Сорок апрельских дней (СИ) - Савенков Сергей (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Само появилось. В контейнерах — еда и вода. Не кончается…
— Любишь старую мебель?
— Не знаю… К ней тянет. Будто, в ней что-то есть… Считаешь, я странный?
— Нет. Наоборот, это здорово.
— Если честно, я ни за что бы не смог её выбросить!
— Может, ты и не очень плохой… — протянула девчонка.
— Плохой?
— Ты сразу мне не понравился! Нелюбовь с первого взгляда. Так бывает с людьми.
— С людьми? Никакой ты не человек! Монстр, порождённый Станцией или…
— Что это за «или»? Считаешь, меня создал твой мозг? Ну ты тупой! Разве у него хватит на это ресурсов? Я ведь в сто раз умнее тебя! Скорее уж ты моя выдумка!
Это было уже чересчур! Но что предпринять? Драться с такой шмакодявкой?
В растерянности, Кир опустился на краешек стула.
— Да-а-а… Очень вежливо! Расселся, а я, значит, стой? — Эйприл прошла мимо мальчишки, пнув стул ногой, и с размаху плюхнулась на диван.
Взлетело облако пыли.
Хохоча, как умалишённая, девчонка бросилась ловить ртом и руками пылинки, что звёздочками вспыхивали в пробившихся сквозь купол лучах. Котёнок прыгнул хозяйке на ноги и начал лизать ей живот. Эйприл не обращала на него никакого внимания.
«Кошмар…» — устало думал Кирилл, разглядывая гиперактивную гостью. После полугода одинокой размеренной жизни, ему казалось, что он оказался в дурдоме. До жути хотелось, чтобы вернулось вчера — и осталось навечно.
«Правильно она про меня говорит! Идиот! Как мог я мучится от одиночества? Это лучшее, что только бывает!»
Больше всего злило то, что бежал он за странной девчонкой не для того, чтобы молоть чепуху! Редкому гостю из пустоты следовало задать тысячу важных вопросов. Но, беседуя с Эйприл, не получалось контролировать разговор: выходками и пустой трепотнёй она уводила в сторону. Будто пытаешься ухватить ветер или волну!
Глядя на её выкрутасы, Кир вдруг заметил, что одуванчик на топе исчез.
«Фотокаталитическая ткань, — догадался он, — Самоочистка. Взошедшее Солнце стёрло рисунок».
— Ты, конечно, красавчик: худенький и белокожий. Чёлочка эта, опять же… И серенькие глаза… Такой себе вампирёныш, от которых малышня писает кипятком… Влюблялись, небось, девчонки?
— Случалось… — вырвалось у Кирилла само собой, хоть никто в него особенно не влюблялся.
«Малышня? А сама она кто?»
— Но я — не такая! Предпочитаю других! Чтобы заметно было, что личинка мужчины им когда-нибудь станет, — Эйприл критически осмотрела Кирилла и скривилась. — Это не про тебя! — она отвернулась — слегка театрально.
«Совсем сумасшедшая! Кого она может предпочитать, ведь никого и не видела!»
Тем временем Эйприл заметила на тумбочке странный предмет — чёрный, как сгусток тьмы.
— Ого! Это ещё что за страшная хрень?
— Будильник. На самом деле, часы с истребителя. Крутая штукенция! Правда, военных я не слишком люблю…
— Какого ещё истребителя?
— Откуда мне знать? Они были тут, когда я впервые зашёл. Может, не с истребителя, а с бомбардировщика или штурмовика.
— А между ними есть разница? Скукотень! — пожав плечами, Эйприл поставила будильник обратно на тумбочку. — Ой, у тебя кровь! — она нахмурила бровки. — Где это ты ухитрился? Тебя Станция, что ли, не восстанавливает? Может хочет, чтобы я тебе помогла, и мы подружились? Есть аптечка?
— В шкафу… — буркнул Кирилл.
Эйприл открыла дверцу и сразу нашла нужный ящик.
«Понятно… Похоже, Маяк заложил в неё знания о Станции. Но, надо было спросить, устроить комедию!.. Или это способ быть вежливой?»
Нежные руки заботливо обработали ранки, а сверху набрызгали гель.
«Тёплые… Как человеческие. Нет, даже теплее».
— Ну, вот и всё!
«Заботливая, куда там! Сбросит такая тебя в океан, а потом удивится: „А куда подевался Кирилл?“ Стоп! Она так не сможет сказать, мы даже не познакомились!»
Кир улыбнулся, предельно благожелательно, как только умел, и протянул девочке руку.
— Спасибо. Я — Кир. Кирилл.
Она отмахнулась:
— Да знаю! Совсем бестолковое имя!
— Знаешь? Откуда?
— Я про тебя сразу всё знала. Ещё в тот момент, как очнулась на кубе.
— Всё? Абсолютно?! — ужаснулся Кирилл.
— Лишь то, что хранится в памяти Маяка.
«Но там — всё! Для сбора данных Маяки используют ГСН — Глобальную сеть наблюдения — квинтиллионы камер и сенсоров… Ведь… Ведь они даже в доме!»
Кир, покрывшись краской, уставился в пол.
— Глупый! Не бойся! — девочка расхохоталась и ободряюще потрепала его по затылку, как провинившееся животное. — Думаешь, твои тайны способны кого-то шокировать? Веришь, что сумел сделать что-то, чего не делал никто? Считаешь себя настолько особенным?
— Вряд ли, — помолчав, признал Кир. Он даже не знал, обижаться ему на её слова или нет.
Эйприл плюхнулась назад на диван и сообщила из облака пыли:
— К тому же, я не подробности знаю, а в общих чертах!
От сердца отлегло. Ещё не хватало, чтобы кто-то знал каждую мелочь твоей жизни! Тем более, такая девчонка!
— Мне кажется, я всё на свете знаю. Про Вселенную, про людей и про Станцию. Но не только, — она скорчила загадочную гримаску. — Когда мне нужна информация, она — бац, и уже в голове! — Эйприл с размаху хлопнула себя по лбу. Котёнок подпрыгнул.
— Про Станцию? — Кир задумался. — Скажи, а зачем чёрный «парус» над полем?
Малышка строго, по-родительски, взглянула в ответ.
— Опять хочешь формулы выводить?
У Кирилла вспыхнули щёки.
«Она знает и это! А говорила: в общих чертах!»
— Ну, ответишь ты или нет?!
Эйприл смешно сморщила лобик и засопела… Прошла минута.
— Похоже, я знаю не всё — неохотно признала она, и добавила: — Но уж побольше тебя!
Совершенно надувшись, она хмуро смотрела с дивана. Видно, ей больше всего на свете не хотелось быть обычной скучной девчонкой. Даже котёнок, своими маленькими глазёнками, пялился на Кирилла, как на врага.
Мальчишка решил не накалять обстановку.
— А имя моё чем не нравится?
— Так не называют людей! И геноморфов не называют! Имя должно что-то значить: Солнце, Ветер, или вот Облако! — для большей убедительности она подняла котёнка над головой. — А уж после, в шестнадцать, когда номер присвоят — называй себя, как пожелаешь! Если, конечно, не геноморф.
— На одном из языков, моё имя значит: «владыка», а на другом: «солнце».
— Значит, буду тебя Солнцем звать. Но лучше — Ветром, больше подходит. Согласен, владыка этой величественной помойки? — она встала и сделала реверанс.
— Ещё чего! Имя Ветер — девчачье! Нравится тебе или нет, я — Кирилл!
— Точно не хочешь быть Ветром? — Эйприл насупилась. — А ведь когда-то хотел! Позабыл?
— Слушай, кончай издеваться! Считаешь, тебе всё позволено?
— Само собой!
— Че-его?
— А ты сам подумай, Ветер! Думаешь, я — маленькая девчонка? Нет! Я — воплощение Маяка! Отражение! А ты? Тебя даже Станция не восстанавливает! Обычный тупой мальчишка! Вдобавок к этому — трус!
— Вчера я почти прыгнул с арки!
Эйприл расхохоталась. Котёнок испуганно замяучил.
— О том я и говорю: со страху, что правду узнаешь, чуть не сиганул в океан! Типичный тупой трус!
— Какую ещё правду?
— В том и дело: какую? Это ведь невозможно! Чего боятся?
— По-твоему, правду никогда не узнать?
— Нет. За одной иллюзией всегда будет следующая.
— Не может такого быть!
— Но, так и есть! Взять, к примеру, науку. Каждый решённый вопрос порождал несколько следующих, сфера непознанного росла — до тех пор, пока люди не перестали что-либо понимать.
— Какая-то чепуха!
Девчонка в ответ лишь пожала плечами…
— Никакой независимой от тебя, «объективной» правды не существует! Ты считаешь истинным то, что чаще всего видишь, и правдой — те слова, что много раз повторил, как молитву.
— Как что? — удивился Кирилл.
Будто не услышав вопрос, Эйприл продолжила:
— Так уж работает мозг — чем чаще по синаптической связи проходит сигнал, тем она устойчивей. Сигнал, что прошёл по соединениям твоего мозга множество раз — это «правда». А редкие сигналы — ложь, нереальность… Всё это позволяет договариваться с другими, вместе видеть один и тот же мир. Но неужели ты думаешь, что истина только одна и её можно узнать от людей?
