Ученица придворного алхимика (СИ) - Ярополова Ксения (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Но знаешь, что в этой истории самое удивительное? Люди ненавидели нас с учителем! Их быт улучшался, а они плевали нам в спину и шептались, когда думали, что никто не слышит, что мы захватчики, а я еще и предатель. Они пытались восставать. Они называли нас воплощением зла. Теперь ты понимаешь? Люди сами не знают, что для них лучше, и отвергают правильный путь. Только имея мудрое руководство, они способны двигаться вперед, но и тогда желают укусить руку, с которой едят. Осознав это, я еще больше утвердился в правильности своих действий. Мы бы построили с учителем великое будущее! Мы бы сделали Олтею снова великой! Мы бы захватили новый плодородные земли и покинули бы мрачный остров, где почти ничего не растет! Все было так прекрасно! Но учитель… все испортил.
Ты знаешь, не смотря на ненависть соотечественников, я сохранил любовь брата. Мы встречались по вечерам, и он все так же занимался любимым делом. Он выслушивал меня, хотя и не одобрял наших с учителем планов по завоеванию. В сущности, неудобство в наших встречах было только одно — высокоморальные беседы с его стороны. Но ради родства я терпел. Я не винил его за то, что он не может понять меня до конца — брат был на редкость мирным человеком, трусливым, боявшимся запачкать руки. Он восхищался кузнечным делом и строительством, но считал, что власть нужно вернуть старейшинам, а войну — вообще выкинуть из головы.
И у брата была жена, которую он очень любил. Не помню, как она выглядела. Только то, что она была красива и обаятельна. Мой учитель, начав приходить в себя и восстанавливать свое тело, возжелал ее. Она отказала, что закончилось ее смертью. Учитель убил бы и моего брата, но я не позволил. Впервые с того момента, как мы вышли из пещеры, мне пришлось унижаться и просить о пощаде.
«Что ж, раз он — кровный родственник моего ученика, я помилую его. Помни о моей доброте», — снизошел эльф.
Увидев лицо моего брата, убитого горем, я впервые разделил ненависть к учителю и понял, что не оставлю кровь своей семьи без мести. И в тот момент мне вдруг открылось, что я слишком много надежд возлагал на альвийца, одного из тех, кто привел в прошлом мою страну к прозябанию. В конце концов, начало расцвету было уже положено, и дальше я мог обойтись своими силами. Я стал бы королем и повел бы народ к светлому будущему. Поиск же других альвийцев и война с ними ничего не могли дать моим людям. И я решился.
Я понимал, что мне не хватит сил убить учителя. Но я хорошо выучил его уроки и воспользовался его слабостью. Я долго изучал останки древних чар в пещере, и, наконец, сообщил альвийцу, что знаю способ, как ему перестать зависеть от черного острова — нужно только вернуться последний раз в место заточения, чтобы использовать заклинания его врагов.
«И у меня действительно отпадет нужда постоянно приезжать туда?» — засомневался эльф, но я видел, как загорелись его глаза.
«Клянусь Вам в этом, учитель», — ответил я.
Стоило ему зайти внутрь, как я совершил то, к чему готовился так долго — подхватил чары, влил в них заранее накопленную энергию, и запечатал учителя в ту же самую клетку, но на этот раз с использованием своей крови. Теперь только я или мой потомок могли бы освободить эльфа. Клятва оказалась исполнена. Не нужно возвращаться в то место, которое ты не можешь покинуть.
Угадай, где я просчитался? Вскоре я обнаружил, что без учителя моя магическая сила пошла на убыль. Это он питал меня, ведь по-настоящему я не был магом. Мне необходимо было заимствовать волшебство у кого-то другого. Кроме того, я понимал, что пока учитель жив, существует вероятность того, что он сможет вырваться. И тогда его месть будет ужасной. Тем временем среди олтейцев зрел бунт. Брат тайно предупредил меня и помог сбежать. Ночью я покинул остров на таркенском корабле, на прощание получив от брата черный цветок из обсидиана, который он вырезал для жены, да так и не успел подарить.
— И что же стало с Вашим братом потом? — не удержалась я. Меня тронуло, что у колдуна когда-то была семья, кто-то близкий, кого он ценил и любил.
— Больше я его никогда не видел. Очевидно, он давно умер, — отмахнулся Иса, будто для него это было совсем не важно. — Что ты так смотришь? Прошлое должно оставаться в прошлом. Слишком много времени утекло с тех пор.
— Но как же?.. — я-то страдала по Хексии. Неужели Иса был настолько бессердечным? Хотя чему я удивляюсь? Бессердечным он и был.
— Я не сентиментален. Я даже от цветка избавился при первой же возможности. В моей истории, дорогая, не брат является самым важным звеном.
В Таркене я направился в академию магии, где впервые украл чужую силу и поступил на учебу. Но главная цель была в том, чтобы найти еще один природный источник. Только с его энергией я смог бы окончательно избавиться от учителя и вернуть себе влияние на Олтее. И тут я повторно просчитался. После пяти лет обучения и поисков источник был найден. Но черпать из него я не смог. Изначально природная энергия не предназначена для того, чтобы принадлежать кому-то одному. А я не был настолько опытен, чтобы подчинить источник себе. Это удалось только древним альвийцам.
Я понял, что мне нужно найти наследников Альвии и вызнать у них секрет овладения силой. А заодно можно было бы запросить их помощи в борьбе с учителем. Ведь он угрожал не только мне, но и им. И я отправился странствовать, пытаясь уловить хотя бы след альвийцев. Мне потребовалось много времени, чтобы достичь, наконец, Эльмара. И что я там увидел? Знакомую до боли картину. Зеленые леса, плодородные сады, счастливых величественных эльфов, прекрасных и магически одаренных. И новый волшебный источник, который покорили их предки. Только привязан он был кровью к королевской семье. И использовать его я не мог.
— И тогда Вы решили соблазнить принцессу эльфов, чтобы через нее добраться до запретной библиотеки, — подытожила я. Фарфоровая чашка в руке мага треснула и рассыпалась на осколки, оставив на бледных пальцах темные красные дорожки.
— Я соблазнил?! — процедил колдун. — Ах вот, что она тебе сказала: что это был я? — Он вскочил с места, все повышая голос. — Так это не она кидала на меня взгляды, от которых голова кружилась? Не она караулила в саду, умоляя рассказать ей истории о разных странах? Не она восхищалась моими путешествиями? Не она порхала все время рядом, танцевала, пела, целовала?
Я пошел к ее отцу с просьбой помочь уничтожить учителя и поделиться знаниями. На что король Сайларон обещал собрать совет, а на деле только медлил, каждый раз просил подождать и отговаривался, что они обсуждают этот вопрос. Это она уверяла, что поддерживает меня, и что эльфы должны помочь. Потому что это их предки разрушили нашу страну, ихсоотечественник мечтал отомстить мне и им, кстати, тоже.
Все бы пошло по-другому, но тут вмешалась она. Я знал, что обнародование наших отношений станет проблемой, но открыто попросил ее руки, потому что она этого хотела. Конечно же, гордые эльфы не отдали свою принцессу какому-то смертному. А Сайларон даже установил этот проклятый барьер!
Она согласилась провести меня в библиотеку, чтобы восторжествовала справедливость. А когда я пообещал завладеть источником и сделать ее королевой, чтобы мы могли жить счастливо, что она сделала? Попросила смириться и ждать решения эльфийского короля! Ждать чего? Того, когда учитель вырвался бы и убил бы меня и моих потомков? Или того, когда я умер бы от старости? Это она предала меня. Та, что клялась в любви, все рассказала своему отцу! И ее же изгнали за это! — Иса перегнулся через стол, крича мне прямо в лицо, и я почувствовала сквозь слой духов запах вина. Камзол мага отвернулся, обнажая брошь в форме солнца, приколотую к рубашке с левой стороны груди.
Увидев, куда направлен мой взгляд, колдун резко выпрямился, застыл, а потом тяжело опустился обратно на стул.
— Я предложил ей весь мир, а она отказалась, — наконец, выдавил мужчина растерянно.
Играл ли он? Мог ли вообще четырехсотлетний лорд Легхоа, граф Силгарский, поддаваться чувствам и иметь слабости? Я как-то не задумывалась, остается ли человек все еще человеком в таком почтенном возрасте? Превращается ли в искусного лжеца с ледяным сердцем, чьи выражения лица просчитаны до мелочей? Или, наоборот, страсти копятся, и с течением времени прорываются наружу?
