Маленькая страна - де Линт Чарльз (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Некогда излюбленное пристанище контрабандистов, Маусхол относится к приходу церкви Святого Павла в западной части округа Пенвит в Южном Корнуолле. Его кривые узкие улочки и каменные домишки взбираются вверх по крутому склону Маусхол-Хилл и далее тянутся вдоль западного берега залива Маунтс.
Дедушка Джейни Литтл обожал Маусхол и с удовольствием потчевал гостей своей внучки рассказами об истории городка и местным фольклором. Происхождение одного лишь названия селения могло заставить старика вступить в жаркий спор, в котором он не раз швырял свою матерчатую кепку оземь.
Согласно его объяснениям, некоторые историки полагали, что Маусхол получил свое название благодаря ныне обрушенной пещере, располагавшейся в прибрежных скалах [8]. Другие эксперты ссылались на старинный корнуэльский манускрипт, утверждавший, что раньше «Моусхейлом» именовалась протекавшая тут речушка: «моус» означало «девушки», а «хейл» – «река», так что в целом название можно было перевести как «Девичья река».
Самое трагическое событие в истории Маусхола произошло в 1595 году, когда городок был захвачен войсками, высадившимися с трех испанских кораблей (и, кстати, первым человеком, за семь лет до этого увидевшим приближавшуюся к берегам Англии Непобедимую армаду [9], был не кто иной, как уроженец Маусхола!). Единственное уцелевшее здание того периода – «Сила Кевина». Оно высится на гранитных столбах во дворе, где сквайр Кевин в одиночку отразил нападение шестерых испанцев. Его подвиг отмечается теперь каждый год в июле, с карнавалом и празднествами, которые завершаются памятным обедом в отеле «Карн Ду», где по названиям подаваемых блюд можно проследить ход этого легендарного боя.
Судьба остальных достопримечательностей Маусхола менее драматична. Неподалеку от «Силы Кевина», на той же самой улице, стоит дом, в котором родилась Долли Пентрит – последняя известная носительница корнуэльского языка, чья надгробная плита является отныне частью стены церкви Святого Павла. К югу от Маусхола, на вершине Рэгиннис-Хилл, откуда хорошо видны залив Маунтс и остров Сент-Клемент, обосновался госпиталь для диких птиц. Учрежденный в 1928 году двумя сестрами, Дороти и Филлис Иглесиас, он умудрился дотянуть до наших дней на одни только частные пожертвования. На его замшелой стене висит колокольчик, а рядом с ним – табличка с надписью, гласящей: «Пожалуйста, звоните, если у вас есть птичка». Ежегодно госпиталь излечивает свыше тысячи больных птиц, приносимых туда местным населением.
В былые времена Маусхол по праву считался центром корнуэльского промысла сардин, но сегодня, несмотря на то что он все еще сохраняет колорит рыбачьей деревушки, а в гавани по-прежнему полно лодок, его основная деятельность сосредоточена на туризме. Рыбаков здесь осталось очень мало, а контрабандисты теперь живут лишь в воспоминаниях старожилов.
Томас Литтл тоже помнил контрабандистов, хотя совершенно не думал о них, спеша по дороге, ведущей из «Королевской рати» в Маусхол, к небольшому домику на Дак-стрит, который он делил со своей внучкой. Пинта горького деревенского пива уютно устроилась у него в желудке, а в бумажном пакете побулькивали две бутылки темного эля.
Дедушка, как все к нему обращались, думал в тот момент о Джейни. Сначала он хотел отправиться в бар вместе с ней, но девушка, пребывая в скверном настроении, не пожелала выходить на улицу. Однако… Нынешним вечером Чарли Бойд собирал на своей ферме, расположенной неподалеку от Ламорны, шумную компанию. Его дом давно уже заслужил репутацию «веселого», ибо по пятницам туда стекались музыканты и рассказчики всех мастей.
С фермы Бойда, расположенной на мысе, открывался чудесный вид на залив. Над плоской вершиной утеса стоял непрерывный птичий гомон, которому вторил прибой, грохочущий в прибрежных камнях, а в воздухе висел острый запах соли. Основание утеса уже было подточено волнами, но ферма могла простоять здесь еще век или два, прежде чем море довершит свою разрушительную работу.
А пока она служила надежным домом Чарли и его семье – брату, жене, дочери и двум сыновьям – и радушным местом для всех, кто приходил сюда по пятницам, чтобы играть, рассказывать или слушать.
Таких гостей, несмотря на возрождение интереса к фольклору, было не очень много, но зато энтузиазм помогал им добираться сюда даже с мыса Лизард на другом берегу залива.
Вот и сейчас наверняка некоторые уже отправились в путь, дабы не опоздать к началу сегодняшней вечеринки, однако Дедушка ни минуты не сомневался в том, что его внучка будет лучшей среди них. Разве она не записала два профессиональных альбома? Разве не разъезжает с гастролями по всему миру?
Дедушка – полный лысеющий мужчина с грубоватыми чертами моряка, одетый в старые брюки из рубчатого вельвета и твидовую куртку, заплатанную на локтях, – бодро маршировал по улице, улыбаясь самому себе, и бутылки с темным элем весело позвякивали в его пакете.
О да, этим вечером он обязательно вытащит Джейни к Чарли!
Так, в предвкушении приятного события насвистывая один из мотивов Чоки, Дедушка подошел к дверям своего дома, который он содержал на пенсию да на те деньги, что Джейни зарабатывала на гастролях.
– Джейни! – позвал он, ступая на порог. – Ты приготовила горячий чай для своего старика?
Довольно долго ему никто не отвечал.
Однажды Джейни услышала, как некий писатель объяснял творческий процесс: нужно увидеть в бумаге дыру и шагнуть в нее, а дальше просто наблюдать за ходом событий. Именно это с ней и случилось, как только она принялась читать роман Данторна. Ей вдруг показалось, что она очутилась на вечеринке, где можно забыть обо всем на свете, включая собственное имя, а потом взять в руки инструмент и раствориться в музыке. Когда же музыка умолкнет, ты растеряешься, но это будет длиться недолго – от последних отзвуков эха тающей мелодии до первых аккордов следующей.
И вот сейчас, подняв глаза, Джейни не сразу осознала, что находится на Дедушкином чердаке, ибо мысленно она все еще бродила по миру, созданному в той самой книге, что лежала у нее на коленях. Наконец она сунула письмо Данторна между страницами в качестве закладки и, зажав книгу под мышкой, поднялась с пола.
– Я здесь, дедуля! – крикнула она, спускаясь по узкой лестнице, ведущей с чердака на первый этаж.
Дедушка, все еще стоя в коридоре у входной двери, посмотрел наверх, на спешившую к нему внучку. В свои двадцать два она не утратила живости подростка. Ее рыжеватые волосы свободно спадали на плечи; короткую челку Джейни недавно покрасила хной. Брови над карими глазами девушки изгибались дугой, что придавало ее лицу выражение постоянного удивления. Кожа светилась здоровым цветом персиков со сливками, нос был маленьким и изящным, а на щеках благодаря частой улыбке образовались две прелестные ямочки.
Джейни была одета в черный мешковатый хлопчатобумажный джемпер и желтую юбку под цвет кроссовок, а на черных чулках на коленях виднелись следы пыли.
– У тебя носик в грязи, мой цветочек, – заметил Дедушка, когда Джейни подошла к нему.
Она чмокнула своего дорогого деда, и он широко улыбнулся, но затем взгляд его случайно скользнул по книге, которую Джейни захватила с чердака. Старик вздрогнул.
– Значит, ты все-таки нашла ее, – вымолвил он после паузы.
Джейни неожиданно почувствовала себя так, словно совершила что-то плохое.
– Я не собиралась ничего выискивать, – потупилась она, невольно вспомнив предупреждение Данторна: «И существование самого романа, и суть изложенного в нем должны оставаться тайной…»– Ты сердишься на меня?
Дедушка покачал головой:
– Не на тебя. Просто… а, ладно. Рано или поздно мне все равно пришлось бы передать «Маленькую страну» тебе, так почему не сделать это прямо сейчас?
