Ритуал - Байерс Ричард Ли (читать книги без сокращений .txt) 📗
Но что они видели вместо него, когда пролетали мимо? Пустой клочок земли? Но может ли иллюзия в точности повторять все детали ландшафта? Да, наверное, если речь идет о творениях великих художников или скульпторов. Но в отличие от произведения искусства часть природы, даже самая безжизненная, никогда не бывает статичной. Она бесконечно сложна и изменчива.
– Опустись пониже, – попросил Дорн.
– Поиски пойдут медленнее, – отозвалась Кара. – Мы тогда не сможем видеть так далеко.
– Этого и не нужно. Нам надо получше рассмотреть землю.
– Если ты думаешь, что это может помочь…
Она сложила прозрачно-голубые крылья и устремилась вниз. Ветер рвал одежду охотника, забирался в рукава, трепал волосы.
– Надеюсь, – ответил он. – Больше мы не будем выискивать самих драконов, их следы или отблески магии.
Во всяком случае, он представлял их как отблески. Ему не дано было знать, что она на самом деле видит, когда чувствует присутствие магии.
– Тогда что же?
– Еловые иголки, которые не пахнут. Ручей, «неправильно» журчащий среди камней. Кусты, начинающие шелестеть на секунду позже, чем налетел ветер, или тени, падающие не туда, куда их должно отбрасывать солнце. Что-нибудь неправильное.
– Крошечные неточности в иллюзорном пейзаже. Мысль хорошая. Попробуем.
И они пробовали, час за часом, а солнце уже стало клониться к западу. Дорн начал чувствовать себя идиотом, способным лишь на дурацкие, бесполезные идеи.
Но тут Кара воскликнула:
– Смотри! Впереди снрава…
Он подался вперед, чтобы лучше видеть из-за её плеча.
– Я ничего не вижу.
– Вон те скалы выглядят необычно, слишком хаотично и плотно они стоят друг к другу, и углы чересчур острые. Посмотри вокруг, ничего подобного нет на соседних вершинах. Теперь я понимаю. Магия Нексуса не укрыла убежище под иллюзией, точнее, не совсем укрыла. Вместо этого она просто не позволяет нам видеть его, а чтобы мы не удивились странностям своего зрения, заставляет наш разум мысленно стянуть края прорехи в пейзаже.
Дорну очень хотелось поверить ей, но он боялся, что Кара делает слишком смелые выводы, взглянув на нагромождение скал. За время их скитаний он видел множество самых странных каменных образований.
– Ты уверена? – спросил он.
– Надеюсь, что через минуту мы оба будем уверены. Теперь, когда я знаю, куда направить свою магию, возможно, я смогу избавить нас от слепоты.
Она пропела слова силы, и заклинание эхом покатилось среди скал. Загрохотали по крутым склонам камнепады, и скалы перед Дорном и Карой словно раскололись надвое, раздвинулись, освобождая место для вновь возникшей территории. Это было похоже на роды – роды земли. В долине, расположившейся меж крутых каменистых склонов, неподвижно лежали десятки металлических драконов, и солнечный свет отражался на их чешуе, словно в зеркале.
– Ты сделала это! – воскликнул Дорн.
– Я выполнила только первую половину дела. Нексус придумал еще кое-что, чтобы защитить пристанище, хотя я и не могу точно определить, что именно.
– А ты можешь снять эту защиту?
Она пропела еще одно заклинание и ответила:
– Нет, пока она не проявит себя.
– И что нам делать?
– Приведем его средство в действие и попробуем с ним справиться. Держись крепче.
Описав круг, она устремилась к лежащей посреди пиков долине. Дорн с пересохшим горлом и колотящимся сердцем ждал удара. В следующий миг он заметил лысого старца с белой бородой, стоящего на высоком уступе на восточном краю долины. Наверное, это был дракон-страж, изменивший свой облик, – лучший способ предотвратить бешенство. Кем бы он на самом деле ни был, старик размахивал руками над головой, приказывая им убираться. Похоже, он еще и кричал, но на таком большом расстоянии и из-за хлопанья Кариных крыльев звуков не было слышно.
Ветер взвыл и ударил в них, словно таран. Он швырял Кару из стороны в сторону и пытался скинуть Дорна с ее спины. Полуголем уцепился за шкуру драконихи железной рукой, вонзив острые когти в чешую. Даже в этот миг ужаса ему очень не хотелось ранить ее, но другого выхода не было. Удержать его могла лишь сила искусственной руки.
Даже если Кара и почувствовала боль, у нее имелись дела поважнее. Огромный смерч каждую секунду грозил с маху швырнуть ее на горный склон.
Крылья били воздух. Она не могла и надеяться уйти от воздушного водоворота, но, напрягая все силы, ухитрялась маневрировать в тесном пространстве внутри него. В первые несколько секунд такая тактика удерживала ее от падения. Затем Кара начала петь заклинание.
Дорна швыряло то в одну сторону, то в другую, он прижимался к телу Кары, чтобы ветру было труднее сорвать его, и все равно его едва не сбросило на скалы. Он посмотрел на часового. Старик все так же спокойно стоял на краю уступа. Даже одежды его не развевались на ветру. Его не хлестала буря, и Дорн возненавидел его за это.
Кара закончила музыкальное заклинание. Безрезультатно. Вихрь ревел с прежней силой. Она запела снова. Сердце Дорна упало, потому что хотя он и не мог понять ее песню, но услышал те же слова, то же заклинание, что и прежде. Он узнал его. Если оно не сработало в первый раз, то не подействует и теперь. Очевидно, оно было ее единственной козырной картой.
Через мгновение Дорн увидел, как страж превращается в нечто крылатое и сверкающее, с характерными для золотых «усами» и великолепным гребнем почти вдоль всего тела. Когда Кара добралась до конца заклинания, ударил гром, и молния, бывшая частью ее природы, сверкнула в чистом синем небе. Но после этого природного знамения сильный, как прежде, ветер взвыл снова и закрутил ее в воздухе. Кара снова начала петь то же заклинание. В такт мелодии хлестали молнии и грохотал гром. Дорн чувствовал, как вокруг нее скапливается магия, жалящая его кожу. Искры плясали и шипели, попадая на железные части тела полуголема.
«Похоже, на этот раз получится», – подумал он.
И тут могучие мускулы под Кариной шкурой напряглись, и она извернулась в воздухе. Спустя долю секунды ее швырнуло на каменистый склон. На них обоих градом обрушились камни. Дорн понял, что она сделала это, чтобы принять на себя часть предназначавшегося ему удара.
Он не мог поверить своим глазам. Удар явно оглушил или даже покалечил Кару, и они вместе покатились по склону. Это долгое падение грозило вытряхнуть из них остатки жизни. Но певчая оттолкнулась от крутого откоса, расправила крылья и снова взлетела. Еще изумительнее было то, что ни удар, ни боль в сломанной передней ноге и торчащий сквозь шкуру осколок расщепленной кости не испортили ее песни.
Во время заключительной фразы молния полыхнула так ярко, что Дорн вынужден был закрыть глаза, и раздался такой раскат грома, что заболели уши. Ураган мгновенно прекратился, словно его никогда и не было.
Дорн выдернул окровавленные стальные когти из шкуры своей спасительницы и, как сумел, торопливо и неловко обнял ее огромное змеиное тело.
– Этот маг Нексус ничем не лучше тебя, – выдохнул он.
– Я люблю тебя за эти слова, – ответила Кара, – но нам очень, очень повезло.
Громадный золотой дракон расправил крылья и взмыл в воздух.
– Похоже, сейчас нам понадобится еще немножко удачи. – бросил Дорн, готовя большой лук. – По крайней мере, тут я готов помочь.
– Не стреляй! – крикнула Кара. – Не стреляй, пока не будешь уверен, что он намерен причинить нам вред. Это Тамаранд, главный из помощников Ларета. Он не любит бессмысленных убийств.
– Если бешенство не взяло его в оборот.
– Он пытался знаками показать, чтобы мы улетали, – возразила Кара, – чтобы не попасть в ураган. Он не стал бы этого делать, если бы хотел, чтобы мы погибли.
– Может, и нет.
И все же Дорн наложил стрелу на тетиву. Всю свою жизнь он ненавидел драконов, и даже если теперь полюбил одного из них, это не могло его заставить отказаться от подозрительности ко всем остальным. Кара и Тамаранд кружили друг возле друга.
– Уходи, – сказал золотой. – После долгих раздумий его великолепие объявил, что тебе и твоим друзьям бунтовщикам запрещается пользоваться этим прибежищем. Я не уверен, что он прав, но мое мнение ничего не решает. Ты должна уйти и, как сумеешь, пережидать бешенство где-нибудь в другом месте.
