Северный Удел (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
Я кивнул.
Сбоку скрежетнул зубами Майтус.
– Кстати, – уставился на меня Сагадеев, – что там произошло на юге у вас?
– Инцидент, – усмехнулся я.
– Это было похоже на нападение?
– Это было похоже на дуэль.
– Вы уверены?
Я пожал плечами.
– Расскажите, пожалуйста, – тихо попросил государь император.
– Был такой ротмистр Жапуга. Сотня его стояла в соседнем городке. А у нас гарнизон, и городок побольше, и зелень, и жизнь поживее. Как крепостную стену достроили да улицы замостили, многое наладилось. Леверн не Леверн, а девушки под вечер в платьях под зонтиками выхаживали.
Государь император хихикнул.
Все знали за ним некоторую смешливость, причем спонтанную, «перышком щекотнуло», поэтому я лишь взял паузу, маскируя ее задумчивостью.
– Все как-то само собой вечером и случилось.
– Извините, что спрашиваю, Бастель, – подал реплику Сагадеев, – вы опять же уверены в некой незапланированной случайности произошедшего?
– Это важно?
– Чрезвычайно.
– Это было около двух месяцев назад. Не думаете же вы…
Я подождал, не возразит ли мне обер-полицмейстер, но тот смолчал.
Значит, думают. Думают, что господин ротмистр Эррано Жапуга… что? Исполнял чью-то злую волю? Участвовал в заговоре против фамилий?
Вздор! Или все же…
Я прикрыл глаза, вспоминая.
– Нет, – сказал я. – Я вступился за честь женщины. В этом не было какого-то далекого умысла. Жапуга был пьян.
– Тем не менее вы дуэлировали.
– И был ранен. Об этом написано в рапорте на имя начальника гарнизона.
– А Жапуга? – подался вперед Сагадеев.
– Упал с обрыва.
– Его нашли?
– Нет. Там горная речка. Если его и вынесло, то в ассамейские земли.
Сагадеев покивал, заглянул в бумаги в своем кулаке.
– Что ж, если вы уверены… – Он что-то отчеркнул ногтем. – Словом, ладно, этот эпизод мы в расчет брать не будем.
– Как вам Лобацкий? – спросил вдруг тихо государь император.
Его взгляд, до этого плававший поверх голов по невзрачным портретам сыскных мастеров, прибитых над дверью, опустился и нашел меня.
Странным образом показалось, будто было в нем какое-то болезненное любопытство, как у человека, ожидающего смерти, к тому, кто только что счастливо ее избежал.
– Он был «закрыт», – сказал я. – Я, честно, не ожидал, что он настолько силен. Пожилой человек. И кровь – необычная очень.
– Опишите.
Голос государя императора дрогнул.
– Пустота. Может быть, ложная пустота. Но вместе с тем – страшная. Воронка с редкими жилками настоящей крови. Не знаю, как еще сказать.
– Достаточно.
Государь император прикрыл глаза ладонью.
Над его плечом вытаращился пристав, зашевелил усами, как таракан.
– Хронология такая, – оторвавшись от бумаг, произнес Сагадеев. – Первый случай – Штольцы. Полгода назад.
– Как, они тоже? – ужаснулся дядя.
– Меровио Штольц. Вы разве не знали?
– Нет, знал, я знал Меровио, – горячо заговорил дядя, – такой седой, похожий на коршуна старик. Я даже был на его похоронах! Но чтобы думать, что его убили? Мне сказали – приступ. И дочь его…
– Это мы распорядились скрыть истинные причины смерти, – сказал государь император, отнимая ладонь. Голубые глаза его потемнели. – Иначе было нельзя.
– Кто убийца? – спросил я Сагадеева.
– Подозреваем его секретаря, Тимофея Громатова. Меровио Штольц был буквально изрезан в своем доме ножом для перлюстрации писем. Чужаков никто не видел. Ни прислуга, ни семья. Так что, скорее всего, Громатов.
– Он был как Лобацкий?
– Подозреваем, что да. Спустя день его труп был найден в нумере постоялого двора на пути к Брокбарду.
– Нитевода вызывали?
– Нет, тогда нет, – вздохнул обер-полицмейстер. – Полагали, Громатов убил Штольца во время ссоры, потом сбежал, потом от раскаяния покончил с собой.
– Покончил?
– Да, однозначное самоубийство. Тем же ножом. Поэтому и не придали особого значения. Даже когда случилось второе убийство…
– Иващин, – сказал я.
– Да, – прищурился Сагадеев, – Федор Иващин. Три с половиной месяца тому…
– У нас служил его племянник. Знаю от него. Потом – газеты…
Обер-полицмейстер сморщился.
– Да уж, порастрепали. Клуб любителей опиума распахнул двери смерти! Иващин убит! Жуткая смерть в халате!
– Я видел дагерротипную табличку, – у государя императора слабо дрогнули углы рта, – там все в крови, такое все черное…
– Да, – кивнул Сагадеев, – крови было действительно много. Работали с размахом, топором. И как назло в соседнем кабинете курил кальян некий журналист С.
Выдохнув, он растрепал на макушке редкие волосы.
– Кто убийца? – спросил я.
– Клуб – место популярное. Кто-то приходит, кто-то уходит. Дым, полутьма. Приватные кабинеты. А журналист полицию лишь во вторую очередь оповестил. Не нашли.
– Третий – Поляков-Имре?
– Увы. Тенденцию, общую тенденцию, мы заметили только с его смертью.
– Кровь, – прошептал государь император, – всюду кровь…
Справа от меня отчетливо вздрогнул Майтус.
Я закусил ноготь. Давняя, еще детская привычка. Без нее как-то не думается. Пока Сагадеев, достав из брючного кармана полосатый платок, вытирал щеки, я искал мотив.
«Месть?» – думал я наскоро.
Кому? Всем шести фамилиям? Или только четырем? Заговор? Опять же, кто осмелится? Против высших фамилий!
Пусть и кричат, мол, вырождается высокая кровь и ни на что уже не способна, только любой ее владелец десятками низших скрутит. Мой предел – две дюжины. Отец, говорят, как-то моровую деревню в пятьдесят душ держал в повелении, спасал, лечил.
А значит, что – организация?
Глубоко секретная, выпестованная в ненависти, мечтающая…
Кстати, о чем?
О смене существующего порядка? О новом мире? Не слышал я ни о чем подобном. И Огюм Терст, глава тайной службы, получается, ни сном ни духом.
Одиночка? Какой-нибудь талантливый химик, открывший способ смешения крови, управления ею?
Ох, подумал я, с Лобацкого надо начинать. С Лобацкого.
– Так вот, – обер-полицмейстер спрятал платок, – здесь уже и нитевода вызвали, и следователей. Кроме того, под негласное наблюдение взяли все высшие фамилии. Но, как видите, не везде успели. Скрытность. Хочется, понимаете, обойтись без паники, полицейскому управлению одного Иващина хватило.
– А Полякова-Имре – где?
– У себя в имении. Играл в преферанс в компании старых друзей. Один выхватил пистолет, револьвер из заокеанских колоний. В результате три трупа.
– Убийца?
– Пропал. Объявлен в розыск. Некто горный инженер Шапиро.
Я покачал головой.
Три разных убийцы. Несостоявшийся убийца Лобацкий – четвертый. Надо бы, конечно, выявить, есть ли между ними что-либо общее. Не посещали ли один и тот же кабак, не ходили ли в один и тот же приход Падения. Это уже, впрочем, дело Сагадеева. Но то, что двое числились в друзьях или приближенных и вдруг оказались…
О-хо-хо. Так ведь, пожалуй, любого встречного-поперечного можно подозревать, в кровь вглядываться.
Я поднял глаза на государя императора.
– Государь император, разрешите спросить?
– Ты меня, меня спрашивай! – попытался заслонить августейшее лицо Сагадеев.
– Не надо, Николай, – мягко сказал государь император. – Мы слушаем вас, Бастель.
Я покусал губу и решился:
– Государь император, зачем вы здесь?
Обер-полицмейстер кхекнул, совсем уж побагровел, будто подавился кабинетным воздухом. Пристав раздул ноздри. Усы у обоих стали похожи на бивни. Два слона: один большой, другой маленький – в ярости от моего нахальства, могли усами и заколоть.
Это фигурально выражаясь.
– Объяснитесь, господин Кольваро, – попросил государь император, придержав ладонью дернувшуюся щеку.
Я поднялся.
– Три убийства и одно покушение на убийство, мне кажется, еще не повод для визита в частный дом полиции Леверна самого государя. Тем более инкогнито. Пусть даже фамилии убитых и выше некуда.
