Ученик убийцы - Хобб Робин (первая книга .TXT) 📗

— Ты хотел обмануть меня. Ты думал, я никогда не узнаю, если повариха припасет своему драгоценному любимчику тарелку лакомых кусочков, да? Но я знаю все, что происходит в Баккипе. Не заблуждайся на этот счет.

До меня дошло, что он говорит о тех мясных обрезках, которые я отнес Кузнечику.

— Эта еда была не для меня, — возразил я и чуть не откусил себе язык.

Его глаза холодно сверкнули.

— Ах, так ты еще лжешь для того, чтобы избавить себя от такой маленькой боли? Ты никогда не овладеешь Скиллом. Ты никогда не будешь достоин его. Но король приказал, чтобы я попытался научить тебя, и я попытаюсь. Вопреки тебе и твоему низкому происхождению.

Оскорбленный, я принял его побои. Он ругал меня при каждом ударе, говоря остальным, что старые правила о том, что не следует учить Скиллу бастардов, были придуманы именно для того, чтобы предотвратить такое.

Потом я стоял, молчаливый и пристыженный, а он ходил по рядам, всем нанося предупредительные удары арапником, объясняя, что делает это, потому что мы все должны расплачиваться за промахи отдельных личностей. Не имело значения, что в этом утверждении не было никакого смысла и что удары были легкими по сравнению с теми, которые Гален только что нанес мне. Идея состояла в том, что все должны были расплатиться за мой грех. Я никогда не чувствовал себя таким опозоренным.

Потом он отпустил нас, чтобы мы приняли участие в следующей безрадостной трапезе, почти такой же, как вчерашняя. На этот раз никто не разговаривал ни на лестнице, ни за едой. И после этого я пошел прямо к себе в комнату.

Мясо скоро, обещал я голодному щенку, поджидавшему меня. Несмотря на боль в спине и мышцах, я заставил себя вычистить комнату, убрать за Кузнечиком и принести нового камыша для подстилки. Кузнечик был немного рассержен на то, что его оставили одного на целый день, а я был огорчен, поняв, что даже представить себе не могу, сколько может продолжаться это злосчастное учение. Я ждал допоздна, пока все люди в замке не оказались в постелях, прежде чем спуститься вниз, чтобы достать еды для Кузнечика. Я был в ужасе от одной мысли, что Гален может это обнаружить, но другого выхода у меня не было. Я уже наполовину спустился по большой лестнице, когда увидел мерцание свечки, двигающейся по направлению ко мне. Я прижался к стене во внезапной уверенности, что это Гален. Но это был шут, который шел мне навстречу, белый, как восковая свеча, которую он нес. В другой руке у него был судок с едой и кубок с водой. Шут беззвучно сделал мне знак вернуться в комнату.

Войдя и закрыв дверь, он повернулся ко мне.

— Я могу позаботиться о твоем щенке, — сказал он сухо, — но я не могу заботиться о тебе. Пользуйся своей головой, мальчик. Во имя всего святого, чему ты можешь научиться у того, кто так унижает тебя?

Я пожал плечами, потом вздрогнул.

— Это просто для того, чтобы укрепить нас. Я не думаю, что это будет продолжаться долго, прежде чем он приступит к настоящим занятиям, и я могу выдержать это. Подожди, — сказал я, когда он стал скармливать кусочки мяса Кузнечику, — откуда ты знаешь, что с нами делает Гален?

— Ах, это требует долгого рассказа, — сказал он весело, — а я не могу этого сделать. То есть рассказать. — Он вывалил Кузнечику остатки еды, долил ему воды и встал.

— Я буду кормить щенка, — сказал он мне, — и я даже попытаюсь выводить его ненадолго каждый день. Но я не буду за ним убирать, — он остановился у двери, — тут я провожу черту. Тебе бы следовало решить, где ты проведешь черту. И быстро, очень быстро. Опасность больше, чем ты думаешь.

И он исчез, унося с собой свою свечу и предостережение. Я лег и заснул под звуки щенячьего рычания Кузнечика, грызущего кость.

КАМНИ-СВИДЕТЕЛИ

В примитивном понимании Скилл представляет собой построение мысленного моста от человека к человеку. Он может быть использован различными способами. Например, во время битвы командир может передать простейшую информацию и команду непосредственно подчиненным ему офицерам, если эти офицеры обучены принимать ее. Человек, обладающий мощным Скиллом, может употребить свое умение, чтобы влиять даже на необученное сознание или на сознание своих врагов, внушая им страх, смущение или сомнение. Такой дар встречается редко. Но чрезвычайно одаренный Скиллом человек может напрямую общаться со Элдерлингами Старейшими, выше которых только боги. Некоторые даже пытались сделать это, и только немногие из них достигли желаемого. Ибо сказано: можно просить Старейших, но их ответ может быть ответом не на ваш вопрос, а на тот, который вам следовало задать. А ответ на этот вопрос может быть таков, что человек не в силах услышать его и остаться в живых.

Ибо если человек говорит со Старейшими, сладость пользования Скиллом наиболее сильна и наиболее опасна. И это то, чего всегда должен остерегаться каждый, практикующий Скилл, силен он или нет. Ибо применяющий его чувствует такую остроту жизни и радость бытия, что может забыть о том, что должен дышать. Это чувство подчиняет себе людей даже при обычном употреблении Скилла и порождает пагубную привычку у того, кто нетверд в достижении своей цели. Интенсивность блаженства, наступающего во время общения со Старейшими, не может сравниться ни с чем. И чувства и разум могут быть навеки вырваны у человека, который пользуется Скиллом, чтобы говорить со Старейшими. Такой человек умирает, теряя рассудок, но справедливо и то, что он теряет рассудок от счастья.

Шут был прав. Я совершенно не представлял себе, какой опасности подвергаюсь, но упрямо шел навстречу ей. У меня не хватает сил детально описать следующие недели. Достаточно сказать, что с каждым днем Гален все больше подчинял нас себе, становился все более жестоким, все с большей легкостью манипулировал нами. Несколько учеников очень быстро исчезли. Одной из них была Мерри. Она перестала приходить спустя четыре дня. После этого я видел ее только один раз; она уныло брела по замку с лицом пристыженным и несчастным. Позже я узнал, что Сирен и остальные девушки избегали ее после того, как она бросила занятия, и позже говорили о ней, как будто девочка не просто предприняла неудачную попытку научиться чему-то, но совершила низкий, отвратительный поступок, за который невозможно получить прощение. Не знаю, куда она уехала, мне известно только, что Мерри навсегда покинула Баккип.

Как океан вымывает камушки из песка и укладывает их по линии прилива, так похвалы и оскорбления Галена разделяли его студентов.

Вначале мы изо всех сил старались быть его лучшими учениками. И не потому, что любили или уважали его. Не знаю, что чувствовали другие, но в моем сердце не было ничего, кроме ненависти к нему. Эта ненависть была так сильна, что придала мне решимости выстоять

и не быть сломленным этим человеком. После многих дней оскорблений выжать из него единственное неохотное слово одобрения было все равно, что услышать настоящий шквал похвал от любого другого мастера. Долгие дни унижений, казалось бы, должны были сделать меня глухим к его издевательствам. Вместо этого я начал верить многому из того, что он говорил, и тщетно старался перемениться. Мы, ученики, постоянно соперничали друг с другом, чтобы обратить на себя его внимание. Некоторые стали его очевидными фаворитами. Одним из них был Август, и нас часто убеждали подражать ему. Я совершенно определенно был его самым презираемым студентом. Однако это не мешало мне изо всех сил стараться отличиться. После первого раза я никогда не приходил на башню последним. Я ни разу не шелохнулся под его ударами. Так же и Сирен, которая вместе со мной испытывала всю силу презрения Галена. Сирен пресмыкалась перед Галеном и ни разу не выдохнула и слова протеста после первой порки. Тем не менее он постоянно обвинял ее в чем-то, бранил и бил гораздо чаще, чем кого-нибудь из других девушек. Но это заставляло ее только еще настойчивее стремиться доказать, что она может выдержать его презрение. И после Галена она была самой нетерпимой к тем, кто сомневался в правильности методов нашего обучения.