Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские - Русанов-Ливенцов Михаил
Кузни Наковальни Мечплуговича молчали, словно водой их залило (первый признак того, что на Посаде праздник шумел). Только тонкие струйки дыма вились над печами. Видать, рассудительный кузнец оставил всё же кого присматривать за ними, иначе как бы «козел» не вышел. Почему кузнецы козла какого-то боялись, Ладу было невдомек. Сколько их по Посаду бегает, и никакого худа от них никому нет. Так чего же бояться?..
Шатер Комер-сана отыскать было не трудно. Большой и разноцветный возвышался он над всеми остальными, а над ним вилось по ветру родовое знамя Комер-сана — желтое полотнище с красным кругом в середине. У входа в шатер не было стражи, в Посаде купцам нечего опасаться. Хотя на первое время приезжие всё же нанимали стражников из дружины посадской, либо своих работников выставляли, вооружив их прежде для пущей острастки всяким оружием так, что бедные молодцы часами потели под тяжестью железа никчемного. Но Комер-сан сразу отказался от охраны. Не было у него такой нужды — охранять себя и добро свое. Вход в шатер охраняло хитрое заклинание — оно пропускало внутрь только тех, кто действительно пришел по делу и без злого умысла. Остальных останавливал невидимый барьер.
Лад дернул шелковый шнурок, колокольчик медно запел, извещая хозяина, но никто навстречу Ладу не вышел. Он пожал плечами и шагнул за цветной полог. Ноги его тут же утонули в толстом ворсе ковра дивной работы, и он подумал о том, что надо бы снять сапоги, а то замарает болотной грязью такую красоту.
— Не снимай, — услышал он голос Комер-сана. — Ковер не запачкаешь, заговоренный он. А вот ты... Как в шатер попал? Не должен ты здесь быть.
— Почему? — удивился Лад, разглядывая хозяина шатра. «Не велик человек. Возраст не разобрать — пятьдесят, сто, двести годков ему? Щеки вон как надул, сейчас лопнут...» — Я же не враг какой.
— Вижу, что не враг. Да только без дела ты пришел. А тратить время свое на пустые разговоры для меня роскошь большая. И почему тебя заклинание не остановило?
— А, ты об этом... Так это дело пустяковое.
— Как так? — пришла очередь удивляться Комер-сану. — Неужели смог обойти хитрости волшебные? Тогда из тебя неплохой взломщик выйдет.
— Нет, всё гораздо проще. Не берут меня заговоры, вот и всё.
— Совсем?!
— Совсем.
— Н-да-а, — протянул Комер-сан то ли с усмешкой, то ли с уважением. — Понятно. Не много таких в мире. Вот не гадал в жизни своей встретить такого. Ладно, проходи, позавтракай со мной.
— Не могу я завтра ждать, мне сейчас надо поговорить. И вот еще что, я не ел с восхода, так что не откажусь от угощения твоего, если предложишь, конечно.
— Так я же и предлагаю...
— Что?
— А, ладно, не бери в голову, — Комер-сан хлопнул в ладоши. Тут же, словно из-под земли, появились служанки. Были они с головы до ног в одеждах диковинных, ярких и свободных. И блюда подавали незнакомые, но вкусные. — Ешь, гость незваный, ешь да рассказывай, о чем просить пришел. Только имя свое назови сперва.
— Ладом зовут... А просить... как узнал?! — Удивился Лад, набивая рот странным зерном отварным вперемешку с морковью тушеной и кусочками баранины сочной.
— Не купец ты, дела торгового нет ко мне. Чтобы я тебе должен был, не припомню такого. Да и мне ты пока не должен. Значит, просить будешь.
— Хитро думаешь, Комер-сан. Не зря про тебя люди говорят, будто видишь ты людей насквозь.
— Молодец, — улыбнулся Комер-сан, — обычаи знаешь. Поел, польстил хозяину, да-а... Теперь говори, какую нужду имеешь.
— Слышал я, — Лад неторопливо вытер руки куском белоснежной материи, которую подала одна из служанок, — имеешь ты обычай — как приедешь в город новый, сразу начинаешь искать ученика.
— Не искать, — поправил Комер-сан. — Они сами ко мне идут. Хотят научиться делу торговому. Но не многим дано. Тебе-то что в этом?
— Хочу учеником твоим стать.
Комер-сан воззрился на гостя удивленно и захохотал. Лад обиделся.
— Ты... учеником... ой, не могу, ха-ха-ха... — Комер-сан отер слезу смеха с толстых щек и добавил серьезно: — Великоват ты для ученика. Сколько тебе от роду?
— Двадцать четыре зимы сменилось, так Седобород говорит. А сам я не ведаю.
— Седобород? А кем он тебе доводится, уж не родня ли?
— Да нет, какая родня. Просто вырос я при нем. Как родителей моих сморил мор ужасный, так я у него и обретаюсь.
Комер-сан взглянул на него пристально, словно знак какой искал, вздохнул наконец, и кивнул головой.
— В ученики, стало быть, хочешь? Проверить тебя надо. Пойдем.
Он поднялся с легкостью, которую Лад не ожидал обнаружить в таком тучном человеке.
Вышли они с другой стороны шатра и оказались возле обоза, полного всякого товара. Было там и оружие, и еда всякая, и материи разные, и драгоценности сверкали на солнце.
— Деньги есть? — спросил деловито Комер-сан. Лад пошарил по карманам, нашел монетку медную и сжал ее в кулаке.
— Есть.
— Много ли?
— Кое-что купить хватит, а более тебе и не нужно, купец. Любая сделка в радость, коли ты с прибылью останешься.
Улыбнулся Комер-сан, тронул щеки свои толстые ладонями.
— Ну, выбирай... Да не спеши. Представь, берешь ты товар, чтоб в заморские дали ехать и там торговать. Что там да как, ты не знаешь. Ну, чего столбом встал? Помни — покупаешь на свои, сколь бы их там у тебя ни было.
Лад оглядел обоз. Что же выбрать здесь на монетку медную? Разве что пропить ее в кабаке. Потрогал он украшения, полюбовался, да и положил их обратно. Ткани разные ласкали руку, но и от них отвернулся Лад, ничего не выбрав. Довелось ему потом среди оружия ножик отыскать небольшой. Прочная сталь лезвия в рукоятку из кожи набранную плотно входила.
— Сколько? — спросил Лад.
— Эту безделушку так отдам, если выберешь еще что.
Лад достал монетку, подкинул ее в воздух. Кувыркнулась монетка, блеснув медью, и упала на ладонь Комер-сана.
— На всю ее цену возьму соли. — Сказал Лад, и подумал — коли не выйдет ничего, так останусь с ножиком и солью. А соль всегда нужна, везде пригодится. Без нее еды не приготовишь, да от зубной боли раствор соляной помогает. Так Седобород не раз говорил.
Комер-сан серьезно взглянул на монетку, взвесил ее на руке, подкинул и, поймав, положил в карман.
— Так, соли выйдет ладони горсть, ножик тоже забирай. А теперь скажи мне, почему такой выбор?
Лад пожал плечами.
— Коли в страну чужую, незнакомую еду, так лучше с оружием быть, но не грозным, как меч, иначе врагов наживешь. Отсюда надобность в ноже. А соль... Соль везде товар ходовой, и на первый раз ее достаточно. Прибыль будет небольшая, но всё-таки прибыль. А во второй раз уже будет ясно, что с собой брать. В чем в той стране недостаток, тому главное место в обозе.
— В логике тебе не откажешь. Ты сейчас при каком деле состоишь?
— В дружинниках посадских хожу.
— Снимай с себя обязанность эту, беру тебя в ученики! Да не смотри так, нельзя сразу двумя науками ум полонить. Либо ты мой ученик, либо дружинник.
— А на что я жить буду? В дружине жалование платят...
— Понимаю. Теперь будешь жить за счет ума своего. Сколько заработаешь, всё твое, кроме доли малой, мне причитающейся. А на первое время, пока сделок торговых у тебя нет, как, впрочем, и товара собственного, буду платить тебе не хуже, чем в дружине.
— За ученичество, что ли? — засомневался Лад.
— Сметлив, — похвалил Комер-сан. — Как правило, ученик за учебу платит... Считай, что в долг даю. Без процентов. Вернешь, когда сможешь. По рукам?
Лад почесал затылок, да делать, видать, нечего. Седобород зря советовать не станет.
— По рукам! — он с силой хлопнул по пухлой ладони Комер-сана и вздрогнул от неожиданности. Была рука Комер-сана крепка, словно из железа сделана.
— Увольняйся из дружины, а дня через три приходи ко мне. Утром приходи, рано. Начнется, Лад, у тебя другая жизнь...
Вечером, поджидая Седоборода на крылечке его избы, Лад ел хлебную краюху да думал о жизни будущей. Остался он нынче совсем без денег (мало ли что нож новый в голенище сапога воткнут, и соли горсть карман отягощала), так ведь и без дела он остался. Чему-то научит его Комер-сан, и пойдет ли наука впрок, а жить надо сейчас.
