Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман (серия книг .TXT) 📗
Чем дольше они сражались, тем больше Джерин тревожился, что ее намерения и вправду осуществятся. Эта битва не походила на те, что Маврикс вел с другими богами гради. Она казалась Лису одной из тех жестоких отчаянных схваток, когда речь может идти только о выживании, а не о чем-либо другом. Волдар и Маврикс били, колотили и проклинали друг друга, причем их проклятия отзывались в них так же тяжело и болезненно, как тычки и удары.
Когда Маврикс сжимал Волдар, та на мгновение ослабевала и приникала к нему, словно намереваясь отдаться. В этом плане их схватка зрелищно походила на попытку насильственного соблазнения. Однако Волдар ни разу не поддалась до конца, как бы Джерин того ни желал и как бы на то ни надеялся. У нее были свои цели, которые шли вразрез с помыслами Маврикса.
Когда же она брала верх, Лис чувствовал, как Маврикс превращается в нечто более твердое и холодное, чем то, что было тому присуще. Он понял, что Волдар пытается подчинить Маврикса своей воле точно так же, как он пытается сделать то же самое с ней. Эти перетягивания на ту или иную сторону происходили все чаще и чаще по мере того, как накал битвы рос. Джерин задумался, понимает ли это Маврикс и не нужно ли ему предупредить бога.
Вдруг Маврикс издал громкий вопль, но не от боли, а от неприятия, и вырвался из объятий Волдар. Но их расхождение не походило на расхождение двух сражающихся людей. Всего миг назад Маврикс сжимал и теснил богиню гради, а в следующее мгновение он уже стоял на краю той поляны, где состоялась их встреча.
— Нет, — хрипло произнес он. — Ты не превратишь меня в то, чем сможешь управлять. — Значит, он понимал, каковы ставки. — Я тебе этого не позволю. И не позволяю.
— Если ты останешься здесь, то я осуществлю задуманное, — сказала Волдар. — Это Домгради, и он мой. — И она направилась к ситонийскому богу плодородия с непримиримой решимостью на лице и в каждом жесте.
Маврикс не выдержал и помчался прочь. Жесткий язвительный смех Волдар звенел у него в ушах, а снег высоко вылетал из-под сандалий.
— Будь осторожен, — крикнул Джерин в метафизическое ухо Маврикса. — Не угоди снова в лапы Ничто.
Маврикс свернул с тропы в сторону. Жестокие волки обители богов гради бросились было за ним, но как только приблизились, тут же вновь завиляли хвостами, словно щенки. По крайней мере, хоть эта часть могущества не была им утрачена. Затем он снова выбежал на тропу и помчался еще быстрей.
— Спасибо, что напомнил мне о ловушке, — сказал он, — хотя никак не могу поблагодарить тебя за то, что ты втянул меня в эти неприятности.
— Я пытался спасти то, что мне принадлежит, — ответил Джерин. «И мне это не удалось, — подумал он, не вполне уверенный, что ему удастся утаить эти мысли от бога. — Значит, мне придется предпринять еще что-нибудь, только что — я не знаю».
— Я не настолько глубоко пустил корни в твоих землях, чтобы сражаться за них столь же упорно и плодотворно, как я сражался бы, например, за Ситонию, если бы боги гради пришли туда, да не допустит этого наивысшая сила, стоящая над всеми богами, — сказал Маврикс. — Тебе следует поискать помощи на твоих территориях или под ними у тех сил, которым будет что терять, если их подчинит себе или погонит прочь Волдар со сворой своих злобных подручных.
Он и сам являл собой сгусток злобы. Такой, что ни Стрибог, ни Лавтриг не захотели опять вступить в состязание с ним. Вскоре он уже был за пределами обители богов гради. А Джерин тем временем ломал голову над тем, каких именно элабонских богов Маврикс имел в виду. Возможно, Байтона, но кого же еще? И он задал этот вопрос богу, который нес в себе его сущность.
— Нет, только не этот жалкий прозорливый слизняк, — презрительно сказал Маврикс. — Он тебе ничем не сможет помочь, уж поверь мне. Волдар разжует его и выплюнет, пока он будет озираться по сторонам. Однако с Ничто они вполне могут поладить: они наскучат друг другу настолько, что перестанут существовать.
Он говорил очень уверенно, и Джерина это насторожило. Если Байтон не поможет ему в борьбе против гради, то кто же тогда?
— Кто в северных землях способен им противостоять? — не отставал от бога Лис.
— Я уже сообщил тебе все, что знаю, и даже больше, чем ты заслуживаешь, — ответил Маврикс, на этот раз раздраженно. — Это не моя страна. Я повторяю это снова и снова: это не мои земли. Я не слежу за каждым занудным бездельником-божком, поселившимся здесь, и не собираюсь этого делать. Раз уж ты оказался настолько глуп, что предпочел родиться здесь, то выпутывайся теперь сам.
— Но… — попытался возразить Джерин.
— О, тише-тише. Пока что у тебя даже нет плоти, чтобы по-настоящему поднимать шум, — осадил его Маврикс, и Джерин волей-неволей присмирел. Бог продолжал: — Вот мы и вернулись в твою сырую, промозглую противную лачугу. Если бы ты только видел яркое солнце Ситонии, вино, море (не этот серый ледяной океан, омывающий твои земли, а голубое, блестящее и красивое море), если бы ты видел сверкание полированного мрамора и блеск песчаника, желтого, как масло, как золото… Но ты всего этого не видел, бедный обездоленный человечишка. Может, оно и к лучшему, потому что иначе ты мог бы наложить на себя руки от отчаяния, что ты всего этого лишен. Поскольку ты вынужден оставаться здесь, я возвращаю тебя в твое скучное малоприметное тело, из которого сам же тебя и извлек.
В следующее мгновение Джерин уже мог смотреть на мир собственными глазами, слышать собственными ушами, двигать головой, руками, ногами. Перед ним стоял Маврикс. А еще Силэтр, Райвин и Фулда, по-прежнему щеголявшая наготой пышных форм.
— Как долго мы отсутствовали? — спросил Лис. Как и обещал Маврикс, оказавшись в собственном теле, он снова обрел голос.
— Отсутствовали? — хором переспросили Силэтр и Райвин.
— Вы все время находились здесь, — сказала Силэтр. — Где же вы были? Что делали? — Она повернулась к Мавриксу. — Господин сладкого вина, боги гради побеждены?
— Нет, — ответил Маврикс.
Услышав это короткое «нет», Райвин в ужасе охнул. Маврикс продолжил:
— Я сделал, что мог. Но этого оказалось недостаточно. Больше я ничем не в силах вам помочь, поэтому покидаю эти края с их неприятным климатом.
И он стал исчезать у них на глазах, словно дымка в лучах жаркого солнца.
Джерин был вместе с ним и знал, что его победили. Силэтр и Райвин поняли, что это так. Но Фулда, подобно многим, с кем Джерин сталкивался в своей жизни, слепо верила в высшие силы. Слышать, как бог признает свое поражение, было выше ее сил. Она воскликнула:
— Так ты оставляешь нас ни с чем?
Маврикс вновь материализовался. Невозможно было сказать, куда именно смотрят его черные неменяющиеся глаза, но, судя по повороту его головы, он обратил свой взор к Фулде.
— Так ты хочешь, чтобы я оставил тебе что-нибудь, да? — спросил он, смеясь. — Отлично. Так я и сделаю.
Фулда принялась ловить ртом воздух. Сначала Джерин решил, что от удивления, но мгновение спустя он понял, что причина тому совсем иная. Фулда прикрыла глаза, выгнула спину, ее соски напряглись и вздыбились. Она тяжело задышала, все ее тело сотрясла дрожь.
— Вот так, — сказал Маврикс, самодовольно и удовлетворенно, а может, и просто удовлетворенно. Несмотря на то, что им проделывалось во время перемещения по плоскости богов, он, тем не менее, не пренебрег и Фулдой. Бог продолжал: — Я оставил тебе кое-что. Через три четверти года ты узнаешь, что именно, и это, без сомнения, вызовет интерес у окружающих. А пока… — И он принялся таять вновь, на этот раз растворившись в воздухе окончательно.
Хижина, в которой Джерин пытался творить волшебство, неожиданно приобрела свои прежние размеры. Это убедило Лиса, что Маврикс действительно исчез.
Фулда открыла глаза, но они были устремлены не на окружающее.
— О, — произнесла она, еще раз вздрагивая. И видимо, тоже поняла, что Маврикс исчез. — О, — повторила она уже с разочарованием. Потом взяла свою тунику и надела ее. Памятуя, что рядом Силэтр, Джерин на это уже не смотрел. Он смотрел на Райвина, на жену. По всей вероятности, они думали о том же.
