Могильщик. Черные перчатки (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич (книги без сокращений .TXT) 📗
— Потом, — ответил Велион. — За коновала так же плачу я. И набейте-ка сумку побольше едой и выпивкой, — добавил тотенграбер, сверкнув в руке золотой монетой достоинством в полмарки.
Они молчали всё время. Не перемолвившись ни словечком, добрались до удалённого утёса на берегу, молча собрали дрова, не издав не звука, нанизали выпотрошенную рыбу на тонкие палочки, кивнув друг другу, выпили самогона и набросились на немного недожаренные морепродукты, от которых могильщика уже порядком тошнило.
— Ненавижу рыбу, — сухо произнёс охотник за головами, выбрасывая кости в костёр.
— Угу, — кивнул Велион.
— Ты не местный.
— Ты, как я вижу, тоже.
Убийца пожал плечами и снял с костра ещё порцию рыбы.
— Скважечник? — так же неэмоционально спросил он.
Скважечниками называли убийц, работающих кинжалом и ядом, а не "честной" сталью. "Ночные убийцы женщин и детей", — поговаривал Халки. "Трусливые ублюдки, — кивал Дерьмовый материал. И добавлял: — Но талантливые".
— Угадал.
— Стренле.
— Велион.
И снова оба замолчали, набивая рот рыбой и зелёными луковыми перьями. Наконец, Стренле отложил палочку с недоеденным куском и придвинул поближе бутылку с самогоном.
— Здесь только выпивку из рыбы не делают, — сказал он, разливая самогонку по стаканам. — Тесто, десерты, даже, блядь, приправы из рыбы. Я бы правую руку отдал за жаркое из свинины, но разводить свиней на островах слишком дорого, практически по весу серебра. Поэтому свинину жрут только очень богатые кланы. То же и с говядиной. А козлятина достала не меньше, чем рыба. Молоко у коз вонючее, мясо жёсткое — им приходится скакать по скалам, чтобы добыть себе пожрать — и тоже воняет. На востоке, говорят, разводят ещё и баранов, но баранина мне не нравится ещё с материка. Хотя, сейчас я бы много заплатил и за баранину. Много, но всё же не ту цену, что назначена за неё в трактирах. Зато как мы отъедаемся мясом, когда птицы летят на острова, чтобы отложить яйца… Беги отсюда, Велион, беги, если есть возможность. Поверь, отвратная местная жратва далеко не худшее, что может быть на Островах Щита. Зима здесь начинается в октябре, а заканчивается в апреле. Чуть западней легче, на те острова сильно влияет Большое Южное течение, но туда лучше вообще не соваться — местные повёрнуты на состязаниях между кланами, любой человек, имеющий меч, рискует остаться где-нибудь на обочине с выпущенными кишками. А чего стоит их ритуальные самоубийства? Нет, скважечник, беги, здесь делать нечего. Я бы давно убрался отсюда, но не могу, слишком много золота стоит моя голова в Короссе и Горливе.
— Я тоже не могу бежать, — произнёс могильщик, когда Стренле замолчал, чтобы выпить самогон.
— Тебе же хуже. Не думай, что я сумасшедший, просто ты единственный, кто может меня понять: местным не пожалуешься на рыбу, они жрут её с рождения и до самой смерти. Они привыкли к холодному влажному ветру, к вечным туманам и дождям, к слабому вонючему пиву… — Охотник за головами снова на миг замолк, чтобы выпить. — Даже самогонка здесь слабая, а бабы плоские и холодные. Чёрт. Вот такое место — Острова Щита. И нет среди всех островов кучки камней поганей, чем Гроб. Особенно — последние три года. Зачем ты хочешь попасть туда?
— А ты зачем?
— Я там живу.
Велион кашлянул, раздумывая, стоит ему открыться или нет, и всё-таки решил рискнуть. Он молча вытащил из кармана свои перчатки и бросил на камни. На обычно бесстрастном лице Стренле неожиданно отразилась буря эмоций — слегка раздулись ноздри, дёрнулась правая бровь, а губы сжались так плотно, что превратились в ниточку.
— Как удачно сложились обстоятельства, — чуть дрожащим голосом произнёс охотник за головами. — Я прибыл на Истро, чтобы найти могильщика. Ты же хочешь посетить Шнок?
— Ну, если там есть другие могильники… — натянуто усмехнулся Велион. Его немного беспокоила реакция собеседника.
— Нет, других могильников там нет, — жестко сказал Стренле. — И я готов предложить тебе десять марок за то, чтобы ты проводил туда меня и ещё несколько парней.
"Вот ведь вляпался", — угрюмо подумал тотенграбер, беря стакан с выпивкой.
— Рассказывай, — коротко сказал он вслух.
Убийца опустил голову, видимо, раздумывая с чего начать. А может, рассказывать всё или нет. Пауза затянулась надолго, но он всё же заговорил:
— Всё началось лет пять назад, я тогда ещё вовсю принимал заказы от разведки Гризбунга, устраняя ненужных людей и шпионов. Остров Гроб тогда ещё был богат, на нём жило более трёхсот человек, занимающихся рыбалкой и разведением коз. Школа меча не отличалась особыми размерами, там обитало всего-то около двадцати учеников, но была довольно крепкой, даже с Истро прибывали желающие учиться, но брали далеко не всех. В общем, полная идиллия на небольшом отдельно взятом кусочке суши. Да и Р" коистрохонн, глава клана, тогда ещё оставался довольно крепки стариком в свои пятьдесят три года, это сейчас он пускает слюни и пытается оттрахать десятилетних девочек, по счастью нечасто и безрезультатно, иначе ему давно бы уже отвернули лысую башку. А ведь он — младший брат одного из самых могущественных людей на Истро… — Стренле неожиданно замолк и коротко хохотнул. — Люблю болтать, — сказал он. — Я даже стихи писал между заказами. Но сейчас не об этом.
Пять лет назад произошёл первый случай. Двое парней отправились к Шноку, чтобы выследить потерявшуюся козу. Шнок уже тогда был табу для обитателей Гроба, но пацаны на все запреты срали, сам понимаешь. В общем, потерялись они вместе с козой. За ними на свой страх и риск хотели отправить несколько мужиков, но Р" коистрохонн запретил. Позже он признался, что знал обо всём и раньше… Ладно, до этого ещё дойдём. Мальчишки не появлялись в деревне уже три дня, народ роптал, Р" коистрохонн орал на всех, но запрещал куда-либо идти. В сказку про злых духов, обитающих в могильнике, уже никто не верил, людям нужны были либо тела мальчишек, безусловно погибших, или голова Р" коистрохонна, всё-таки его за своего никогда не принимали, хоть он и вёл дела так, что я бы лично вручил ему герцогство.
Но всё разрешилось само собой, когда мальчишки вернулись, причём с козой. Вопли радости, слёзы родителей, пьянка… Р" коистрохонн знал, что всё плохо уже тогда, но помалкивал: сам понимаешь, если бы он приказал сжечь чудом вернувшихся пацанов, его бы на месте разорвали. О том, что что-то не так поняли через неделю, когда оба вернувшихся ни с того ни с сего убили козу и начали жрать мясо сырым. При этом они забрались в бадью с водой, которую предварительно выставили на самый солнцепёк. Парни при этом будто начисто лишись памяти, не реагировали на оклики и напоминали скорее растения, поставленные в горшок. Когда одного из них насильно вытащили из бадьи и отобрали мясо, он не задумываясь пробил своему отцу шею растопыренными пальцами и набросился на него с целью продолжить трапезу. Пока его оттаскивали от трупа, кто-то повредил ему руку. Кровь парня была прозрачной, как берёзовый сок. Тут пацаны, вроде бы очнулись, начали нормально разговаривать, но, наконец, появился Р" коистрохонн, он и рассказал остальным о Шноке.
Оказалось, что табу установили не просто так: лет за сорок до этого на Гроб заплывал могильщик. Из могильника он вернулся через три дня, хотя обещал, что управится до вечера, а вернувшись, набросился на девушку, но не для того, чтобы оттрахать… — Убийца приостановился и прочистил пересохшее горло.
— Да я догадался, — вставил Велион, пихая рассказчику в руку стакан с самогоном. Сам он во время рассказа уже трижды приложился к бутылке и, с учётом выпитого ранее, порядком захмелел.
— А вина нет? — спросил Стренле, выпив.
Могильщик пошарив в сумке, которую ему дали в таверне, и действительно извлёк бутылку вина, хотя и не заказывал из выпивки ничего, кроме самогона.
— Я стащил, пока коновал меня заштопывал у стойки, — пояснил убийца. — А потом сунул тебе в сумку. Хорошее вино, с материка. Хотя, местная брага не так уж и плоха, но вином её всё-таки не назовёшь. Это в качестве благодарности.
