Зерно А (СИ) - Павлик Анастасия (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Даже с закрытыми глазами я поняла, что погасла одна из свечей. Вот блин! Я бы почувствовала, если бы схалтурила. Но я не схалтурила. Я делала все, как положено - удерживала потустороннее вне круга.
Если на вызовах гаснут свечи, это сигнализирует о том, что круг силы слабеет, и мертвые ребята, вполне вероятно, скоро разбавят вашу тихую цивилизованную тусовку. В таком случае надо либо сразу прервать спиритический сеанс, либо собрать волю в кулак и не допустить, чтобы погасли остальные свечи. К слову, гаснут они так, словно их огоньки кто-то проглатывает. Даже дыма нет. Подобным образом свечи не гаснут, а мои так гаснут всю жизнь.
Над столом, словно желатин в морозилке, что-то застывало. В морозилке, в которую вдруг превратилась комната. Даже после стольких лет практики я не могу подобрать подходящие слова, чтобы описать свои ощущения во время вызова. Слишком сложно, чтобы выразить словами. Просто таких слов еще не придумали.
- Боже, - выдохнул Лев.
Вряд ли Он слышит тебя здесь, приятель.
Были в моей практике случаи, когда люди начинали истерично орать, умоляли выпустить их, даже угрожали насилием, если я немедленно не прекращу 'весь этот цирк'. Цирк. А я, выходит, была клоуном? Видите ли, меня нельзя выдергивать на полпути. Это может плохо кончиться - как для меня, так и для клиентов. Я сдерживаю духов своим умением, но если начинается подобная долбанная свистопляска, я обязательно споткнусь и выпущу из рук поводок. Обычно сие происходит, если люди разрывают круг силы. Это плохой вариант развития событий. Именно поэтому я однажды угодила в больницу с сотрясением мозга и гематомами на грудной клетке, каждая размером с черепок котенка. В спиритизме шутки не прокатят. У потусторонних ребят нет чувства юмора.
К этому времени я промерзла до костей и едва могла говорить. А трубку никто не брал. Абонент вне зоны доступа.
Что-то потекло по щеке, но замерзло и упало мне на джинсы льдинкой. Я запаниковала, и начала вслух проговаривать слова призыва. Тут-то я и поняла, что что-то таки пришло, более того, стоит за моей спиной. Ткань блузы прижалась к спине под чьим-то замораживающим дыханием.
Я не контролировала процесс. Больше нет. У меня сегодня не день, а именины сердца.
Арина что-то забормотала. Я велела ей замолчать - вежливо велела, хотя в свете складывающейся ситуации впору было отбросить вежливость. Лицо Льва опустело, будто раковина без моллюска. Он склонил голову на бок и зажмурился.
Осталась последняя свеча.
Я оцепенела, чувствуя чье-то дыхание на своем затылке и спине. Страха не было, он появился потом, когда задрожало пламя. Пришло то, что я не звала. Воздух был прогорклым, колючим, будто в комнате вдруг сошлись все северные ветра. Воздух уплотнился, ощетинился.
- Кто здесь? - спросила я.
Свеча мигнула и погасла.
Мгновение стояла непроницаемая тьма. В такой губится звук и дыхание (если вы еще сохранили способность дышать там, где это считается, по меньшей мере, вульгарным). Мое тело одеревенело, зубы стучали, и я стиснула их. Я мучительно всматривалась во тьму, пытаясь хоть что-то разглядеть. Исчез даже просачивающийся сквозь дверь свет. Я перестала ориентироваться в пространстве.
Мгновение, но его хватило, чтобы понять: я уже не у себя в спиритической. Даже не в офисе. И даже не в Пороге.
Мгновение ошеломляющей тишины и страха.
А затем что-то нависло надо мной. Что-то, что было чернее самой черноты. Его обжигающее дыхание запуталось в моих волосах. Внезапно воздух дрогнул, как он невидимого взрыва, и я поняла, что зависшая над столом тьма устремилась на меня...
Я разорвала круг, откинулась на спинку стула и попыталась сделать вдох. Вдоха не получилось. Перед глазами заплясали белые точки, все быстрее и быстрее закручиваясь по спирали, становясь гигантским водоворотом, засасывая меня...
Я обнаружила себя на полу. Стул был перевернут. Я лежала на холодном полу, прижимаясь к нему щекой, и хрипло дышала: вдох-выдох, вдох-выдох. Лев склонялся надо мной.
- Что произошло? - спросила я, однако вырвавшийся изо рта набор звуков не имел ничего общего с человеческой речью.
Лев помог мне подняться. Я поняла, что горит свет. В дверях, держа руку на выключателе, стоял Федор Гранин. Как же я рада видеть его! Колени подогнулись. Гранин в два больших шага настиг меня и поддержал за талию. Желание ощутить непоколебимую твердь пола становилось маниакальным.
- Я требую, чтобы нам вернули деньги, - заявил Лев.
Ей-богу, я не могла не посмотреть на него! Я поняла, что он сдерживает улыбку. Нет, в самом деле, что за ерунда происходит?
- Вернут вам ваши деньги, успокойтесь, - процедил Федор.
Лев вывел Арину из комнаты. Арина выглядела не лучше, чем слегка разогретый труп. Интересно, я выгляжу также?
Деревские ушли, оставив дверь открытой. Я еще некоторое время слышала шорох их шагов.
- Пойдем, - сказал Федор и повел меня прочь, будто вел не девушку, а привидение, которое вот-вот стечет на пол струйкой белесого дыма.
Он выключил свет, забрал с тумбы мои очки и закрыл дверь. Ключ в замке провернулся с легкостью, петли не скрипели.
Глава 5
Я сидела на диванчике в кабинете Гранина. Две таблетки глюкозы сделали свое дело, и мир больше не несся в левую сторону, оставив попытки спихнуть меня с себя.
В голове не укладывалось, как я могла провалить вызов.
- Так какого черта произошло?
Я рассказала.
- Не понимаю, - покачал головой Гранин.
- Вот и я тоже.
Он сидел за столом и сербал кофе три-в-одном. Уголок плаката: 'Преданный мерзости, лжи, кредиту и Рите Палисси' отлепился. Гранин, вне сомнения, является ценителем высокого искусства.
В Гранине что-то около метра восьмидесяти пяти, он в меру мускулистый, в меру улыбчивый, в меру вежливый и тактичный. Вообще, он был редким хамом, самым хамоватым и дерзким типом, которого я знала. На нем болтался растянутый свитер, потертые джинсы и сомнительной новизны ботинки. Вам ни за что на свете не заставить его носить костюмы. Гранин то и дело запускал пятерню в волосы и, нарочно или нет, взлохмачивал их. Я склонялась к тому, что это была поза. Она подразумевала: 'Смотрите, мне плевать, что на моей голове вылупилось не одно поколение сов'. Вообще, его прическе отведена отдельная папка в моем мозгу. Для офиса категорически не катит.
Он достал сигарету и закурил. В данный момент от сигаретного дыма меня могло замутить, и я с плохо скрываемым негодованием заметила:
- Курцы умирают рано.
- Курцы или курицы?
Я угрюмо посмотрела на него:
- Ты слышал, что я сказала.
Гранин сделал показушную затяжку. Прядь волос дугой упала ему на глаза.
- Хоть в чем-то у нас преимущество перед некурящими.
Какое-то время мы молчали.
- Кажется, сегодня я потеряла контроль на вызове.
- Кровь из ушей! - Гранин замотал головой, сигарета в уголке его рта вспыхнула. - Ты да потеряла контроль там, где можешь надрать задницу любому?
Ого, смахивает на лучшее, что я слышала от него в свой адрес.
- Даже тебе.
У Федора очень развита система защиты от эмоций и прочей житейской ерунды. Он, как я и предполагала, пропустил реплику мимо ушей.
- Если ты сейчас скажешь, что действительно вершишь в чепуху с потерей контроля, тогда все, во что верил я все эти долгие прекрасные годы работы в 'Темной стороне', обратится прахом.
- Во-первых, не голоси, - фыркнула я. - Во-вторых, хорошо, мистер Умник, предположим, ты прав и дело не во мне. Но тогда, будь добр, ответь мне вот на какой вопрос: кто тогда возьмет на себя ответственность за случившееся?
Он пожал плечами.
- Спасибо за исчерпывающее объяснение!
- Рита, а не приходила ли тебе в голову мысль, что напортачила не ты, а Деревские?
