Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович (серия книг .txt) 📗
Нужна ли такая здоровая жизнь без восхитительного вкуса шашлыка под пряное пивко? Без обжигающе холодного заряда водочки под острое, как поцелуй рыжей девушки, начос? Зачем смотреть на закат в горах, если от него не захватывает дух? Зачем быть с женщиной, если от ее улыбки не путаются мысли и не хочется летать? В чем смысл жизни без острых ощущений и ярких эмоций?
Конечно, в этих делах, как и во всем остальном, нужна золотая середина — обжираться до изжоги и сходить с ума от ревности и зависти — так же плохо, как есть одну кашку, делать себе профилактически-оздоровительные клизмы и с философским равнодушием относиться к тому, что твоя женщина обнимается с другим мужиком.
Ох, кто бы еще помог мне найти эту самую середину… Одно хорошо — того, кто сумеет вытащить меня из мрака равнодушия поближе к пылающему свету нервных срывов, я уже нашел. Вон, сволочь, сидит и явно размышляет, доливать ли остатки медовухи в стакан шефа либо плюнуть на субординацию и допить все прямо из горла.
Допил-таки, скотина жадная!
Эпилог
Моя теория насчет того, что причиной затяжных туманов в долине был разрушенный мной магический компьютер, полностью подтвердилась. Следующие дни выдались солнечными и почти безоблачными. В итоге засидевшийся на станции народ все же додавил меня просьбами выехать на природу, чтобы обкатать броневик. Особо упирали на мое обещание двухдневной давности.
Больше всех ярился батоно Леван, стараясь не показать, что сама обкатка броневика ему до фонаря, а надеется он на встречу с единорогом. Ну не давал ему покоя тот факт, что в долине пали жертвой людских амбиций аж два рогатых монстра, а он даже не смог присутствовать при этих исторических событиях. Я конечно же не сказал старику, что если и соглашусь на поездку, то постараюсь держаться от этих здоровяков как можно дальше.
Дед Анджей действительно стремился обкатать новый броневик, а все еще пребывающий в раздумьях Корней явно хотел посмотреть на меня в условиях, так сказать, приближенных к боевым. Он все еще боялся, что при малейшем стрессе меня опять унесет в то, что повольник считал магическим безумием, и хотел все прояснить до того, как приедут сыновья.
Сам я даже не пытался ввести себя в состояние просветления, потому что обоснованно считал, что назад могу и не вынырнуть.
В общем, совместными усилиями обитатели станции уговорили меня выехать на объезд ее окрестностей.
В стороне от жарких споров остались только оба корейца и, как ни странно, Гена. Он все равно понимал, что останется охранять купол, но вот почему мой старый друг не переживал за мою безопасность, было не совсем понятно. Может, он наконец-то поверил в мое здравомыслие и умение принимать верные решения в сложных ситуациях?
Далеко не факт, особенно ввиду недавних событий.
В общем, я особо не упирался, да и этот выезд будет уже не первым после магических боев. Еще до конца того сумасшедшего дня мы, загрузившись в адскую колесницу, наведались на место событий.
Так как я успел сообщить в почтовую службу Китежа о происшествии, то понимал, что оставлять тела на поругание животным не стоит. Вряд ли их сюзерен отнесется к этому факту с пониманием.
Оставив стариков грузить погибших на платформу и собирать их имущество, мы с Геной отправились к тайному посту запредельцев. На верхушку скального образования я забрался с помощью «паука», оставив друга, так сказать, на стреме.
Внутри ничего не изменилось, только воздух стал чище и гарь выветрилась. С подъемом тела Коломбины пришлось помучиться даже с использованием «паука». Хоть и с трудом, но мне удалось доставить ее наверх по вертикальной шахте и спустить вниз к Баламуту.
Заниматься разбором добычи на посту запредельцев я решил только когда все уляжется, но все равно вернулся, чтобы хоть предварительно оценить, что именно мне досталось. Даже не представляю, сколько бы заплатила академия, останься эта штука целой. С другой стороны, могли показать кукиш, сослаться на государственные интересы и потребовать бескорыстного содействия прогрессу магического искусства. Был у меня похожий прецедент с телом болотного бегуна.
Так что, может, оно и к лучшему, что от сложнейшего агрегата запредельцев остались даже не запчасти, а порошок из растрескавшихся кристаллов и сплавившиеся колтуны из проволоки. Если учесть, что проволока эта была сделана из чистого истинного серебра, то куш вышел большой и при этом довольно опасный. Все дело в том, что монополия на продажу главного магического металла находится как раз у князей, добывавших его в единственно возможном месте — Запределье. Объяснить им, откуда у меня столько истинного серебра, будет очень трудно.
Ладно, решим эту проблему, когда она станет насущной. Все равно я не собирался реализовывать металл до возвращения в Китеж. А там можно посоветоваться с Барабашем. Личное знакомство с подпольным артефактором у меня стояло первым пунктом в планах на зимовку.
Допив кофе, я стряхнул с себя воспоминания и, окончательно смирившись с принятым решением, пошел в оружейку.
Там меня по уже сложившейся традиции, будто верный оруженосец, начал снаряжать хмурый Баламут. Сейчас они с Корнеем были похожи, как братья. Ничего, отойдут.
Снаружи мои старики-разбойники заканчивали вылизывать наш броневик. Две княжеские машины — и та, что оставалась на станции, и та, которую мы приволокли из леса, бесприютно замерли в углу стояночной площадки. Эвакуированный нами броневик хозяевам придется ремонтировать. Может, Коломбина и сумела бы вырубить экипаж без ущерба для начинки агрегата, а вот Красотка словно запустила внутрь шаровую молнию, не только убив людей, но и угробив аппаратуру.
Сейчас обе магички и группа поддержки Красотки, а также останки Степы находились в наспех сделанной в мастерской холодильной камере. Дядюшка Чхан наотрез отказался предоставлять для этого один из двух своих морозильников. Пришлось деду Анджею проявлять сноровку и создавать импровизированный морг прямо в мастерской. Правда, компрессор и остальную начинку все же пришлось изымать из хозяйства нашего главного повара.
— Готовы, господа маньяки?
— Почему маньяки? — тут же вскинулся батоно Леван, прекрасно поняв, на кого я намекаю. — Шеф, вы же сами говорили, что нужно проверить, как единороги отреагируют на броневик. И только если психанут, нам придется стрелять по ним.
Нездоровый блеск в глазах старого грузина при словах «придется» вызвал у меня обреченный вздох. Нужно особо проконтролировать, чтобы он не пальнул в здоровенную животину сразу, как только увидит ее.
Причем палить нашему фанатично настроенному охотнику есть из чего. Тут технически заточенная душа поляка развернулась во всю ширь. В итоге из похожей на шляпку гриба башенки торчала спарка из родного пулемета и выдвинувшегося значительно дальше и бог знает как закрепленного там противотанкового ружья. Как Леван согласился на частичную разборку своего любимого оружия, мне до сих пор не понятно. Впрочем, Анджей клялся, что собрать все обратно — дело пары минут.
— Ладно, чего уж там… — отмахнулся я и полез на командирское сиденье через передний боковой люк.
Корней уселся в кресло десантного отсека, а батоно Леван угнездился на месте стрелка-оператора.
Дед Анджей зачем-то обежал броневик по кругу и наконец-то забрался на водительское место.
— Ну что, поехали! — изобразив из себя Гагарина, провозгласил поляк и нажал на кнопку. О том, что броневик завелся, нас оповестили лишь тихий шелест вентиляторов и россыпь огоньков датчиков. В такой же тишине мы и тронулись с места.
Когда набрали скорость, добавился негромкий гул, а после съезда с асфальтированной площадки — рокот ударов колес по неровностям в почве.
Пока машина вела себя великолепно, но это на полосе отчуждения, где особых препятствий не было.
Впрочем, когда въехали в лес, проблем не прибавилось, Анджей лишь на всякий случай снизил скорость. Он внимательно выбирал путь, чтобы не налететь на выпирающие корни баобабов. Широкие колеса спокойно притаптывали лиственный наст.
