Гарон - Витич Райдо (полные книги txt) 📗
Но, опять же, разве не по теме обижалась? И если разобраться, разве не Алла Геннадьевна за свершенное ада достойна? Ну, и где Божья справедливость?
Мало, значит, Яну при жизни мучили, еще и после смерти решили…
А разве она умерла? А Алька?
Яна нахмурилась: а может ее разыгрывают?
Та же Альбина со злости да обиды уговорила своего гарона-сектанта устроить сестре вправление мозговых извилин. Брызнули в лицо… Ничего они не брызгали, а смотрели… Гипноз! Вот, загипнотизировали, приволокли в Эрмитаж, кинули на постель императрицы, обвили искусственными цветами помещение и… Прорубили три арки с выходом на улицу?! Водопровод в стену провели?! И стулья из хрусталя вырезали?!
`Тогда это рай', - сильней нахмурилась Яна, пытаясь убедить себя, что вполне его достойна, но бодрый червячок сомнений, активно лишал уверенности, напоминая о неприглядных поступках, мыслях, желаниях. Однако размышление о рае было единственно привлекательным, и Яна стойко убеждала себя, что так оно и есть. Встать же и проверить что там, за стенами, на улице, девушка не хотела, боясь получить подтверждение мысли о психическом отклонении или аде с его жителями — гаронами. И искать сестру, звать ее не хотелось по той же причине, плюс были большие сомнения, что она где-то рядом. А думать где Аля, не хотелось вовсе — сразу вспоминалось собственное малодушие, становилось стыдно и обидно. Возникало желание вообразить иной сценарий ночных происшествий, где Яна, как герой-спаситель мужественно претерпевая все страхи, борется с нечистью и спасает сестру, заодно отправляя по назначению каждого явившегося на стрелку дъяволенка. Однако ехидный голосок в голове, словно Гоблин-продакшенс, с желчью прокомментировал каждый кадр убогой фантазии Яны, и та со стыда залезла под подушку, кусая губы и кривясь от злости на себя и на весь мир.
Лежать под подушкой невесело, от скорбных мыслей о собственной смелости, благородстве и мужестве она не спасает. Яна со злостью откинула ее, запустив в стену. Не долетела — шлепнулась посреди залы и проехала по паркету. Яна кинула вдогонку вторую, в ярости, что это элементарное действие совершить не может, до такой степени убогая, косоглазая, никчемная. Села и обняв колени с надутым, недовольным видом посмотрела на подушки, лежащие метрах в пяти друг от друга. Тьфу, еще и косорукая!
И тут из проема-арки появилось видение — парень: высокий, стройный, светловолосый, с утонченным, очень красивым лицом, робким взглядом чуть раскосых ярко-голубых глаз. Он не прошел, пролетел с парапета балкона до входа и, ступив на паркет, пошел к Яне. Та похолодела: все-таки галлюцинация, значит не рай, а психиатрическая лечебница!
Парень приближался абсолютно неслышно, остановился у постели и, встав на колено, оглядел девушку склонив голову на бок. Яна могла поклясться — он светился. Значит — ангел? Нет, крыльев нет, а свечение — волосы длинные распущенные по плечам, собраны у висков — может из-за них, казалось, что светится? Одежда вся каменьями усыпана, золотом да серебром вышита: безупречно-белая рубашка с широченными рукавами вышита по вороту и широким обшлагам. Пальцы у парня ненормально длинные, тонкие, кожа гладкая, ровная как глянец.
Яна сморщилась в попытке понять, что за приведение ее посетило, и где кнопочка, чтоб вызвать медсестру и получить дозу аминазина от праздношатающихся галлюцинаций.
Парень прикрыл глаза длиннющими пушистыми ресницами, отвернулся. Кожа на скулах порозовела как у смутившейся девицы. Но привлекло внимание Яны другое — уши. Аккуратные, вытянутые и острые. Кисточки как у рыси не хватало.
Сурикова осторожно потянулась к видению, желая ткнуть в него пальцем и понять: она дура или он? Вернее, она шиза, а он ее бесплатное приложение?
Парень удивленно посмотрел на руку девушки и по мере ее приближения начал отстраняться, клонясь в сторону. В итоге Яна чуть не бухнулась с кровати, так и не достигнув цели. Это укрепило ее лишь в одном мнении — она законченная дура, а как такие в подобной ситуации поступают? Ага.
Яна плюхнулась обратно на постель, сцепила пальцы на животе замком и, закатив глаза в полог, принялась вымучивать из себя молитвы:
— Господи, Иисусе Христе, сыне Божий… Э-э-э, спаси и сохрани дуру грешеную, э-э-э — рабу твою грешную!… Что дальше-то? А! Даруй спасение, а душе моей… укрепления? — девушка поморщилась, мгновенно разозлившись — даже молитву вспомнить и нормально воспроизвести не может! Что удивляться, что галлюцинация не исчезает, сидит рядом и внимательно слушает, озабоченно разглядывая глупую подопытную, что на старости лет пытается озвучить то, что не знает, а потому и не помнит.
И тут другое вспомнилось: Настя ей как-то говорила, что если домовой душит, то нужно его не молитвой, а самым что нинаесть отборным матом посылать. Девушка с сомнением покосилась на парня, прикидывая, может ли он быть домовым, открыла рот, чтоб на всякий случай использовать шанс, а там уж видно будет:
— Э-э-э…
— Эй до, — качнул пальчиком парень, с опаской косясь на девушку.
Яна хлопнула ресницами: домовые умеют разговаривать? А миражи, галлюцинации?..
А голос-то у юноши — бархат, нектар, нуга и патока, нежнейшие сливки…
Яна отвернулась: нашла, о чем думать!
— Эт велли Авилорн.
Авилорн, Авилорн, Авилорн, — пробежало тихим, нежным эхом по помещению.
Все, аминазин не поможет! — чуть не заплакала Яна от горя, уже хотела зарыться в одеяло и от души поплакать, как увидела улыбку парня: ласковую, добрую, настолько располагающую, что и плакать, и говорить, да вообще — думать, расхотелось. Так бы и сидела очарованной ослицей, любуясь на идеальный лик Ангела нежности и любви.
Давай! — злорадно фыркнул едкий голос прагматизма: мало тебя такие уроды очаровывали?! Давай, купись — цатый раз на блестящий интерфейс, съешь конфетку льстивых речей и рекламных улыбок, запей фальшивой нежностью взгляда… и получи как обычно под дых! Мордой в грязь и грубым сапогом в душу!
Лицо девушки исказила презрительная гримаса. Парень огорченно отвел взгляд и склонил голову, хмуря брови.
Авилорн абсолютно не знал как себя вести: неприязнь, недоверие и злость девушки были настолько явными, что осязались каждой клеточкой кожи эльфа. Ему было больно, неприятно и непонятно. Он бы и гарону не пожелал сейчас находиться на его месте, и понятия не имел, как будет общаться, налаживать отношения с женщиной, что словно наказание неизвестно за что досталась ему. Рука парня легла на анжилон — ромбовидный камень на голубом шнурке: ясно, за что его подвергают испытанию. Забыл оберег, снял на ночь. Один промах, случайность — а сколь катастрофичен итог? Что ж — его ошибка, его вина, его и плата.
Но с чего начать знакомство, как пробить заслон ненависти и недоверия?
Девушка все ж дотянулась до парня и ткнула пальцем в плечо. Авилорн с грустью уставился на нее:
— Лес вэ мэйн?
Яна заскучала, сообразив, что остроухий ангел живой и настоящий, всамделишный от хвостика волос на затылке до странных узорчатых сапожек на ногах. Но иностранец.
— Ничего, — с угрюмым видом буркнула, признавшись: ей уже ничего не поможет. И прищурилась: а что это вдруг у ангелов подозрительно острые уши и крыльев нет?
Потянулась к уху, схватила его, чтоб удостовериться — не мираж. Лицо парня пошло пятнами, на скулах заиграли желваки, взгляд замер на собственных коленях — Авилорн был недоволен, но не сопротивлялся, дал девушке исследовать свое ухо. Та тянула его, мяла словно специально доставляя боль, парень поморщился, покосился укоризненно на Яну. Она отпрянула, сообразив, наконец, что под ее пальцами живая, чувствующая плоть.
— Черт! — выдохнула побледнев. Закружилась по постели, то ли желая встать и сбежать, то ли лечь удобнее. И вскочила, ткнула пальцем в грудину эльфа:
— У тебя уши острые!!
Звучало это как обвинение в особо тяжком преступлении. Авилорн смутился, не понимая причины агрессии, злости. С полминуты соображал что ответить и решил промолчать. А девушка наоборот разнервничалась, вскочила и, спрыгнув с кровати, зашлепала по паркету босыми ногами, оглядываясь, осматриваясь:
