Князь без княжества - Минский Анатолий (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
– Он... он – брат Айны?!
– Может быть. Почему ты так побледнела, дорогая? Вы не были обручены, даже не объяснились. Алекс считал тебя возлюбленной Терона.
Ева с улыбкой скосилась в сторону супруга. Тот что-то живо обсуждал с элит-офицером и задорно посмеивался, совсем не лад с только что закончившимся траурным ритуалом.
– Да... Не стоит придавать этому значения. Тем более, правды все равно никто не узнает. Официально мальчик считается ребенком императора, и точка.
А с кем спал Алекс до женитьбы, никого не касается.
Но почему это резануло по сердцу ржавой пилой? Ведь были уже знакомы. И уже любили друг друга, боясь себе в этом признаться.
Как будто на белоснежную скатерть упало черное пятно.
Еще через десять минут Иана сказала себе, что простила бы Алексу не только этот, но и куда более тяжкий грех. Лишь бы был рядом. Нет! Лишь бы был жив, тогда непременно найдет дорогу. Ни тюремные стены, ни границы между мирами его не остановят.
Он не пришел ни в этот день, ни на следующий.
Через неделю, когда в фамильном доме Эрландов в Леонидии погасли новомодные электрические огни, Иана поцеловала дочку в лобик, затем прошла к себе.
Шорох из угла заставил вздрогнуть. До боли знакомый голос произнес:
– Я вернулся, воробушек.
Глава тридцать пятая
Гвардейский элит-офицер, что-то пытавшийся доложить императору, был бесцеремонно выдернут в коридор твердой рукой. Вошедший представился сам, развеяв сомнения, как ему удалось пройти через дворцовые кордоны никем не остановленным.
– Князь Алексайон Алайн, официально – покойный, ваше величество.
Мейкдон по восшествии на престол заморозил строительство топазового дворца в пригороде. Он не побрезговал апартаментами Эдранов, теми самыми, где наступил конец их династии.
По кабинету прокатился шорох. Впрочем, генералы и министры славятся крепким самообладанием, никто не упал при виде призрака. Император велел всем убираться, оставив в покоях лишь сына Иэроса.
Наследник внешне отличался в выгодную сторону от отца, восприняв яркую красоту матери. Даже фамильный раздвоенный подбородок Мейкдонов его не испортил. Общее с императором в выражении глаз, ироничном и расчетливом. Он принялся рассматривать воскресшего с нескрываемым интересом.
– Жаль, не приходилось раньше с вами видеться, синьор. Знаменитый рыцарь из легенды, проткнувший лоб моей матери.
– Не буду извиняться. Ваш отец, надеюсь, просветил вас о подробностях той ночи. Я бы хотел поговорить об убийстве более свежем – меня и моих друзей.
– Вашем? – император откинулся в кресле с высокой спинкой, не предложив гостю присесть, как бывало ранее. Право сидеть в присутствии августейшей особы требуется еще заслужить. – Вашем убийстве? Но вы живы. И буду весьма любезен, если объясните – как.
– В другой раз, ваше величество. Позволю себе напомнить, что перед отъездом из Нирайна вы прямым текстом нас предупреждали об опасности, следовательно – знали о готовящемся покушении. Могу предположить, что имели непосредственное отношение к подготовке. Ванджелиса мне не жаль, но взрыв был рассчитан на уничтожение многих. Погибли Горан Атрей и Марк Тейлс, мои лучшие друзья, кроме них несколько очень достойных синьоров. Полагаю, за это преступление его виновник должен понести наказание. Мои требования не чрезмерны?
Мейкдон не пытался сдержать раздражения.
– Ваша прямолинейная тупость была утомительна и два года назад. Сейчас вы считаете себя вправе ввалиться ко мне во дворец и досаждать идиотскими претензиями?
Встрял сын императора.
– Идиотизм в самой формулировке. Вы обвиняете отца в покушении или в том, что он не проявил настойчивости, уговаривая вас покинуть Нирайн?
– Массовое убийство ничем не может быть оправдано.
– Вот как, – Мейкдон хлопнул рукой по столу. – Обвинил и вынес приговор. Наверно, готов его исполнить, вот только правила не позволяют вызвать императора на поединок. Вы всегда придерживались правил, не задумываясь об их сущности, а зря. Может, правила устарели или абсурдны. А может – противоречат другим правилам. Я бы не тратил время и приказал вас выгнать взашей, но Иэросу придется сталкиваться с подобными реликтами ушедшей эпохи. Да – реликтами, с примитивной моралью. Убежденными, что любой спор разрешается ударом шпаги. Если следовать их логике, миром должны править особи, ловко орудующие клинком.
Алекс вышел на средину кабинета. Левая рука легла на эфес, любовно погладив оголовье.
– Шпага? Мораль нужна при любом оружии, тем более – самом разрушительном. Шпага служит символом. Она показывает, что владелец вооружен, готов защитить ей свою честь и ответить на вызов другого синьора с такой же шпагой. А вы носите свои клинки только как часть костюма?
– Отец, он провоцирует тебя.
– Знаю, – император чуть успокоился, раздражение сменилось злым весельем. – Вторая причина столь нежной любви к поединкам кроется в его уверенности, что уж он-то непобедим. Из чего проистекает – его трактовка справедливости единственно верная, раз защищена шпагой.
Алекс почувствовал, что начинает уступать. Два насмешливо-логичных синьора с легкостью превзойдут его в дискуссии. Их сила в их гибкости. Сам же князь скован кодексом чести. Его сила – в уверенности в своих принципах, слабость прячется в тенях сомнений. Он умеет фехтовать шпагой, а не словами. Но ее не обнажить против императора.
Мейкдон имел другое мнение.
– Иэрос, предупреди стражу, чтобы нас никто не беспокоил, – он расстегнул разукрашенный позументами камзол. – Мы разрешим это небольшое недоразумение сами. Ни в коем случае не вмешивайся.
– Да, отец.
Император сбросил оружейную перевязь. Он остался в сапогах, сорочке и зеленых лосинах. Длинный клинок блеснул в руке.
– Я позволю вам, тей, скрестить со мной шпагу, но в ответ на любезность. Расскажите, как вы спаслись из Нирайна. Полагаю, через другой мир, из которого пришла ваша странная женщина в очках.
Разговора про Хелену Алекс ожидал меньше всего.
– Не отрицаю. Вам рассказала Хелена?
– Рассказала. Не мне и слишком много. Ваша тейская честь не позволила силой увезти ее из Арадейса, и даму перекупили. Мне пришлось отправлять людей, чтобы закрыть ей рот навсегда. Убивать женщин бесчестно? Не буду возражать – некрасиво. Но и вам, Алайн, приходилось умерщвлять. А допустить утечку сведений, из-за которых в следующей войне мы потеряем тысячи мужчин и женщин – бесчестно стократ.
Вместо ответа Алекс стал в меру, приподняв шпагу. Камзол он не сбросил. Довольно слов! К бою!
– Без Силы? – уточнил Мейкдон и, получив утвердительный кивок, бросился в нападение.
Бой соперников, один из которых вдвое старше, обычно протекает в атаках молодого и точных контрударах второго. Бурлящая через край энергия молодости против опыта и расчета. В то утро поединок складывался с точностью до наоборот.
Князь был изумлен. Противник не показал ни особо изящных приемов, демонстрируя простую технику, ни особой скорости, но с потрясающим напором шел напролом. При этом не допускал ошибок, моментально парировал любые контратаки. Из встреченных когда-либо сильных дуэлянтов Мейкдон превосходил Байона, уступал и Горану Атрею, и дядюшке Лукану. Но справиться с ним оказалось решительно невозможно!
Он обрушил на Алекса серию квартов, прижав к стене, отбил контрвыпад батманом. После эффектного финта чуть было не достал октавом. Голень князя коснулась низенькой банкетки, он пинком ее швырнул под ноги императору. Только так удалось разорвать дистанцию.
Пользуясь крохотной паузой, попытался посмотреть на Мейкдона, не глазами, а той частью души, что управляет Силой. От увиденного пришел в ужас.
Император сдержал слово не пользоваться Силой-частично сдержал. Он не наносил ей ударов, не бил по шпаге Алекса. Но Сила бурлила в монаршем теле, пронизывая его от макушки до пят, расходуемая не меньше, чем при полете с грузом! Она наполнила мышцы, кости. Какая же фантастическая сноровка нужна в управлении этой энергией, чтобы согласовать ее порывы с правильными фехтовальными приемами?
