Крылья Урагана - Банч Кристофер (бесплатные полные книги .txt) 📗
Кроме, пожалуй, Дольни, которую он посадил бы к себе за спину, а она бы смеялась, и ее смех звоном колокольчиков разносился бы по всему небу.
Возможно, они полетели бы на север, к овеянному дурной славой Черному острову, или, если уж быть более логичным, на юг, через весь Дирейн, над Чикорскими проливами, в крепость Паэстум, или дальше, мимо этого маленького вольного города, над Сэйджином и его владениями.
Это был уже перебор даже для его воображения; он вернул себя на землю и сосредоточился на сборе хмеля, поклявшись, что к вечеру наберет больше всех остальных сборщиков, сколь бы опытными и расторопными они ни были, и опять увидит сияющие глаза Дольни.
Трудно сказать, чего здесь было больше — снеди или разновидностей пива, которым по праву гордился этот край.
Были здесь и устрицы в бочонках, и речные раки, и ветчина, цыплята с перцем, пироги с пряной говядиной, пироги с почками, хлеб, соленья, картофельные лепешки, десяток видов приготовленных на пару овощей, закуски, с дюжину сортов сыра, сласти и еще уйма разнообразных яств.
Пиво было самое разное: легкое и светлое с хмелем, просто портер и очень темный и очень крепкий портер, эль, пшеничное и даже клубничное.
Все это было выставлено на длинных столах, и каждый мог есть и пить сколько влезет, вознаграждая себя за полуголодную городскую жизнь.
Некоторые сборщики прихватили с собой музыкальные инструменты, и теперь звучал нестройный хор из полудюжины гитар, пары лютен, нескольких деревянных дудок, трех или четырех небольших барабанов, деревянных свистков и нескольких певцов и певиц.
Ребятишки носились в толпе, поглощенные своими забавами. Собаки гоняли кошек, заливаясь отчаянным лаем, когда кто-нибудь из кошачьей породы награждал обидчика ударом когтистой лапы.
Хэл Кэйлис бродил в этой давке в поисках Дольни.
В конце концов он увидел ее, пробежавшую за руку с сыном одного из местных фермеров, выдающемуся лишь своими мускулами да белокурыми волосами. Они пробежали по склону холма и скрылись за кустами.
Ее смех звучал еще некоторое время после того, как она скрылась из виду.
Хэл решил было отправиться за ней, но что он мог ей сказать? У него не было никаких прав на нее, как не было никаких прав на нее у его многочисленных предшественников.
Ему хотелось обругать Дольни, но он понимал, что это ничего не даст. Если у него есть хоть капля мозгов, надо просто посмеяться над собственной глупостью, заставившей его считать себя чем-то большим, чем еще одна прихоть этой маленькой вертихвостки. Хэл выругался вслух, но вышло неубедительно.
«Ну и ладно, — подумал он. — Пойду тогда надерусь».
Он понятия не имел, почему ему в голову пришла именно эта мысль. Ему трижды случалось напиваться, и отвратительны были не только его ощущения на следующее утро, но и то головокружение, отупение и тошнота, которые приходили вместе с опьянением.
Тем не менее он отыскал массивную деревянную кружку и отправился к пивным бочонкам. Самым крепким должно быть темное, рассудил он, и мрачно наполнил кружку до самых краев.
Наверное, он надеялся впасть в забытье, но даже после двух с половиной кружек ничего не произошло. В действительности пиво еще больше обострило все его чувства, придало ему энергии. Он почувствовал, как его наполняет какая-то сила, и при мысли о том, что упустил Дольни, Хэл чуть было не разрыдался.
Он оглянулся по сторонам, подумывая, чем бы заняться и кого бы вместо нее охмурить, когда услышал далекий драконий крик. Затем увидел и самого дракона, устраивающегося на каменном выступе на ночлег.
Хэлу в голову пришла одна мысль.
Если глупышка Дольни не хочет лететь с ним, что ж, он полетит один.
Обе луны сияли на небосводе, как и положено в пору урожая, и чем выше взбирался Хэл, тем сильнее ему хотелось, чтобы света их хоть чуточку поубавилось. Конечно, при свете было легче отыскать, за что ухватиться, но, с другой стороны, он сам был виден как на ладони.
Под ним, футах в двухстах, горели огни праздника, слышались смех и музыка, можно даже было различить пару еле стоящих на ногах пьяниц, которые шатались, не зная, как быть — драться или же обниматься.
Еще он слышал, и очень отчетливо, рокочущий храп — Хэл сильно надеялся, что это все-таки храп дракона, которого он видел перед тем на скале.
Хмель уже успел выветриться у него из головы, и ему не давала покоя мысль о том, что если он не полный дурак, то ему следует немедля отправиться обратно туда, откуда пришел. В конце концов, никто не видел, как он отправился на эту дурацкую скалу, своими намерениями он ни с кем не делился, так что его самолюбию ничто не угрожает.
Но он упрямо продолжал подъем — еще десять футов, и еще десять, — после каждого десятка говоря себе: все, достаточно. Он прокрался по скале, скрываясь в удобной расселине, и вынырнул на открытое место, залитое лунным светом.
Примерно в тридцати футах под ним спал неподвижный дракон. Хэл увидел мерно вздымающиеся во сне бока, и неожиданно для себя ему стало до ужаса любопытно: а что видят во сне драконы, и видят ли хоть что-то вообще.
Тем временем его руки и ноги словно сами по себе отыскивали точки опоры, и Хэл медленно, но уверенно приближался к спящему чудищу. Ближе, еще ближе, и вот он уже всего в десяти футах от его широкой спины.
Он подумал, что способа погибнуть глупее выдумать невозможно, и прыгнул, вытянув ноги, туда, где темнел твердый панцирь, защищавший лопатки зверя.
Он приземлился именно там, куда метил. Дракон с криком пробудился, захлопал крыльями и попытался дотянуться когтями и клыками до незваного гостя.
Но Хэл был недосягаем, и чудовище взвилось в воздух.
Хэл Кэйлис летел, устроившись на спине дракона, который набрал скорость и взмыл в небо, закладывая крутые виражи, кружа и выгибаясь. И это было не во сне, а наяву. Хэл изо всех сил вцепился в панцирь, обнаружив, к своему облегчению, что грубая чешуя будто специально приспособлена для того, чтобы за нее держаться, и чувствуя под собой теплоту драконьего тела. Он посмотрел на землю — на костры далеко внизу, вокруг которых метались люди, всполошившиеся от полного страха и ярости драконьего рева. До него донеслись их изумленные крики. Все эти мужчины и женщины увидели его — его, верхом на драконе, летящего в воздухе.
