Камбер-еретик - Куртц Кэтрин Ирен (читаем книги .TXT) 📗
— Ему не предоставляли право выбора, — сказал Джорем.
— Нет, не предоставляли. Но так нужно.
Джорем ничего не сказал в ответ, а просто скрестил руки на груди и безо всякого интереса проводил глазами Джебедию. Тот поднялся вместе с Эйдиярдом на семь ступеней помоста и передал контроль над ним Ивейн. Потом Джебедия вернулся, чтобы присоединиться к Камберу и Джорему, Райс на помосте поднял руки и произнес слова, вызвавшие к жизни Великую Опеку.
«Primus, Secundus, Tertius, et Quartus, fiat lux!» По всему периметру помоста засверкали искры, превращавшиеся в бело-голубой свет звезды в пространстве, обозначенном четырьмя кубами — составляющими Великой Опеки. Ивейн слегка коснулась висков Эйдиярда и погрузила его в еще более глубокий транс. Через несколько секунд он закачался и упал бы, если бы Райс не поддержал его. Ивейн опустила руки и посмотрела на Девина, который до этого времени наблюдал за происходящим в напряженном молчании.
— Он ничего не узнает. А теперь поменяйся с ним одеждой.
Под серо-стальной верхней одеждой, которую Девин снял, на нем оказались простая туника и штаны, которые обычно носят солдаты. Они с Райсом стали молча снимать с Эйдиярда его боевые доспехи, тишину комнаты нарушало только тихое позвякивание скрепленных кожей латных пластинок и пряжек. Когда стражник остался в той же одежде, что и Девин, Девин облачился в доспехи Эйдиярда.
Облегающие кожаные бриджи темно-коричневого цвета, кожаная куртка, кольчуга с металлическими пластинами величиной с ладонь, защищающая плечи, торс и доходящая до середины бедер, поверх всего пурпурная накидка с вышитым на плече львом Халдейнов.
Потом он обулся в тяжелые сапоги до колен, прицепил стальные шпоры, пояс коричневой кожи с плоским мечом и, наконец, пристегнул видавший виды кинжал и заткнул за пояс перчатки. Плащ и шлем Эйдиярда были оставлены за пределами круга Главного хранителя.
— Посмотрим, — сказала Ивейн, пока Райс помогал племяннику застегнуть последнюю пряжку. — Встань рядом с ним. Да, сходство велико до странности, даже без изменения облика. Что ж, тем лучше для нас.
Девин поправил кольчугу на плече и попытался почесаться сквозь доспехи.
— Рад, что вам нравится, — он говорил, морщась. — Хотя мне бы хотелось, чтобы перевоплощение было не таким полным. В куртке полно вшей.
— Добро пожаловать в жизнь обыкновенного солдата, — улыбнулся Райс. Он весело посмотрел на Ивейн. — Мы готовы?
— Вполне.
Она мягко взяла Эйдиярда за руку и ввела его в центр круга, направляя его к глыбе белого мрамора. Потом она повернулась к Девину и пригласила его встать рядом с человеком, в которого он должен был превратиться. С глубоким вздохом Девин повиновался.
— Ты понимаешь, насколько важно, чтобы ты полностью открылся?
— Понимаю.
— Отлично, — ответила Ивейн, обмениваясь взглядами с Райсом, вставшим подле Девина. — Чем больше ты откроешься мне, тем легче будет изменить твой облик. Это очень важно, потому что в первые недели, пока твои способности будут блокированы, ты не сможешь стабилизировать свой образ. — Она положила руки на его плечи. — А теперь глубоко вдохни, и давай начнем. Вот так. Еще раз.
Девин подчинился, погружаясь в знакомое ему бессознательное состояние. Сначала трудностей не возникало, он уходил все глубже и глубже, мягко ведомый Ивейн, но почувствовал, что достигает таких глубин, когда не так-то легко было оставаться открытым, даже после недельной подготовки.
Девин вдохнул, на выдохе преодолел еще один уровень и смутно почувствовал, что руки Райса мягко скользят по его затылку, что Целитель уводит его еще глубже, а потом обычное сознание перестало служить Девину.
Однако его внутреннее зрение расширялось с каждым вдохом, а тело расслаблялось и становилось более восприимчивым.
Дыхание больше не подчинялось Девину, да это было и не важно — Райс следил за этим. Он даже сомневался, продолжало бы его сердце биться, если бы не руки Целителя.
Теперь все его существо было заключено меж двух этих рук, которые сейчас касались его лба. С этим новым прикосновением что-то как будто встало на место. Если бы он захотел прервать контакт, то вряд ли сумел бы, да он и не пытался.
Ивейн убрала руки, и Девин ясно почувствовал, что и Эйдиярд подготовлен. Он стоял на грани полного беспамятства, удерживаемый в равновесии руками Райса, и снова перед его внутренним взором мелькнула Ивейн.
Держись, — прошептала она мысленно, когда остановилась между ним и Эйдиярдом.
Потом в него стала вливаться энергия, и Девин полностью открылся для нее. Он почувствовал, как покалывало руки и ноги, все тело, словно сотни крошечных насекомых копошились в нем, но, как ни странно, это не было неприятно. У Девина появилось чувство раздвоенности — ощущение покалывания вроде бы было, а вроде и нет.
Внезапно все закончилось. Его тело снова принадлежало ему, и непонятное ощущение пропало. Когда Ивейн отстранилась от него, Девин почувствовал, что выныривает на поверхность из глубины. От стремительного возвращения сознания его слегка покачивало. Руки Райса поддерживали его, а мозг Целителя, удалялся по мере того, как восстанавливалось нормальное состояние организма. Девин открыл глаза. Ивейн смотрела на него, довольно улыбаясь, одна ее рука лежала на плече все еще бесчувственного Эйдиярда.
Райс повернулся к северной границе круга Главного хранителя и открыл Джебедии ворота. Ивейн положила одежду Девина на плечо Эйдиярда и повернула его к Джебедии. Когда тот вывел юношу, Райс опять замкнул круг, а Ивейн повернулась к Девину.
По ее глазам он видел, что изменился. Судя по движению за кругом, которое различалось сквозь защитную дымку, остальные находились под впечатлением только что совершенного. Девину вдруг захотелось посмотреться в зеркало, но тут же стало неловко от этой праздной мысли.
Чтобы узнать, как он теперь выглядел, не нужно было зеркала. За последнюю неделю с помощью Ивейн он не раз менял облик. Кроме того, самое трудное было еще впереди. Это было поистине страшное превращение, хотя он знал, что не вспомнит о нем. Всю последнюю неделю они работали над блокированием множество раз, и каждый раз Райс позволял сохранить память о случившемся. Но на этот раз он ничего не будет помнить о своем настоящем облике и имени. Даже для Дерини он будет всего лишь стражником-человеком, нанятым в охрану принцев.
Перед ним стоял Райс и улыбался той улыбкой, которой должны улыбаться Целители, если предстоит очень трудное или необычное исцеление, правда, кроме улыбки, ничто сейчас не имело к исцелению отношения. Несколько следующих недель граф Девин не будет существовать. Был ли он уверен, что хочет пройти через это?
Все понимали: его жертвенный порыв был следствием импульса, и потому мотивы поступка Девина и вероятность выполнения им опасной миссии не раз тщательно взвешивались, Особенно возражали против его участия в этом деле отец Элистер и Джорем. Но в конце концов стало ясно, что нет более подходящей кандидатуры, а дело не терпит отлагательства. Успокаивая вздохом свои бурные переживания, Девин криво улыбнулся Райсу и протянул ему руки. Райс сжал их, и, не говоря ни слова, они вступили в четко отработанный за две недели контакт.
Руки Ивейн лежали на его плечах, и Девин знал, что теперь она наблюдала за ним подобно тому, как Райс наблюдал в начале работы. Ему сразу же удалось уйти на достаточную глубину, но потом он забрался еще, глубже, полностью полагаясь на Райса, шедшего совершенно другими путями, чем Ивейн.
Теперь контроль Целителя, не грубый, но неодолимый, управлял его организмом. Последней мыслью графа Девина в момент операции блокирования было то, что он умирает, но это было уже не важно. Он был готов провести в сомнамбулическом состоянии хоть целую вечность, уступив всего себя Райсу и Ивейн. Его жизнь была в их руках.
В это время Райс коснулся критической точки и почувствовал ответный толчок в мозгу — блокирование было установлено. Он начал осторожный выход из контакта.
