Надежда мира (СИ) - Воронина Тамара (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Он все же заговорил, когда они уже уходили из Скаможа, наслушавшись страшилок о восстании в Кольвине и его подавлении. О причинах ходили самые разные слухи, а истории, передаваемые тревожным шепотком, больше походили на романы Стивена Кинга или фильмы Хичкока, чем на реальность, однако Риэль сделался весьма серьезен, и Женя вовремя вспомнила – ну да, здесь же магия… Волны репрессий не докатились до тихого провинциального городка, но народ добровольно вечерами сидел по домам, и даже желание насладиться голосом знаменитого менестреля не перевешивало осторожности. Заработали они совсем мало, но хоть цены здесь были невеликие, комнату им дали почти бесплатно, кормили тем, что останется на кухне тоже бесплатно, а оставалось не так чтоб много, однако голодными они не были. Что интересно, в Гильдии, куда Риэль зашел отметиться, никто не поинтересовался тем, где ж он шлялся последние пару месяцев. Никто не интересовался путями менестрелей. Может, его вдохновение обуяло и он сочинял баллады, сидя на сеновале в богом забытой деревушке, а может, с природой слиться захотел и прожил все время в лесу. Менестрелям позволялось многое из того, что настораживало в обычном горожанине и тем более селянине. Известное дело, творческие личности, бродяги, странные они, на месте не сидится…
Была зима. Замечательная зима. Потускнела листва, потеряла яркость трава, совсем мало было цветов, найти в лесу пропитание было уже потруднее – орехи, грибы да коренья, если не считать дичи, а охотиться Риэль не умел и не любил. Силки, случалось, ставил, и в них часто попадались кролики и даже изредка забавные животные: олени величиной с овчарку. Вот и сейчас над огнем обжаривался кролик, похожий на кролика всем, кроме ушей – ушки у него были мышиные, кругленькие и маленькие, и вообще Женя предполагала, что это лесная крыса. Риэль возился с палаткой, потуже натягивая промасленное полотно, а Женя аккуратно поворачивала импровизированный вертел. У них в заначке имелась фляга с обволакивающе пахнущей настойкой, и оба были в предвкушении. День выдался сырой и ветреный, к вечеру водяная пыль из воздуха пропала, но одежда все равно была волглой и тяжелой. Они замерзли, и настойка была всего лишь способом согреться. Риэль даже объяснил ей, что в теплое время он редко таскает с собой вино, а вот зимой фляга никогда не пустует, потому что и водка может согреть, и обычное вино можно вскипятить с травами, а такая вот домашняя настоечка лучше всего, потому он не скупясь выложил за нее шесть дин – дорого за поллитра, чай, не изысканное вино.
Кролик получился просто замечательный, излишки зимнего жира из него вытопились, а мясо было нежное и очень вкусное. Они по очереди делали по глоточку из фляги, обгладывая и обсасывая тонкие косточки, сидели, накрывшись одеялами, чтобы хоть немного просушить у огня куртки. Было не больше десяти градусов, и Риэль признавал, что зима в этом году редкостно холодная. В палатке в это время прогорал крохотный костерок из гарты, так что спать будет тепло, особенно если подстелить оба одеяла, обняться и укрыться одной из курток. Авось просохнет.
– И все же нельзя отказываться от любви, – вдруг сказал Риэль. – И уж тем более из-за благодарности.
– А ради дружбы – тоже нельзя?
– Не стоит. Ведь дружба никуда не денется. Ни я не исчезну навсегда, ни ты, и потом, мы уже друзья, и даже одна память…
– Я, конечно, рада, что могу стать одним из немногих твоих хороших воспоминаний, – перебила Женя, – только, извини, не хочу.
– Тебя испугала неопределенность жизни с ним?
– Нет. То есть об этом я и не подумала. И даже его фанатизм меня не испугал. Наверняка в его жизни нашелся бы кусочек и для меня. Но он сильный, Риэль. Он бы меня подавлял…
– Тебя? – фыркнул он. – Представляю.
– Пытался бы подавить. Я никогда не стала бы для него равноправным партнером. То есть оно и понятно, я, конечно, в тыщу раз слабее, и защитник из него лучше не придумаешь, и любовник просто обалденный, и… только не друг. Скорее всего, он бы меня просто поселил где-нибудь, и я б скучала в ожидании, но ни в чем бы не нуждалась. А я не хочу этого. Пока не хочу. Риэль, ты же видел, мы и говорили с ним всего пару минут, он меня прекрасно понял…
– Ты из-за меня с ним не пошла.
Спокойно и уверенно. Долго думал и убедился. И так же спокойно и уверенно Женя подтвердила:
– Из-за тебя. Только это никак не жертва с моей стороны. Я что, рыдаю по ночам? Или испускаю душераздирающие вздохи?
– Иногда.
– Но все реже. Я, если честно, думаю, что это все-таки была не любовь, а страсть.
– Ну, этого я, конечно, не знаю… Женя, а что я должен делать? Что должен думать?
– А ты не рад, что я с тобой пошла?
– Да в том-то и дело, что рад, – засмеялся он. – Безумно рад, эгоистически… И мне это не нравится. Я за тебя должен радоваться, а не за себя.
– Тогда радуйся за обоих, – предложила Женя, – потому что мне с тобой очень хорошо. Только холодно и хочется в палатку.
– Полезай. Я еще посижу, пока куртки не досохнут. А разговаривать можно и так.
Разговора не получилось, потому что Женя угрелась и не проснулась даже, когда Риэль укладывался рядом и накрывал ее курткой, набравшей тепла от костра.
Они шли к Комрайну, рассчитывая попасть в столицу ближе к новому году. Это была пора веселых праздников, менестрели стекались в крупные города вместе с циркачами, бродячими акробатами, вольными художниками и прочими производителями зрелищ. Риэль был уверен, что уж он-то точно не останется без работы, сложнее будет с жильем, но есть у него одна знакомая старушка, прежде охотно сдававшая ему за символическую плату просторную комнату под крышей, довольно холодную, зато снабжала его одеялами и кормила пирожками, печеньем, булочками и кексами, печь которые была большая мастерица. Проблема может быть только в одном: старушке было уже очень много лет, она могла просто не дожить до сегодняшнего дня. В прошлое посещение столицы Риэль не успел ее навестить, потому что встретился с одной девушкой…
Женя перестала считать, сколько времени она уже на Гатае. Тем более что это было сложно. Земной год вроде уже прошел, а здешний был в полтора раза длиннее, и как, спрашивается, ей счет вести? И главное, зачем? О доме напоминала уже только игрушечная собачка, потому что даже медальон ассоциировался с Тарвиком и, следовательно, с Комрайном.
Они немножко перераспределили груз: теперь кухонные принадлежности и флейту Риэля тащила Женя, потому что его рюкзак увеличился за счет палатки, пусть и небольшой и достаточно компактной, однако довольно тяжелой. Не случайно он обзаводился и зимней одеждой, и палаткой только на сезон, с легкостью продавая вещи весной, когда спать можно под открытым небом и нет никакой необходимости в куртке.
Они выступали в каждой деревне и каждом городке, где-то зарабатывали много, где-то совсем чуть-чуть. Однажды столкнулись с разбойниками, и Женя начала было впадать в панику, но разбойники оказались благородные и отобрали только деньги, причем десяток дин оставили, прихватив только золото. «Так обычно и бывает», – флегматично сообщил Риэль, никогда не переживавший из-за денег. Напереживался, когда пытался накопить ту злосчастную тысячу.
Что интересно, он ни сам не пытался деньги припрятать в тайничок, ни Жене не советовал: могут обыскать, и если найдут, рассердятся, поколотят уж точно основательно, зачем рисковать, лучше уж несколько дней впроголодь, да и то вряд ли, в Комрайне народ щедрый и уж кусок черствого хлеба всегда дадут. Да, Женя замечала отсутствие голодного блеска даже в глазах нищих, толпившихся, как и положено, возле церквей.
Религий здесь было несколько, но, как Женя поняла, это скорее были секты, ответвления от главенствующей конфессии. Верили незатейливо – в Создателя. Обряды были несложные, молитвы жестко не регламентировались, свобода совести, с одной стороны, гарантировалась, а с другой – демонстрировать атеизм Риэль не рекомендовал, так что они порой и в церкви заходили: просторные помещения, светлые, с яркими витражами и самыми разнообразными украшениями – то росписи покрывали стены, то скамьи сияли затейливой резьбой, то скульптуры стояли тесными рядами. Сам Создатель изображался, разумеется, в облике мужчины, но лица изображение никогда не имело: он мог быть в плаще, куртке, тунике, балахоне, но с неизменным опущенным капюшоном. Пару раз Женя даже видела на нем воинские доспехи и длиннющий меч за спиной. Выхватить такой меч было по силам только божественной личности – он был великоват, чтобы хватило длины руки, однако символичность и есть символичность, и атлетического сложения персона в самом натуральном рыцарском шлеме с забралом и почти двуручным мечом за спиной уважение внушала. Наверное, это была ипостась Защитника. Имелись еще Утешитель, Воитель, Учитель и вообще все, до чего могла добраться фантазия верующих. Перед его изображением можно было преклонить колени, а можно было и не преклонять, только голову опустить, но можно и не опускать – каждый разговаривал с богом как умел. Риэль опускался на колени, прижимая к груди ладонь – так принято было в Сайтане, где прошло его детство. Женя копировала поведение женщин Комрайна – те приседали в книксене, касаясь сложенными ладонями лба. Креститься не полагалось. Раза два на них обращали внимание священники – Женя получала благословение, а Риэль – просьбу спеть на вечерней службе, если он знаком с религиозными песнопениями. Он был знаком, и именно в церкви Женя услышала, как он поет а-капелла, и поймала себя на том, что невольно смахивает слезы, и не одна она.
