Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович (полная версия книги .txt) 📗
– Танкред потребовал у Ридвана 20000 денариев и 10 лучших скакунов-производителей, чистейших кровей, – надрывался Андроник. – Это же уму непостижимо.
Саббах готов был согласиться с Андроником в том, что требования Танкреда чрезмерны, но нурман, судя по всему, преследовал сразу две цели. Во-первых, лишал Ридвана средств для организации сопротивления в будущем, а во-вторых, получал деньги для похода в Киликию. Конечно, ни то, ни другое не могло устроить Андроника, ставившего интересы басилевса выше интересов мусульман. Во всяком случае, Саббах заподозрил его именно в этом и собирался доложить о своих сомнениях почтенному Бузург-Умиду. Даис Сирии полез было со своими советами к Ридвану, но, получил быстрый и решительный отпор. Судя по всему, эмир Халеба очень хорошо понимал, с кем он имеет дело в лице Андроника. Однако армянин гнева Ридвана не испугался и стал искать поддержки у сына эмира почтенного Хусейна. Хусейну уже исполнилось двадцать лет, но отец не допускал его к власти и не поручал ему сколько-нибудь серьезных дел. И, по мнению Саббаха, правильно делал. Хусейн был фанатиком веры, люто ненавидевшим христиан. Кроме того, он отличался крайней жестокостью, граничащей с безумием. Его слабостью или болезнью воспользовались беки, недовольные Ридваном. Это они совершали набеги на приграничные села и тем самым спровоцировали войну Халебского эмирата с графством Антиохийским. Ридван уже вернул Танкреду армян, захваченных во время этих разбойничьих походов, но, к сожалению, дел своих этим широким жестом не поправил.
– Тебе следовало бы послушать совета Бузург-Умида и попытаться выкупить у эмира Сукмана Болдуина де Бурка и Жослена де Куртене, – равнодушно отозвался на горячую речь даиса Сирии Саббах.
– А я, по-твоему, не пытался! – возмутился Андроник. – Но этот безумец заломил такую цену, что у меня волосы на голове встали дыбом. Нет, почтенный Саббах, если мы не остановим крестоносцев здесь, у стен Халеба, то они двинуться в Кападокию, а возможно еще дальше, на Багдад.
– Ты преувеличиваешь, даис, – лениво протянул Саббах. – Целью Танкреда является Киликия, во всяком случае, на первых порах. Так что у Багдада будет время, чтобы приготовиться к вторжению.
– Иными словами, ты не собираешься мне помогать бек? – зло ощерился Андроник в сторону Саббаха, раскинувшегося на подушках. Бывший правитель города Триполи пил щербет и закусывал его виноградом. Перед ним на серебряном блюде лежали горы фруктов, которые ему еще предстояло съесть. Саббах старательно делал вид, что ублажение собственного желудка является его главной заботой на сегодняшний день. Он с удовольствием разделил бы свой скромный завтрак с почтенным Андроником, но у даиса от проблем, свалившихся на его голову, окончательно пропал аппетит.
– Мятеж в осажденном городе – это безумие, дорогой друг, – покачал головой бек. – Ты уподобляешься Хусейну ибн Ридвану, обделенному Аллахом.
– Допустим, Хусейн сумасшедший – и что с того?
– Ничего, – пожал плечами Саббах. – Просто я уже потерял все, что имел, даис, и мне не хотелось лишиться последнего, что у меня осталось – головы.
– Сколько ты хочешь? – прямо спросил Андроник.
– Две тысячи динаров, – криво усмехнулся бывший кади. – Заметь, это в десять раз меньше того, что требует у Ридвана жадный нурман.
– Ты сошел с ума, Саббах, – взъярился даис. – Откуда у меня такие деньги?!
– От протовестиария Михаила, почтенный Андроник, – напомнил ему наблюдательный бек. – Византийцы готовы заплатить любые деньги, только бы не допустить вторжения крестоносцев в Киликию.
– Ты умнее, чем я думал, – грустно констатировал бывший портной.
– Людям свойственно ошибаться на счет своих знакомых, дорогой Андроник, и ты в этом ряду не исключение.
– Хорошо, ты получишь свою тысячу динаров, – зло процедил даис.
– А почему не две? – удивился Саббах.
– По-твоему, я должен работать даром, – огрызнулся Андроник.
– Я согласен, – махнул рукой бек. – Чего не сделаешь ради старого друга.
Если бы бывший портной не отличался скупостью, свойственной людям вышедшим из грязи, он мог бы избежать многих неприятностей, но, увы, даис Сирии решил сэкономить на почтенном Саббахе и просчитался. Ждать благородства от нищего не приходится. А бек был нищ, и именно поэтому не упускал любой возможности пополнить казну. Не говоря уже о том, что даис Палестины благородный Уруслан де Бове платил куда больше скупердяя портного. От почтенного Саббаха в данном случае требовалось всего ничего – написать коротенькую записку и привязать ее к лапке голубя. Умная птица устремилась в небеса, а бывший правитель вернулся к прерванному завтраку, дабы насладиться ароматом груш, собранных в саду эмира Ридвана.
Замысел почтенного Андроника был прост, но сулил грандиозный успех в случае своей реализации. У даиса хватило ума не устраивать мятеж против эмира Ридвана, который хоть и слыл просвещенным правителем, все-таки не отличался излишним мягкосердечием. И при удобном случае не постеснялся бы снять голову не только с даиса ассасинов, но и с родного сына Хусейна. Андроник решил убить посла крестоносцев, как только тот приблизиться к стенам халебской цитадели. Тем самым он обрекал город Халеб на разрушение, а его жителей на почти поголовное истребление. Ибо убийство посла во все времена и у всех народов считалось тяжким преступлением, и уж конечно крестоносцы не простят обиды халебцам и будут правы в своем благородном негодовании.
Лучники уже расположились на крышах соседних зданий, готовые явить свое искусство миру, как только пробьет их час. И хотя Саббах был почти уверен, что нурманы сегодня не поедут этой дорогой, он, тем не менее, послушно занял свое место у открытого окна, дабы не будить подозрений в сердце почтенного Андроника. Даис Сирии сильно нервничал. Что, впрочем, неудивительно. Ридван Халебский мог догадаться, кто устроил побоище на улицах его города и принять соответствующие меры. Правда, у Андроника было надежное прикрытие в лице безумного Хасана, который возглавлял это нападение. На его голову и должен был обрушиться гнев Ридвана, тогда как ассасин оставался в стороне. Ожидание затягивалось. Что нисколько не волновало Саббаха, зато выводило из себя Андроника.
– Что ты дергаешься? – осудил нетерпеливого даиса бек. – Другой дороги к цитадели нет, а значит рано или поздно крестоносцы здесь появятся.
Неожиданно для Саббаха его пророчество сбылось. То ли голубь не вернулся к хозяину, то ли сам хозяин решил, что смерть посла в Халебе будет на руку ассасинам. Во всяком случае, рыцарь в оранжевом сюрко, облаченный в кольчугу, но без копья и щита торжественно продвигался по практически безлюдной улице в сопровождении двух беков из свиты Ридвана и трех сержантов. Беды эти люди явно не чаяли. Да и засада на них была организована со знанием дела. Смертельные жала обрушились на несчастных всадников со всех сторон, не отличая сельджукских беков от надменных нурманов. Через несколько мгновений все пятеро вылетели из седел на каменную мостовую, а их тела были буквально утыканы стрелами.
– Свершилось! – торжественно произнес Андроник и возвел глаза к небу в благодарственной молитве.
Саббах растерялся. Конечно, он сделал все, чтобы предотвратить трагедию, но она все-таки случилась, и теперь ему и всем жителям Халеба предстояло испытать на себе ярость обманутых и оскорбленных нурманов.
– Нам следует покинуть город и как можно скорее, – прошипел Саббах на ухо торжествующему Андронику.
– Сначала я повидаюсь с беками из окружения Ридвана, – с усмешкой произнес Андроник. – Теперь как никогда они нуждаются в нашей поддержке, и мы вправе потребовать от них всего, чего пожелаем.
Самоуверенность даиса Сирии покоробила почтенного Саббаха, тем не менее, ему ничего другого не оставалось, как последовать за Андроником во дворец эмира, дабы увидеть бессильный гнев льва, обреченного на заклание. В цитадели, видимо, еще не знали о гибели посла, а потому без помех пустили гостей за ворота. Улыбка не покидала лица портного на всем протяжении пути до роскошного дворца эмира Ридвана.
