Билет в 1812 (СИ) - Корьев Сергей Юрьевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
«Моему незабвенному Полю. Помни обо мне и в России. Твоя навеки Женевьева».
Хорош подарочек!
Может она путешественница во времени? Если нет, как объяснить такое потрясающее сходство?
Первой пришла в себя Зинаида:
— Я думаю, всем необходимо слегка перекусить.
Зина всегда предлагала поесть, когда начинала нервничать. На сей раз, её предложение было принято с полным восторгом. Мы переместились на кухню. На столе появилась бутылочка наливки. Никто не отказался. После трёх стопок мы пришли в чувство, и наконец-то смогли вновь приступить к чтению нашей тетради.
«Здравствуй, моя далёкая правнучка. Я думаю, твоё имя Женевьева. Если да, то можешь читать и дальше, а если нет, не стоит утруждать себя изучением всего, что написано. Я так хочу вернуться вновь в мою далёкую Францию, которую покинул, поддавшись романтическим настроениям и оставив там свою возлюбленную Женевьеву, своих родителей, сестру и друзей.
Всё же я верю, что ты есть. Как бы мне хотелось увидеть тебя, но время безжалостно: оно никогда не подарит мне такой возможности. Я просто уверен, что ты похожа на двух женщин сразу — тех, которых я любил больше жизни. Первая — моя невеста, оставшаяся в далёкой и такой недоступной для меня Франции, вторая — моя русская жена и мать моих детей. Наверное, ты стала такой же красавицей, как и моя супруга.
Извини, что-то я разговорился. Ведь ты ещё не знакома со своим прапрадедушкой. Изволь представиться. Я являюсь последним представителем по мужской линии славного рода маркизов де Турмон».
— Ничего себе, Женевьева, ты у нас оказывается ещё и маркиза. Вот это да! — с завистью произнесла Зинаида.
— Хватит болтать. Давай, Машка, читай дальше.
— Слушайте, но прошу не перебивать.
«Случилось так, что к началу 19 века от рода де Турмон осталась только наша ветвь. Правда свои богатства нам удалось сохранить и преумножить, несмотря на то, что преимущественно рождались девочки и по достижении брачного возраста они забирали в качестве приданого часть средств, принадлежавших семье. Моя сестра тоже выйдет замуж и получит в приданое земельные угодья, счёт в банке и наш парижский особняк. Я знаю, что сестра заглядывается на соседского парня. Он славный малый, но не де Турмон.
Родился я в 1793 году и мне сейчас, когда я пишу эти строки, почти сорок.
Рядом со мной моя жена Александра-Женевьева и мои любимые дети Поль и Женевьева. Слава Всевышнему, род де Турмон не прервётся.
Моя дочка, моя любимица. Боже, как она похожа на Женевьеву, которая осталась там, в далёком восемьсот двенадцатом. Кажется, всё случилось только вчера. Вчера мы гуляли по аллеям парка, вчера мы признавались друг другу в любви, вчера дали клятву быть вместе до самой смерти. Всё было вчера, а сегодня моим детям почти 18. Как рады были бы видеть их мои родители. Они так мечтали о внуках наследниках рода.
Год назад с оказией мне удалось отправить письмо на родину, и теперь я жду ответа. Это уже третье письмо. Видимо, первые два где-то затерялись. Я надеюсь, что все мои дорогие и любимые родственники живы. Матушка, отец, сестра и, конечно, Женевьева. Как мне хочется встретиться с ними и познакомить с внуками, но этого, боюсь, никогда не произойдёт: моя судьба здесь в России рядом с моей женой, которой я обязан жизнью.
У меня хранится медальон с портретом моей возлюбленной, написанным Давидом в те далёкие годы. Это всё, что у меня осталось от прошлой жизни, но, тем не менее, я счастлив ибо у меня есть две Женевьевы — здесь в России и там, в далёкой Франции.
Наверное, тебе покажется, что я слишком много внимания уделяю какой-то Женевьеве. Поверь, не всё так просто. Она была смыслом моей жизни. Не проходило и дня без поцелуев украдкой, признаний в любви и клятв в верности. А наши прогулки в парке, поездки к морю. Всё это было там в прошлом. Наступил 1812 год. Боже, как глуп я был тогда. Девятнадцать лет и ветер в голове. Романтическая любовь и стремление прославиться на полях сражений.
В один из зимних дней к нам приехала моя кузена Мари со своим мужем, состоявшим в свите императора. После обильного обеда мужчины удалились в кабинет моего отца обсудить последние новости. Дамы остались в гостиной пить кофе.
В тот день отец впервые разрешил мне присутствовать вместе со всеми. Я был необычайно рад такому повороту дел, так как знал, что речь пойдёт о предстоящей российской кампании. В моём представлении Россия была диким медведем, которого непременно следовало укротить и посадить на цепь. Кто же это может сделать кроме меня?
Подали вишневый ликер, и потекла неспешная беседа о предстоящем походе императорской армии на бескрайние просторы России. Все склонялись к мысли, что русские долго не продержатся и наши доблестные воины вернутся с победой не позже чем через два месяца.
Решение созрело как-то само собой: я решил вступить в армию и, вернувшись с победой и славой, предложить руку и сердце моей Женевьеве.
Поздним вечером я зашёл к отцу и сообщил о своём решении. Я убеждал его, что ровно через два месяца вернусь в наш родовой замок, и можно будет готовиться к свадьбе. Отец не разделял моего оптимизма. Ему казалось, что русский поход закончится полнейшим крахом, и поэтому неудивителен был ответ. Он наотрез отказался благословить меня и предупредил, что лишит наследства, если я покину пределы Франции.
Я решил действовать через матушку и сестру, поскольку знал, батюшка не выдержит их слёз. Так и вышло. Скрепя сердце, он благословил меня и выдал денег.
Предстояло ещё одно дело и оно, пожалуй, было самым трудным. Как обо всём сказать Женевьеве? Однако мои опасения оказались напрасны. Моя невеста не упрекнула меня ни в чём, только поставила одно условие: мы должны были съездить в Париж к знаменитой гадалке мадам Ленорман.
Я с радостью согласился и на следующий день мы отправились в столицу.
Я даже не мог предположить, что сей чудный город вижу в последний раз.
Погода не радовала: моросил мелкий, холодный дождь, а ветер пронизывал буквально до костей, Казалось, сама природа пыталась что-то сказать мне, и это что-то было явно не совсем приятным.
Мы разыскали салон гадалки, который размещался в доходном доме неподалёку от центра, поднялись на второй этаж, Женевьва дёрнула за шнурок. В глубине квартиры раздался звонок колокольчика и дверь распахнулась.
— А вот и вы. Я уже заждалась. Проходите.
Нас провели в уютную комнату меньше всего напоминавшую магический салон. Лишь одна вещь говорила о занятии хозяйки: на столе лежала нераспечатанная колода гадальных карт.
Мадам задёрнула шторы на окнах и пригласила к столу.
— Вначале кофе, а дело потом. Жюли, будь любезна, накрой на стол, — был отдан приказ пожилой служанке.
Вскоре был подан благоухающий напиток, а мадам Ленорман обратилась к нам:
— Приступим. А вы пейте кофе. Жюли, как никто другой, умеет готовить его.
Вначале позвольте обратиться к вам, молодой человек. Вас зовут Поль или я не права?
— Как вы узнали?
— У каждого свои тайны, мой юный друг. Сначала о вашем будущем. Ведь вы хотите узнать, что будет с вами через год?
Моё воображение нарисовало картину триумфального возвращения на родину, и я уже мысленно приготовился выслушать версию гадалки о моей предстоящей женитьбе. Не тут-то было.
— Поль, вы задумали опасный поход в опасную страну. Вы слишком молоды, чтобы критически оценивать свои поступки. Могу лишь сказать о том, что я вижу. И так, жаркое лето, большой город, буйство огня, преданный друг, а дальше холодно, очень холодно и полнейшее забвение. Такие вот дела.
Сейчас прошу вас пройти в соседнюю комнату и там подождать вашу спутницу.
Мне пришлось выйти. Дверь захлопнулась, а я остался в полном одиночестве.
— Теперь ваша очередь, Женевьва. Как это ни прискорбно, но мне придётся вас огорчить: вы никогда не встретитесь со своим женихом, если он покинет Францию, если… но нет, это слишком невероятно, чтобы быть правдой.
