На окраине мира (СИ) - Лисина Александра (книга жизни txt) 📗
Всем существом чувствуя, что случайно прикоснулся к истории, Стрегон медленно прошелся вдоль стен, бережно проводя пальцами по доспехам и броням. В одном месте задержался, изучая странную кольчугу, спаянную воедино из крупных черных чешуек какой-то поистине гигантской твари. Убедился, что она потрясающе легкая, но при этом - прочная, как шкура мифического дракона. Широкая, как раз на его плечи, удивительно теплая на ощупь и старательно подбитая изнутри мягкой тканью, чтобы не царапать одежду. А края чешуек невероятно острые. Настолько, что он разорвал себе рукав, когда неосторожно протянул руку. Но забрать с собой все же не рискнуть - неожиданно увидел то, что заставило его отказаться даже от этого чуда. А потом сделал три шага в сторону и внезапно со всей ясностью понял, что нашел свою потерянную душу.
На одной из стоек, которых тут было просто не счесть, в глаза бросились длинные ножны, причудливо изукрашенные эльфийскими рунами. Сравнительно простые, без смертоносного защитного заклятия. Почти не выделяющиеся среди множества других, но чем-то неумолимо притягивающие к себе взгляд. То ли изяществом, свойственным всем вещам, что когда-либо делали Перворожденные, то ли своей соразмерностью, то ли суровой красотой виднеющейся рукояти... но Стрегон сразу забыл обо всем остальном и бережно подхватил необычную находку. А когда высвободил длинный клинок, то и вовсе пораженно замер.
Он не знал, кто и когда выковал этот дивный меч. Не знал, в каких веках родился на свет его творец и кто раньше сжимал тонкую рукоять из небесного металла, искусно перетянутую кожей неведомого зверя. Не знал, сколько веков этот клинок лежал тут в безвестности, но сразу понял - его владельцем был кто-то особенный. Кто-то великий и достойный того, чтобы подобный меч признавал его своим хозяином. Кто-то, кто точно так же, как и люди, сражался в рядах Диких Псов. И этот кто-то точно не был человеком: едва пальцы Стрегона коснулись тонкой рунной вязи на гарде, ладони сильно кольнуло. По ним пробежал игривый зеленый огонек, жадно лизнул, готовясь полыхнуть и обрубить чужие жадные лапы по самые локти. Стремительно окутал уже всю руку, перешел на плечо, и воин вздрогнул от неожиданности, запоздало вспомнив, что в свое время эльфы неизменно защищали свое оружие от посторонних. А то, что меч эльфийский, было видно невооруженным взглядом. И это значило лишь одно - кажется, сейчас кому-то придется несладко.
Однако, хоть и захолодело все внутри от последней мысли, пальцы Стрегон все же не разжал - просто не смог. Потому что сердце гулко стукнуло, из груди вырвался невольный вздох, там что-то болезненно сжалось, а потом вдруг появилось странное понимание: отпустить ТАКОЕ оружие он не сможет при всем желании. Это словно душу свою предать. Кровного брата опозорить. Лучше самому умереть, чем вот так, своими руками бросить... проще быть спаленным чужой магией, чем отказаться от такого дивного оружия. Невозможно иначе. Неправильно. И совсем не жалко такого исхода. По крайней мере, он умрет, гордясь тем, что на исходе жизни смог хотя бы на мгновение прикоснуться к настоящему чуду.
Однако, как ни странно, охранное заклятье, чувствительно обжегшее ему ладони, угасло так же внезапно, как появилось. Не тронуло, не сожгло, не покалечило. Просто исчезло, будто его никогда не было, напоследок высветив на тонком, слегка изогнутом и невероятно остром клинке причудливую вереницу эльфийских рун.
Стрегон не понял, что они означали - узор слишком быстро погас. Но потом в руку хлынуло ощущение такой мощи, такой поток покорной ему силы, что стало понятно - его признали. И даже больше. Стрегон и сам ощутил, что никогда в жизни не выпустит этот странный клинок из рук, не променяет его ни за что на свете. Душу продаст, а от него не откажется. Что угодно сделает, чтобы иметь возможность носить его на спине, и бестрепетно исполнит все, что потребует в обмен его нынешний владелец. Рукоять легла в ладонь так удачно, будто под нее и была скроена. Эльфийская сталь словно не весила ничего, была тонкой, на первый взгляд хрупкой, но при этом не поддавалась ни времени, ни ржавчине, и без труда резала даже камень. Стрегон мгновенно почувствовал: ничего лучше и прекраснее этого изящного, поразительно благородного и по-настоящему древнего оружия ему никогда не доводилось видеть. После чего прижал к груди, почувствовал мягкое тепло, обволакивающее изнутри, внезапно понял, что нашел свою вторую половинку, и надолго забыл обо всем остальном.
- Ишь ты... признал, - как сквозь слой ваты, донесся до него удивленный голосок Белика. - Кто бы мог подумать, что через столько лет он попадет в твои руки. Молодец, Стрегон. Чутье у тебя превосходное. Другого такого больше на Лиаре нет.
Полуэльф медленно поднял затуманившиеся глаза.
- Что это за меч? Чей?
- Того, кто здесь похоронен.
- Гончей?!
- Когда-то его выковал Светлый эльф, - кивнула Белка, бесшумно появляясь из темноты. - Причем, не простой, а один из Советников Владыки Эллираэнна с помощью кого-то из Хранителей Трона. Два века он пробыл в Светлом Лесу, служа верой и правдой своему хозяину, а потом перешел к его единственному сыну. Еще через пару лет оказался в Пределах и с тех пор никуда отсюда не отлучался. Когда погиб последний его владелец, им какое-то время владел Элиар сарт Эллираэнн (в то время - второй Хранитель Трона Светлого Владыки, теперь - повелитель Светлой части Золотого Леса), но потом он посчитал, что имеет на него меньше прав, чем прежний хозяин, и вернул. После чего меч почти четыре века ждал здесь.
Стрегон почувствовал, как что-то тоскливо заныло в груди. Меч Вожака Гончих... того, о ком с таким уважением и почтением говорит Белик... того, кому сам Хозяин Проклятого Леса не погнушался отдать последнюю дань... этот меч сам Владыка эльфов посчитал чересчур благородным, чтобы забрать и потревожить память о его настоящем владельце... знать, непростой здесь похоронен воин... очень непростой, раз даже через столько веков о нем помнят такие существа, как один из двух повелителей Золотого Леса...
В душе разлилась едкая горечь и вдруг стало оглушительно пусто, безнадежно тоскливо, как в выжженной дотла пустыне. Сердце пугливо дрогнуло, страшась осознать горькую правду, болезненно сжалось, отказываясь соглашаться, затрепетало, заныло. Пальцы машинально сжались, не желая расставаться с таким сокровищем. Изнутри сам собой вырвался прерывистый вздох. Но холодный разум неумолимо заявил: нет, именно ЭТОТ меч ему не суждено отсюда забрать. Он навсегда останется здесь, под сенью гигантского Ясеня и заклятия остановленного времени, рядом с прахом последнего хозяина. И будет сторожить его покой после смерти так же чутко, как при жизни охранял его честь.
Стрегон медленно опустил руки.
- Бери, - хмыкнула Белка, без труда различив беззвучный крик отчаяния в его потускневших глазах. - Пусть служит тебе, как ему когда-то. Пусть бережет и хранит, раз уж сам тебя выбрал. Он твой, Стрегон. И это будет справедливо.
Наемник сильно вздрогнул.
- Что? - прошептал едва слышно, полагая, что бредит.
- Бери-бери. Чего ему пылиться? Все равно без дела лежит, а такой меч, согласись, без дела лежать не должен. Так что бери, пока я добрый, и не вздумай его опозорить. Узнаю - руки обрублю по самые плечи. Понял?
Стрегон неверяще поднял глаза, не расслышав даже половины.
- Это же... Белик...
- Чего? Неужто не нравится? - делано удивилась она.
- Это - бесценный подарок, - голос Стрегона невольно опустился до хриплого шепота, а пальцы сами собой тихонько принялись ласкать потеплевшую рукоять. - Невероятно дорогой... для меня никто раньше... а Ходок не будет против?
- Нет. Я же не задаром: Курш для меня значит не меньше, чем этот меч. Так что бери. Это будет правильно.
- Но я... - у него ком встал в горле, когда она ободряюще кивнула и бросила отложенные им за ненадобностью ножны. - Спасибо, Белик. Если это не шутка, то действительно спасибо. Я у тебя в таком долгу, что даже не знаю, как...
