Разбойник с большой дороги. Бесприданницы - Чиркова Вера Андреевна (список книг .txt) 📗
Маг крутнул свой браслет и исчез, а Бетрисса хмуро усмехнулась и устроилась возле окна в кресле, развернув его так, чтобы видеть и кровать и входную дверь. Ей хотелось спокойно подумать и понять, чего она все-таки боится? И почему внезапное появление совершенно незнакомого мужа так ее расстроило, почти разозлило.
Хотя он, несомненно, виноват, знал ведь, что брак почти фиктивный, когда своим титулом выкупал себе здоровье. И мог бы пожить спокойно хоть полгода и дать ей привыкнуть к этой мысли и уладить все неурядицы воспитанницы, ставшей за эти годы ближе младшей сестры.
«Вот оно в чем дело… — охнула мысленно Бет, дойдя в своих размышлениях до этой простой мысли. — Тэри!» Ну да, именно она все сильнее беспокоит бывшую компаньонку, вернее, происходящие с ней перемены. Последние два дня Тэрлина все чаще отмалчивается, не вступает в жаркие споры подруг, отвечает на вопросы коротко и как-то безучастно. Словно носит в душе тяжкую ношу, от которой нельзя избавиться или поделиться с подругами. И что уж кривить душой, догадывается Бет, как зовут эту внезапную девичью беду. Еще вчера заподозрила, когда все они решили объявить разбойнику бойкот. Нет, Тэри не пошла против всех, но сказала свое «и я» так обреченно, что у Бет заскребло на душе, несмотря на бушующую там обиду.
Хотя именно эта обида и не позволила Бетриссе поговорить с подругой еще вчера ночью. Вернее, уже сегодня. Спать хотелось неимоверно, и тело ныло, как избитое… но сносила же она это из-за королевы? Так потерпела бы еще немного ради Тэрлины. А если совсем уж честно, она ведь оказалась права, ее честная девочка. Вовсе не такой он вредный и злобный, и когда тот негодяй бросил в них магический огонь, разбойник сразу позабыл про бойкот, объявленный ему кадетками, и заслонил их собственной спиной.
Герцогиня Лаверно тяжело вздохнула, припомнив, как мгновенно встрепенулась, напряглась королева, когда она осведомилась о ее советнике. Не стоит сомневаться, граф Шаграйн ей весьма небезразличен, причем все ее доверенные люди об этом прекрасно осведомлены. И Майзен, и Фанья, и Годренс.
Темный лес, ну почему же она не спросила его прямо, этого дроу?! Сейчас знала бы точно, в каких они отношениях. Хотя граф ощутимо моложе ее величества, но далеко не мальчик, а она до сих пор очень привлекательная женщина и выглядит лет на десять моложе своего возраста. А когда-то была признанной красавицей, и не зря покойный король не один год обивал пороги Ганрельского монастыря, уговаривая маркизу Зантарию Лерайт покинуть полюбившуюся ей обитель.
В дверь тихо стукнули, и почти сразу же вошла Октябрина, за которой следовала горничная с подносом.
— Вы не успели пообедать, ваша светлость, — произнесла герцогиня Сарнская светским тоном, — и я взяла на себя смелость выбрать вам кушанья по своему вкусу. Оставьте поднос, милочка, я сама поухаживаю за герцогиней.
Проводила взглядом послушно исполнившую приказ служанку, прокралась на цыпочках к двери и закрыла ее поплотнее. А затем так же по-шпионски вернулась к Бетриссе, шлепнулась в соседнее кресло и саркастически ухмыльнулась.
— Поздравь меня, я тоже обзавелась воздыхателем. Шутник Мишеле глаз с меня не сводит, испортил весь обед. Ну не умею я наслаждаться тефтелями в сливочном соусе, когда мне смотрят в рот умильными глазками.
— Но человек он не злой, — справедливости ради заступилась за графа Хангро Бетрисса, — и успех у дам имеет.
— Ну и зачем он мне вместе с его успехом балаганного шута, — фыркнула не на шутку расстроенная Октябрина, — если он моложе меня и ниже ростом? И к тому же граф.
— Но Годренс тоже граф, — коротко намекнула Бетрисса.
— Не сравнивай. Сильный маг, как показали события, в наше время значительно ценнее герцога. И кстати, этот титул Году пожаловала королева за весомую помощь в Донгер-Карритской кампании. Вместе с небольшим наследным поместьем одного из мятежников. А у Мишеле мать из простолюдинов, дочка целителя. Но всего этого я бы не заметила, если бы чувствовала к нему хоть какую-то симпатию. А так — взгляну на его рыжие кудри и не знаю, смеяться или плакать. От него ведь и дети будут такие же рыжики.
— Ох, как у тебя все сложно, — посочувствовала ей Бет. — Но я не понимаю только одного. Если уж Мишеле тебе совсем не нужен, то почему ты о нем столько думаешь? Тебя ведь никто насильно не заставляет с ним любезничать?
— Как ты не понимаешь, — тоскливо вздохнула Октябрина, — ведь это мой первый поклонник за столько лет! Я его так ждала! Кати повезло, Доре тоже. Да и наш дядюшка Тайвор стал очень видным мужчиной! А на меня никто не польстился… кроме рыжего клоуна.
— Окти, ты не обидишься, если я скажу не те слова, какие ты желала бы услышать, а то, что думаю на самом деле?
— Нет. Я потому и шла к тебе, у тебя опыта и благоразумия больше, чем у нас всех.
— Ты даже не представляешь насколько, — горько хмыкнула Бетрисса и смолкла на несколько минут, решая, сколько можно открыть старшей из новых подруг. — Ну ладно, раз заикнулась, расскажу одну историю, но только пообещай ничего не говорить девочкам. Рановато им знать о своей старшине такие вещи.
— Бет, я клянусь. Но если тебе нелегко вспоминать — молчи. Мы с Августой уже говорили на эту тему, когда ты благодарила дроу, и пришли к одному мнению. Поэтому я пойму, если ты откажешься от своего намерения.
— Нет, не откажусь… — тихо произнесла бывшая фрейлина королевы-матери, налила себе чаю, сделала небольшой глоток, только для того чтобы оттянуть тяжелый момент, и усмехнулась — кого она обманывает?
Давно ведь хотелось открыть кому-нибудь душу, но никого подходящего рядом не было. Служанки непременно поделятся со всеми знакомыми, Тэри совсем девчонка, а ее матушка сразу выдаст расчет и не подумает, что за ее жалкие пять серебрушек в луну и стол больше никто не станет отдавать ее дочерям всю душу и нерастраченный жар нежного сердца.
— Я как-то говорила, что служила старой королеве до самой ее смерти? — неторопливо начала Бет свою нелегкую исповедь. — И когда она почила, мы остались без службы и жилья. Нет, из дворца нас никто не выгонял… но приглашения на службу не поступило, и слуги постепенно перестали звать нас к столу. Только одна из кухарок по доброте присылала с поварятами обед и ужин, если не забывала. Это было унизительно и обидно, но справедливо, и вскоре я собрала вещи и ушла. Можно сказать, на улицу, сбережений хватило лишь снять комнатку на чердаке. Не буду рассказывать, как я ходила по всем дальним и близким родичам и знакомым, стараясь подгадать к обеду или ужину. Завтраки я себе отменила. И потому была просто счастлива, когда одна из бывших фрейлин, узнав о моем положении, порекомендовала меня герцогине Донгерской. Но очень скоро поняла, что мои испытания на этом не закончились. В доме герцога, в отличие от половины старой королевы, все время толпились молодые господа, лилось рекой вино и, как лесные пожары в засушливый год, вспыхивали ссоры, споры, интриги и розыгрыши. Некоторое время мне удавалось избегать внимания бесившихся от скуки красавчиков, но однажды везение кончилось. У меня объявился настойчивый поклонник, потом второй. Через некоторое время за мое внимание состязалось уже четверо довольно видных и богатых господ… и сейчас я точно определила бы, что дело нечисто, и послала бы их всех подальше. А тогда постоянно терялась, смущалась, краснела и все-таки держалась. Как мне стало ясно намного позднее, это только раззадоривало желающих сорвать приз… так это у них называлось, и они заключили спор. Вот после этого меня взяли в кольцо плотной осады, моя спальня была заставлена букетами и безделушками, а шкатулка ломилась от преподнесенных в дар украшений. Постепенно все во дворце включились в азарт травли, делали ставки и считали, сколько дней я еще продержусь. К слову сказать, прямое насилие они дружно вычеркнули из возможных способов ухаживания… но пожимать мне руки, целовать пальцы и щекотать за ушком старались как можно чаще. А я к тому моменту уже влюбилась, мой избранник казался мне красивее, умнее и галантнее всех. И вскоре он добился победы… но я тогда ни о чем не жалела. Летала на крыльях любви и счастья, не понимая ни прозрачных намеков, ни прямых предостережений. Целых два месяца я ходила по дворцу с гордо поднятой головой, считая, будто мне просто завидуют все те, кто не сумел добиться любви самого лучшего из мужчин. Ну а потом все закончилось, резко и очень больно. В тот вечер мы должны были встретиться в условленном месте, но у меня не хватило терпения ждать… я хотела обрадовать его замечательной новостью и попросить поторопиться со свадьбой. Потихоньку брела по саду в быстро сгущающихся сумерках, когда услыхала знакомый смех. Мой любовник был в одной из беседок, и не один… Словно темные силы толкнули меня в кусты… хотя до того момента я свято считала подслушивание недостойным знатной девушки деянием. Он разговаривал с одним из недавних соперников… и не дай боги никому из женщин услышать те слова, какими он описывал наши отношения и предлагал купить меня на ночь или декаду. Меня словно полили сразу кипятком, ледяной водой и нечистотами… Не помню, как я оказалась в своей комнате. Утром горничная нашла меня без сознания и в горячке, и герцогиня тотчас приказала отправить мое бесчувственное тело в недорогой частный лазарет, она очень боялась заразы. Но и там мои беды не закончились… Как сообщил мне целитель через луну, в ту ночь я потеряла свое дитя, а их об этом никто не предупредил. Потому-то лечили меня от болотной лихорадки, давая те зелья, какие в моем положении настрого запретны. Из-за этого мой недуг усугубился осложнениями, и пока не появилась акушерка с ведьминским даром, никто не понимал, в чем дело. Она залечила мое тело… но не до конца. Иметь детей с той поры я не могла. Да и душу мне тоже не исцелили, впрочем, это было не под силу никаким лекарям.
