Хранитель волков - Лахлан Марк Даниэль (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
В тот день, когда она решила нарушить клятву, к ним зашел сосед и предупредил, что, как ни странно, в окрестностях появился волк. И зарезал у него ночью три овцы. В местности, где маленькие хозяйства стояли вплотную друг к другу, волки встречались нечасто — их отпугивало скопление людей. Поэтому окрестные жители и не знали толком, как бороться с этими хищниками.
Саитада, крестьянин и его жена загнали всю свою живность в сарай рядом со свинарником и принялись дожидаться наступления ночи, держа наготове собак и копье. Если ты не опытный охотник, попробовать справиться с волком можно двумя способами. Зажечь все факелы и петь песни в надежде, что шум и свет отпугнут зверя. Или же устроить засаду, метнуть в волка копье и убить. Ни тот ни другой способ не дает результата, однако человек успокаивает себя мыслью, что все-таки не бездействует. Если громко петь, волк просто убежит и вернется на следующую ночь. Если сидеть в засаде, волк все равно тебя пересидит: в конце концов ты утомишься и заснешь. Чтобы поймать волка, надо ставить капканы, а этого крестьяне не умеют.
Хозяин предпочел бы лечь спать, ему хотелось побыстрее покончить с делом, поэтому он приказал женщинам сидеть тихо. Однако он сам не мог сидеть тихо, так сильно на него подействовала тяжесть копья в руке. Мужчины, которым не доводилось сражаться, обожают оружие. Им нравится сжимать его в руках, оценивать, насколько хорошо оно сбалансировано, размышлять о том, какие беды оно способно причинить, если они вдруг пустят его в ход. В каждом трусе таится убийца, который только и ждет удачного стечения обстоятельств, чтобы вырваться на свободу, не опасаясь возмездия. Крестьянин принадлежал именно к такому типу мужчин; он сидел, наслаждаясь теплой ночью и раздуваясь от важности из-за копья в руке, и болтал языком, не в силах исполнить собственный приказ.
— Когда я был мальчишкой, говорили, что никто не умеет метать копье лучше меня.
Жена его закатила глаза, потому что слышала эту историю уже тысячу раз — крестьянин обязательно рассказывал ее, когда напивался.
— Ты вроде велел, чтобы мы сидели молча и ждали волка, — проворчала она.
— Я всего лишь хочу сказать, — продолжал крестьянин, — что если бы я родился в знатной семье, из меня получился бы прекрасный воин. Еще в детстве меня тянуло к оружию. Однажды сам эрл заметил меня и сказал, что был бы счастлив, если бы хотя бы половина его воинов стреляла из лука так, как я. Я был очень даже…
Крестьянин вдруг умолк. Между деревьями рядом с домом как будто зажглись два громадных глаза, принадлежащих не волку, а какому-то демону из ада.
Хозяин тут же спрятался за спину девушки-служанки. Саитада даже не вздрогнула, успев повидать в жизни кое-что пострашнее любого волка.
— Это не простой волк, — сказала хозяйка.
— Бей в набат! — велел крестьянин. — Беги за подмогой!
— Сам беги, — возразила его жена, — ты же мужчина.
— Если я сдвинусь с места, он меня заметит, — прошипел крестьянин.
— А если сдвинусь я, он заметит меня, — ответила жена.
— Я обрабатываю землю. Кто будет кормить несчастную Саитаду? — возмутился крестьянин.
— Я позову на помощь, — сказала Саитада.
— Поздно. Волк уже среди вас, — прозвучал у них в ушах чей-то голос.
Все трое оглянулись, но сначала никого не увидели. И вдруг рядом появился молодой человек лет двадцати, такой яркий и сияющий в свете звезд, что они удивились, как же не заметили его раньше. Он был поразительно красив, гибкий и длинноногий. Казалось, будто он притягивает к себе лунный свет, и от каждого движения мышц этот серебристый свет идет рябью, словно вода. Сначала им даже показалось вполне естественным, что пришелец почти голый. На молодом человеке не было ничего, кроме огромной окровавленной волчьей шкуры, наброшенной на плечи, и он небрежно придерживал рукой задние лапы волка, почти не закрывая срам. Волосы у него были огненно-рыжие и торчали во все стороны.
— Клянусь стигматами Христовыми! — выпалил крестьянин. — Я из-за тебя чуть из собственной шкуры не выпрыгнул!
— Ну я же вот выпрыгнул из своей, — заметил молодой человек, разводя в стороны волчьи лапы, которые прикрывали его ниже пояса, а затем снова прижимая их к себе.
— Как ты смеешь появляться в таком виде перед моей женой? — возмутился крестьянин, который отличался редким благочестием, когда это требовалось ему самому.
— Это не волк у тебя за спиной? — поинтересовался странный молодой человек.
— Где? — ахнул крестьянин. — Господи, ну и глазищи!
Крестьянин развернулся, чтобы бежать, но горящие зловещим огоньком глаза были впереди, в лесу, а странный, наводящий жуть юноша — за спиной. Ему некуда было бежать, и, так и не решив, что же делать с собственным телом, крестьянин просто шлепнулся на пол.
— Нет, это не глаза, — сказал юноша, — это просто факелы, которые оставил какой-то добрый путник.
Крестьянин, сощурившись, поглядел в темноту. Теперь он и сам ясно видел: это всего лишь горящие головни.
— Так я и думал, — заявил он.
— Огонь, — произнес серебристый молодой человек. — Вот лучший способ держать волка на расстоянии. — Он дошел до леса и вернулся с двумя горящими головнями. По дороге он успел завязать на поясе волчьи лапы, и шкура больше не спадала.
— Я прикрыл того змея, который искушал Еву, — сообщил юноша.
Затем поднял факелы повыше и оглядел крестьян.
— Хозяин, его свинорылая женушка, а это что за редкостная краса? Неудивительно, что ты, старик, перетрусил, увидев такое лицо.
— Я не перетрусил, я… я просто увидел подходящее укрытие и залег в засаду.
— Похоже, она лучше тебя знает, что волков отпугивает огонь, — продолжал молодой человек, придерживая Саитаду за подбородок и внимательно рассматривая ожог на ее лице.
Саитада даже не поморщилась от его слов, потому что насмешки людей ничего не значили для нее. Юноша осторожно развернул ее к себе нетронутой половиной лица.
— Такая красота — страшная сила, — продолжал он, — ибо от нее не оградит ни один щит, она сразит любого, даже самого могучего воина, как сразила тебя, старик.
— Ты потешаешься надо мной, — сказала Саитада, — но я даже рада, ведь это значит, что ты не захочешь дотронуться до меня.
— Что ты, госпожа! — возразил молодой человек. — Для меня ты прекраснее любой земной женщины! Ведь ты выхватила нить из рук норн и принялась сама наматывать на веретено.
— Как ты красиво говоришь, господин! — сказал крестьянин.
— Какая честь услышать похвалу из уст такого судьи! — поклонился молодой человек.
— Теперь ты и надо мной потешаешься! — возмутился крестьянин, который, как многие старики, предпочитал слышать только те слова, что касаются его непосредственно. — Да я однажды так метнул копье! И оно застряло в грязи будь здоров!
— Не переживай, мамаша, — обратился незнакомец к хозяйке. — Над тобой я посмеюсь, как только закончу беседу с твоим муженьком, хотя, конечно, оставить в покое такой образчик будет нелегко. Считай, мамаша, тебе ничего не грозит, я никогда не наговорюсь с ним.
— Откуда у тебя эта шкура? — спросил крестьянин, голова у которого шла кругом с момента появления странного незнакомца. Правда, до того он немного выпил.
— Я уничтожил ночного гостя, этого лесного бродягу, господина, покрытого шерстью, о крестьянин, повелитель навоза и раб зерна, о, мой ваятель дерьма! Однако волк сорвал с меня одежды, — сообщил незнакомец. — Ты не одолжишь мне свои, чтобы я мог прикрыть ту роскошь, которую священники величают срамом? — Он сделал движение, как будто собирается скинуть с себя волчью шкуру, однако в последний миг остановился.
— Если ты уничтожил волка, а я вижу, что так оно и есть, я одолжу тебе плащ, — пообещал старик. — У меня дома остался один, который служил мне верой и правдой много зим.
— Мне больше нравится дорогой и новый, который сейчас на тебе, — заметил гость. — Он соткан самой умелой рукой, которая когда-либо держала челнок.
— Его соткала я, — сказала Саитада.
