Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ) - Гуревич Рахиль (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

Мне стало жарко. Я весь пылал теперь.

− А где он лёд-то нашёл?

− Да где-то в пригороде праздновали что-то с возлияниями, и какое-то там болото. Был бы не пьяный, выкарабкался бы. А так - замёрз...

− Но всё-таки Босхан Канурович, объясните толком, кто они? Вы с ними всё-таки разговариваете.

− Ну, тени, наверное. Они сами себя так называет.

− Хороши тени, ничего не скажешь.

− Они тут силищи поднакопили. Один ихний ходок теперь не тень. Ходит, живёт, семью имеет.

− Уф!

− А те своего на этого натравили. В Плывунах только об этом сейчас и говорят.

− Кто «те»-то?

− Да с кладбища. Те тоже сильные.

− А кто сильнее?

− Ну Плывуны. У них концепция понимаешь, доктрина. Они теорией сильны. А эти с кладбища - физрук начал презрительно, потом заткнулся, испуганно вышел из пристройки, вернулся, продолжил еле слышно: − Тоже нормальные люди.

− Люди?Бывшие люди. Ну в общем, ты понял.

− Ничего не понимаю.

− Да я тоже не особо. Лапкин мне разъясняет, когда он в духе.

− То есть: духи, значит, бывают не в духе?

− А ты как думал?! Ещё как. Вот ты бы, если б умер, не приведи господи, конечно, ты бы как: не страдал, разве? Ещё как бы страдал. Ведь мог бы ещё сколько жить, а теперь -- всё. Хорошо, если по тебе кто-нибудь тосковать будет сильно. Вот как я по ученикам или Гришаня по Нике, тогда тебя в Плывуны возьмут. Они тоской питаются, вздохами. А если всем будет по... - он запнулся. - По барабану? То и будешь ты у этих в аду.

− Да у кого у этих?

− Да у кладбищенских. Они ж тоже духи или тени.

Я схватился за голову, оскалился.

− Ну ладно, ладно, не грузись. Ты мне вот что скажи. Ты-то по ком убивался?

− Я? Ни по ком.

− Такого не может быть. Чтобы в Плывуны зайти, веские причины нужны.

− Так я не хотел. Они сами затащили. Там ещё сидел у проруби кто-то, очками блестел.

− Это стражник. Это кладбищенский стражник. Он просто наблюдал. Но я стражников не вижу. Я только, вот, своих учеников несчастных.

Я взял себя в руки, на сколько это было возможно, и спросил:

− А почему же я вижу стражников?

− Не знаю, Артём, надо у Ники узнать. Вообще всех видит в этом городе только Маринка Гаврилова. Я её не застал тогда в школе. Их выпуск выпустился, а я только в школу тогда на работу перевёлся из сельской. У нас тогда сельскую закрыли.

− Гаврилова - это Эрна?

− Ну да, Эрна она теперь. Эх, Ника, Ника, − физрук тоже стал одеваться, застегнул на себе тулуп типа «дублёнка»: - Эрна мне дублёнку привезла. Мёрзну я здесь вечерами.

− То есть, Босхан Канурович, вы здесь не просто так почти всё время?

− Ну... не почти. Я ж в школе весь день. Но вечером проверяю обязательно.

− Что проверяете?

− Выход или вход... Не знаю, как правильно. Портал, как сейчас говорится. - Босхан выключил батарею-калорифер. - Всё. По домам. Мама волноваться будет.

Опа! А мы-то с мамой думали, что физрук карьерист, выслуживается, чтобы в администрации пронырнуть (в очередной раз я поймал себя на этом водном слове), пролезть короче, чтобы за массовые мероприятия отвечать. Там деньги в бюджете города выделяются на это... А он вот почему.

− Человек я одинокий, - рассказывал по дороге Босхан. Мы уже вышли из подсобки. Было совсем темно. Начинался снег.

− Сейчас до минус десяти опуститься. Пойдём мимо Плывунов?

− Зачем?

− Посмотрим на твоего стражника. Там ли он?

Пока шли, Босхан всё рассказывал о своём одиночестве и безответной любви какой-то калмычки. Он был из калмыков, из наших степных калмыцких деревень, впрочем я об этом уже говорил... Дошли до пруда. Дорожка уже не так скользила, снег падал, что надо.

− Ну? Сидит?

Я заставил себя посмотреть в сторону пруда. И зачем только мы его благоустраивали? На кой чёрт? Стояло там нечто за решёткой. И знать никто не знал, что там творится. А теперь я в него провалился.

Пруд был девственно чист и гладок.

− Нет. Никого нет!

− Ага. И полыньи нет? -- Босхан выскочил на лёд.

− Босхан Канурович! - я испугался не по-детски. - Вы что?

Он выбежал легко, весело, закричал «э-ге-гей!» − он был лёгкий поджарый как дворовый пёс, мужик без возраста, они все калмыки такие.

− Смотри, Артём! Полыньи нет. - крикнул Босхан с пруда.

− Какой?

− Ну где ты провалился.

− Да уж пойдёмте от греха подальше, Босхан Канурович! - я умолял. - Вы же на нас как кричали. Техника безопасности. Сами в школе учите.

− Лёд крепкий. Нет полыньи! Нет.

− Смотрите не провалитесь в неё. Её снегом припорошило!

− Так быстро не могло-о-о!!

− Провалитесь! Холодно, знаете как!

− Нет! Крепкий лёд! - он как сошёл с ума. Но у нас в городе так многие ведут, когда снег. − Это Плывуны тебя к себе затащили-и-и! Аномальная зима. Аномальная. - Босхан Канурович бегал по льду.

Да и я понимал его, перестал волноваться. Раз в жизни можно по льду побегать, насладиться морозом в южных широтах...

Физрук довёл меня до дома, мы договорились о следующей тренировке. Он разрешил мне пропустить завтра тренировку, но я отказался. Я только этим чёртовым бегом и спасался, воздух, особенно морозный, хорошо прочищал мозги.

Глава одиннадцатая. След

Глава одиннадцатая

Следы и последствия

Я быстро запихал в стиралку спортивный костюм, запустил её на экспресс-стирку; кроссовки поставил на батарею подошвами вверх, надеясь, что мама не обратит внимания. Но мама обратила. Только не на кроссы. А на моё лицо.

− Тёма! Что произошло?

Я расплакался. Рассказал о двойке по химии в триместре. Двойки очень иногда выручают. Плакал я из-за плывунов, я был напуган. Из всего этого бреда, что нёс Босхан Канурович, я чётко уяснил для себя одно: физрук не может туда попасть, а я попал. По умершим не тоскую, а попал. Но я маме не мог рассказать. Она бы меня тут же в психушку отправила на лечение, в санаторий к морю, или ещё куда. В Болгарию какую-нибудь - путёвки в собесе сейчас есть, ибо не сезон. Пришлось всё списать на химичку, про Тифу я промолчал. Хотя жаловаться стоило только на Тифу.

− Да ну. Химия -- ерунда. Может эта... как её туберкулёз или что-то...

Мама, однако, прозорлива.

− Тифа.

− О! Тиф. Может, она опять буянит?

− Буянит, мама. Но «два» не поставила.

− Ещё бы. - ухмыльнулась мама. Зло ухмыльнулась, с угрозой даже. Ненормальная она какая-то.

− Ага. Опаздываю на урок -- не пускает. Вариант не тот сделал ( а за партой сидел один! ) - «два». И постоянно отцом попрекает. Рассказывает в сотый раз историю, как папа украл на сумму меньше пятидесяти рублей и как чуть не сел. Однажды, один раз была сильно не в духе, рассказала как папа, чтобы условно получить, на встрече с этой Мариной вопросы задавал.

− Да она сама задавала. Гасила её, проходу не давала, папа говорил, помнишь?

И мама закурила. Я такого ещё не видел! Просто плюхнулась на стул, достала блюдечко, достала сигареты, тоненькие такие, и давай курить.

− Мама?!

− Ты, Тёма, случайно, только случайно, − начала мама, - ничего необычного не слышал?

− О Тифе?

− Тиф − это ерунда, пшик. Тем более, что теперь тесты, на результат экзаменов повлиять не сможет.

− Так это когда будет.

− Ну, − мама затянулась. -- Фиг с ней с этой тифозной. А ты, вот, ничего не слышал странного?

− В смысле?

− Ну там: необъяснимые явления. Вот: над луной эти шарики светятся. Никто до сих пор не знает, что это за шары. Луна уходит правее и они потухают. Вот типа такого?

− Нет, мама, ничего такого не слышал.

− Ну и хорошо, − мама выпустила дым из ноздрей и стала рассекать его ладонью, ну вот и замечательно, милый. Ложись или уроки будешь делать?

Да уж. Только уроки мне и делать после всего, что я пережил.

− Лягу, ма. Устал после тренировки.

− Молодец этот Босхан. Надёжный мужик. Как Айсена Ивановича на пенсию спровадим, так Босхана на его должность возьмём. Добросовестный он, правда?