихонько легла в тени и наблюдала, поблескивала из темноты глазами, в которых отражались свечи.
А Валор с куклой и Вильма стояли рядом и смотрели — зато я решила не смотреть на них, пока не закончу. Я изо всех сил старалась ничего не перепутать.
Странно так в часовне было… чувствовала я себя странно.
От полной луны, свечей и моей решимости Дар должен бы был полыхнуть стеной, но не полыхнул, а наполнил меня равномерно — не как пламя, а как свет. Такой прозрачный жар — мне казалось, что я его даже вижу: кончики пальцев у меня просвечивали, будто я ими пыталась закрыть лампу.
И когда я замкнула третий Узел, линии тоже засветились — непривычно, тем тёплым неярким светом, каким светится воск зажжённой свечи возле самого пламени.
— Что мне теперь делать, леди Карла? — спросил Лейф, вставив в подсвечник на алтаре последнюю свечу.
— Молитесь о милости Божьей для души Виллемины, — сказала я и повернулась к Вильме и Валору. — К вам это тоже относится, кстати. Хоть про себя, хоть вслух — молитесь тоже.
— Карла, милая, что ты задумала? — удивилась Вильма. — Разве так можно?
— Это с самого начала слегка безумно, — кивнул Валор. — Мы ведь знаем, деточка, что никакого третьего Узла нет. Просто не существует такого обряда. Что же ад продал тебе?
— Ад знает, — хмыкнула я. — И я знаю. И Господь знает.
Дар так сиял сквозь меня, что я сама себе казалась ламповым стеклом вокруг него.
Лейф запел — и я с ним.
Получилось неожиданно хорошо. Мы как-то сразу попали в такт — и я слышала, как тихонько подпевает Вильма. Я пела и смотрела, как ведёт себя моя звёздочка с Узлами на полу часовни, погаснет ли она от Святого Слова, — но она потихоньку разгоралась, как огонь костра.
Когда Лейф закончил, свет от моего чертежа уже освещал и алтарь, и фигуру Валора с куклой. Вильма проявилась в этом свете, такая же лунная и серебряная, как мёртвые морячки, — и Лейф тихонько ахнул. Я поняла, что и он её тоже видит.
Я секундочку колебалась, думая, можно ли капать кровью на пол, — но Дар подсказал, что надо, и я разрезала клешню между бинтами.
— Первый Узел связывает душу с искусственным телом через меня, — сказала я, капая кровью в центр чертежа. — Кровью, плотью и волей. Второй Узел закрепляет первый — и даёт душе ту же власть над искусственным телом, какая была над живым. А третьим Узлом я привязываю душу к искусственному телу через мир Божий, как силы природы привязывают её в момент зачатия — во имя Путеводной Звезды и Благих Вод, и ад не имеет власти помешать, ему заплачено. Мне необходимо, я желаю.
Валор хотел положить куклу в центр звёздочки, но я мотнула головой и толкнула его так, чтобы он сделал шаг, вошёл туда вместе с куклой сам. Он как-то охнул или всхлипнул — но сделал этот шаг — и на миг сноп света, золотистого тёплого света, хлынул на них с Вильмой откуда-то из-под купола, как водопад.
И тут же всё кончилось. Вообще всё.
Пропало это тёплое свечение, моя звёздочка погасла, свечи показались совсем тусклыми, в часовне сразу стало намного темнее. И в этом сумраке я услышала голос Виллемины, совершенно живой, знакомый, её привычный голос:
— Дорогой мессир Валор, будьте добры, позвольте мне встать. Мне очень неловко, что вы до сих пор держите меня.
А за мной что-то зашелестело и стукнуло.
Ага. Лейф в обморок грохнулся, подумала я, но тут же, сама едва держась на грани сна и яви, поняла: не в обморок.
Просто заснул. Как некроманты после обряда.
Что ж это мы такое вместе с святошами делаем-то теперь? — успела подумать я, и сон наступил, как мистический золотистый свет.
4
Я проснулась от солнечного света, — солнечный луч в глаз попал — открыла глаза и увидела, как перед зеркалом в спальне крутится Виллемина.
Это так меня потрясло, что несколько секунд я просто смотрела во все глаза.
Вильма любовалась собой, как девочка.
На ней были рубашка, нижняя юбка и кринолин — и Вильма приподнимала его так и сяк, будто прикидывала, как будет выглядеть на нём какой-нибудь особенно модный чехол. Волосы Вильмы, мило взлохмаченные, рассыпались по плечам.
Тяпка крутилась у неё под ногами — как всегда, со всех сторон сразу.
И я смотрела и думала: весь ужас мне приснился. Приснился.
А Вильма почувствовала мой взгляд и обернулась.
Взглянула на меня громадными кукольными глазами из-под мохнатых ресниц. Стеклянные глаза, подумала я, но взгляд показался мне вовсе не кукольным. Серые глаза Вильмы. Весёлый взгляд Вильмы.
— Ты проснулась, дорогая, — сказала Вильма весело.
И я увидела, как двигается замечательно сделанный, но всё-таки заметный шарнир, держащий нижнюю челюсть.
— Вильма… — пробормотала я. У меня голос пропал и навернулись слёзы.
— Аф! — звонко выдала Тяпка.
И Вильма, крутанув каркас кринолина, села рядом, так изящно, будто всё с ней было в порядке. Протянула ко мне руку — и я потащила её за руку, притянула к себе и обняла.
Куклу. Вильму. Куклу.
Тёплую.
Прижала к губам её ладонь — тёплую, а металл шарниров показался мне холодом от перстней. Вильма. Вильма.
Она меня обнимала, Тяпка подлезала носом под наши руки, меня колотило, я сначала ревела, потом начала рыдать, цеплялась за свою королеву, как утопающий за соломинку, слушала, как она меня уговаривает: «Всё уже прошло, Карла, дорогая, храбрая, чудесная, замечательная…», — и мне ужасно много времени понадобилось, чтобы успокоиться.
На удивление.
Я, кажется, такого не ожидала. Я смогла разговаривать, только когда прошла эта дурацкая слабость, которая поздновато проявилась, — ну вот какой смысл реветь сейчас? Всё уже, всё.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, прижимая её к себе.
Тяпка всунулась между нами, как всегда. Будто ничего особенного и не произошло.
— Очень интересно, — сказала Вильма. — Я думала, будет иначе. Я же ориентировалась на слова мессира Валора… а твой странный обряд, подкреплённый молитвами, видимо, изменил условия.
— Хуже? — спросила я тут же.
— Иначе, сестричка, — сказала Вильма с нежнейшей улыбкой в голосе, а лица её я не видела. — Двигаться очень легко, как в детстве или во сне. Я кажусь себе очень сильной.
— Ты тёплая, — сказала я, пытаясь уложить это в голове. — Валор был холодный, да и фарфоровые морячки — тоже.
— Я так себя и ощущаю, — кивнула Вильма. — Тёплой. Мне кажется, моё зрение стало чуть острее… но это не точно. Я слышу, как всегда, мои пальцы так же чувствительны, как и прежде. Прошла постоянная ноющая боль в запястье, после того, как Эгмонд два раза вывихнул мне его. И я думала, что теперь не буду чувствовать боли. Но на радостях ушибла колено, — и рассмеялась.
Я её чуть-чуть отстранила, чтобы посмотреть.
Смех оживил кукольное лицо так, что я поверила в него. Вильма не могла улыбаться, но тёплый свет из глаз обозначал улыбку очень определённо. Как у живой.
