Песнь Первая (СИ) - Ломаченкова Наталья (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Проплутав ещё полчаса и наконец узрев нужный дом, мы робко постучались в дверь. За ней послышались приглушённые голоса, тяжёлая поступь шагов, и крепко сколоченная деревянная створка, помедлив мгновенье, отворилась. В проёме возвышалась высокая фигура хозяина. Он внимательно оглядел нас и с беззвучным вздохом кивнул.
— Проходите, господа. Ранно, позаботься о лошадях!
Из-за его широкой спины опрометью выскочил уже знакомый нам мальчишка и, ловко приняв из наших рук поводья, увёл пофыркивающих коней в темноту. Мы с Ветаром нерешительно переступили через порог.
— Любезный хозяин, — спокойно промолвил принц, чуть шагнув вперёд и отвесив кузнецу почтительный поклон. — Волей случая я вынужден просить, чтобы вы назначили мне другую плату за постой, нежели деньгами, или оказали кредит.
Кузнец чуть нахмурился, а потом, мрачно рассмеявшись, махнул рукой.
— Одна ночь не сделает нашу семью богатой, серран. Да и деньги нам уже не помогут. Оставайтесь и будьте гостями.
Он, чуть прихрамывая, отошёл к очагу а мы с принцем недоумённо переглянулись.
— У него что-то случилось, — одними губами пришелестела я. Ветар молча кивнул и снова взглянул на усталую фигуру хозяина. Тени от огня плясали на его лице, и от этой игры света лишь ещё резче выделялись горькие складки около глаз и глубокие морщины на высоком лбу.
Вечером всё семейство село ужинать за длинний, отдраенный до блеска заботливыми руками, стол. Худая стройная женщина, жена хозяина, ловко расставила перед всеми тарелки с ещё дымящимся горячим супом. Она смеялась и шутила, в полную противоположность угрюмости мужа. Но приглядевшись внимательней, я смогла увидеть в её глазах ту же безнадёжную печаль. Трое детей тоже были необычно молчаливы, нагнув головы к тарелкам, и лишь иногда с затаённым любопытством и вниманием кидали на нас горящий взгляд и тут же снова опускали глаза.
Неестественная весёлость только усугубляла неловкость и напряжение, плотно висевшее над столом. Я чувствовала, как чужое горе давит на меня, его тяжесть путала мысли и туманила сознание. Дитя гармонии и красоты, я не могла вынести этого глухого отчаяния. Ветар кинул встревоженный взгляд на моё побледневшее лицо, и в его глазах я прочла безмолвный вопрос. Отрицательно покачала головой. Со мной всё в порядке.
Тишину, воцарившуюся в комнате, нарушил задыхающийся прерывистый кашель. Мать молниеносно взметнулась с места и взбежала по лестнице наверх, где находилась ещё одна комнатушка. Чёрные тени вновь легли на лицо хозяина.
— Моя дочь больна, — глухо, точно через силу вымолвил он. — Мы обращались к магу, но он отказался лечить её, так как у нас не было достаточно денег, чтобы заплатить ему…
Глаза Ветара превратились в ледяные иглы, спина задеревенела. Эта немая ярость заставила отшатнуться даже меня. Голос принца дрожал от едва сдерживаемого гнева.
— Проведите меня к ней.
Кузнец недоверчиво вскинул голову.
— Это опасно, серран. Болотная лихорадка очень заразна и…
Не слушая больше, Ветар вскочил из-за стола и стремительно взбежал вверх по лестнице. Мгновением спустя я оказалась на ногах и почти взлетела следом, единым слитным движением. Замерла, не шелохнувшись, около распахнутой настежь двери.
И тут же неосознанным жестом вскинулись в порыве защиты и отрицания пламенные крылья, на короткий миг озарив комнату золотистыми всполохами. Острая боль пронзила виски, в глазах поплыла тёмно-багровая пелена. Смерть, смерть возарилась здесь, поселилась уже давно, глубоко запустив изогнутые когти в тело девочки. Страх, удушье и отчаяние тяжелым отравленным туманом заполняют всё вокруг; запах, непереносимый гул и скрежет болезни терзают разум. Люди не слышат этого, но яд делает свою гибельную работу.
Что я могу для них сделать?
Петь. Надо петь. Надо!
Робкие звуки, больше похожие на шелест, нерешительно вступают в мир. Лучиком солнца, бархатом лепестка, колокольчиком капли росы на утреннем лугу. Нехотя, недовольно шипя и огрызаясь, отступает болезненный чад, съёживается в попытке ускользнуть от чистой мелодии. Проясняется пелена в глазах, выравнивается участившееся дыхание. Крылья облегчённо опадают. Болезнь больше не страшна мне — песня огородила меня непроницаемым щитом. Но остальные…
Я не умею исцелять. Могу оградить своей силой, направить и контролировать чужую мощь. Но сама — нет. Пламя — стихия больше разрушающая, нежели созидающая. Да и мелодия моя ещё не умеет настолько глубоко искоренять диссонансы. Сюда бы Рантиира или кого-нибудь из Ищущих Знания…
Ветар?…
Принц стоит на коленях около умирающей девочки, голова наклонена, узкая ладонь лежил на влажном лбу больной. Глаза мужчины закрыты, губы шепчут что-то на непонятном языке. Предельная степень концентрации. Отголосками затихающей песни ловлю исходящую от него силу. Что?!
Недоумённо подхожу-подлетаю к нему вплотную, останавливаюсь за его спиной, почти не дыша. Вглядываюсь в девочку своим истинным зрением. Во мне невольно поднимается волна искреннего восхищения. Восхищения работой мастера.
Я могу видеть, как от ладони принца исходит ровное белое сияние света жизненной энергии. Как оно волнами проходит по хрупкому телу девочки, смывая с неё остатки болезни, безжалостно выжигая очаги заразы. Как проходят, исчезают с кожи отвратительные пятна, даже старый шрамик на узком плечике разглаживается, не оставляя никакого следа. Дыхание ребёнка выравнивается, пропадают пугающие хрипы и кашель. Девочка сонно шевелит губами и сворачивается в клубочек, натягивая на себя одеяло.
Ветар устало опускает руку. На его лице блестят капельки пота.
Легко касаюсь его плеча, помогаю подняться на ноги. Исцеление всегда отнимает много сил, а уж на таком уровне, почти вырвать жертву из неумолимых когтей смерти…
— Вы полны неожиданностей, любезный Ветар, — иронично говорю я. — А может мне следует сказать: любезный Знахарь?
Принц приглушённо смеётся.
— Скажите, Альнаор, есть ли на этом свете вещь, которую можно бы было скрыть от вас? Наверно не стоит и пытаться.
— Не стоит, — податливо соглашаюсь я. — Пойдёмте, я отведу вас в вашу комнату. Надеюсь, это недалеко.
Семейство кузнеца с благоговением расступилось, пропуская нас. Судя по взглядам, направленным в сторону Ветара, его уже успели причислить к пантеону богов. Хозяйка ласточкой метнулась вниз, услужливо распахивая перед нами дверь. Принц с моей помощью добрался до кровати и тяжело опустился на идеально выглаженное покрывало. Его глаза тут же закрылись. Всё верно — ничто так не возвращает утраченные силы, как здоровый сон. Я улыбнулась и, тихо пропев короткую мелодию восстановления, вышла, притворив за собой дверь. Спи…
Я поднялась рано утром. Довольно потянулась, встряхнув трепещущие невидимостью крылья, и усмехнувшись самой себе проказливой улыбкой, распахнула резные створки окна. Чистый утренний воздух, ещё хранящий в себе бодрящий аромат свежести, хлынул в комнату, опьяняя и заставляя сердце биться быстрее в предчувствии чего-то волшебного. Приняв решение, скользнула за окно, с изящным сальто приземлилась на землю. Тихо взвизгнула, когда ноги коснулись мокрой от росинок травы. Ветер игриво мазнул меня по щеке, в его беззвучном пересвистывании я увидела солнечную улыбку и почти ребяческий призыв:
"За мной, Поющая!"
Раскинув руки, ринулась за ним в догонку, ощущая, как нетерпеливо разлетаются в разные стороны невидимые крылья за спиной. Жажда полёта охватила всё моё существо. Вверх, к небу, туда, где жизнь! Песня взлетает каскадами счастья, рассыпается в воздухе фейерверком блистающих искр, ловит и преображает каждый всполох солнца. Свет-счастье-мечта слились воедино в моём утреннем приветствии пробуждающемуся миру.
Ветер вывел меня за ворота, он повернул мой взор на восток, туда, гда восходило в свои владения великое светило. И мир ответил на мой привет, он закружил меня в неистовом вихре песни, овеял тончайшим ароматом леса, подарил лучистый перезвон речных струй. Я пела, растворяясь в окружающей гармонии, и непривычная радость и лёгкость царила вокруг.
