Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер
Во всяком случае, он должен был все понять, когда показался сам великан. Давно или нет он прибыл сюда, но уже успел отыскать себе пещеру — впадину в скале на вершине холма; туда зигзагами поднималась тропинка. Великан сидел там у огня и одной из четырех своих рук поворачивал вертел с мясом, а в другой держал кость, которую жадно обгладывал.
Вот теперь Ален побледнел и сдержал коня:
— Моли небеса, чтобы это не оказалась нога мальчика!
— Да уж. — На этот раз Джеффри, обнажая меч, помрачнел по-настоящему. — Эх, будь у меня подходящее копье и доспехи! Но придется обходиться тем, что есть.
Великан услышал, как лязгнула покидающая ножны сталь, и с ревом вскочил, угрожающе размахивая костью. Другой рукой он подхватил огромную дубину. Оставшимися двумя кулаками чудище грозило в сторону рыцарей. Джеффри показалось, что эти дополнительные руки живут своей собственной жизнью. Ростом великан оказался все-таки не двенадцати футов, а всего десяти — всего десяти! Впрочем, все, что он недобрал ростом, ушло в ширину. В плечах он был не менее четырех футов. И не удивительно, место же требовалось для всех четырех рук.
Тут Ален издал боевой клич и пришпорил коня. Он поднимался по склону, размахивая мечом, и кричал:
— За Грамарий и леди Корделию!
«Романтический дурачок», — с тревогой подумал Джеффри, понукая чалого, однако, несмотря на все свое раздражение, не мог не восхититься отвагой Алена.
И впервые задумался о том, что скажет Корделии, если он вдруг вернется с трупом человека, за которого она с пяти лет собирается замуж.
Великан с ревом бросился навстречу Алену. Джеффри в смятении закричал. Ошибиться было невозможно — это чудище жаждет крови! Огромная дубина взметнулась для удара, способного расплющить лошадь, как муху, а кость устремилась к голове принца.
Но Ален взмахом меча выбил кость и взнуздал скакуна. Неустрашимый и вышколенный боевой конь бросился прямо на великана.
Чудовищная дубина взвилась в воздух и ринулась вниз.
В последнее мгновение Ален увернулся.
Сокрушительный удар пришелся оземь. С разочарованным воем великан дернул свое орудие, но палица застряла. Разъяренное чудище заревело, вцепилось двумя руками и потянуло дубину.
Ален извернулся и вонзил меч в зад чудовищу.
Великан завопил, выпрямился, одной из свободных рук хлопая себя по заднице. Другой он отмахивался от Алена, словно от назойливой мухи.
Ален заставил коня попятиться, но поздно — огромная ладонь хлопнула его в грудь, и он закачался в седле. Конь отскочил. Ален судорожно ловил ртом воздух.
Джеффри понял, что без него не обойтись. Он взвыл, как призрак, и, размахивая мечом, ринулся в бой.
Великан встревоженно поднял голову, зарычал и снова вцепился в свою дубину.
Дубина не поддавалась.
Тогда великан схватил дубину всеми четырьмя руками, а когда подскочил Джеффри, отмахнулся одним кулаком.
Джеффри успел уклониться, но недостаточно — удар вскользь задел голову, так что искры полетели из глаз. С трудом удерживая сознание, он попятил коня.
Мощнейшим рывком великан с торжествующим воплем выдернул дубину.
Ален наконец отдышался и бросился на врага.
Будучи слишком благороден, чтобы нападать сзади без предупреждения, он взнуздал коня и оказался лицом к лицу с великаном. Джеффри застонал от подобной глупости. Сам он тоже ринулся в бой, но Ален оказался настолько проворен, что огромная дубина просвистела прямо у него за спиной, так что у принца оказалось достаточно времени, чтобы вонзить свой меч как можно выше — в брюхо великана. Пронзительный крик чудовища смешался с ужасным звуком лопающейся требухи. Ален стрелой метнулся в сторону, но великан, хоть искалеченный, ударил наотмашь, так что у принца раскололся щит, а сам он еле удержался в седле.
Хрипя и задыхаясь, чудовище заковыляло к нему, подняв дубину всеми четырьмя руками.
Джеффри с криком рванулся вперед.
Но Ален пришел в себя, опустил голову, выставил меч, будто пику, и снова ринулся в атаку.
Великан испустил сдавленный вопль и замахнулся, но он уже так ослаб, что потерял равновесие и рухнул прямо на Алена каждой унцией своего необъятного тела. Ален исчез за этой горой плоти.
— Ален! — в ужасе закричал Джеффри, спрыгнул с коня и взмахнул мечом, чтобы отрубить великану голову…
Но тут из спины чудовища показалось блестящее острие меча, и великан обмяк.
Джеффри сам едва не обмяк от облегчения — но не полного. В конце концов, великан-то мертвый, а жив ли принц? Джеффри схватил руку чудища, потянул всем своим весом и удержал гигантскую тушу на боку.
Ален выкарабкался и поднялся на ноги. Оглядевшись, он воскликнул:
— Мой меч!
— Здесь! — буркнул Джеффри, кивая на грудь великана. — Тащи его, да побыстрее! Не знаю, долго ли смогу его удерживать в таком положении!
Ален потянулся к мечу, пяткой уперся в грудь чудовища и рванул. Меч выскользнул легко, будто из ножен, так что Ален чуть не опрокинулся навзничь.
Джеффри выдохнул с облегчением.
— Я совершил это! — Ален неверящим взглядом пожирал гигантский труп. — Я сразил чудовище!
— Сразил, — довольно кисло подтвердил Джеффри, — но с каким риском для жизни? Можно попросить тебя в следующий раз дождаться подмоги?
Но Ален мрачнел на глазах; бурный восторг сменялся раскаяньем:
— Смотри, лежа он будто съежился…
— Съежился! Десять футов роста и втрое шире нормального человека, нет, больше чем втрое! Не сомневайся, Ален, это свиное рыло убило бы тебя не задумываясь!
Это замечание изрядно повысило настроение принца, однако он все еще пребывал в задумчивости, теперь уже не раскаиваясь, но удивляясь:
— Почему же он не истекает кровью?
— Хороший вопрос, — признал Джеффри. Он и сам находился в недоумении.
Ни из одной раны великана не просочилось и капли крови, да и вообще никакой телесной влаги там не было. Раны были чисты, словно надрезы в тесте. В самом деле, сейчас великанова туша выглядела скорее сделанной из теста, нежели из мяса.
— Хотя… это вовсе не удивительно, — Джеффри пытался найти успокаивающие слова и — отыскал. — Чудовища Грамария устроены иначе, нежели мы с тобой, Ален.
— Иначе? — Принц перевел непонимающий взгляд на Джеффри. — Ну и как же они устроены?
— Они происходят не от матерей и отцов, — пустился в объяснения Джеффри, — а если и были родители, то они или более далекие предки все-таки появились в одночасье и уже взрослыми из ведьмина мха. Бог не создал их, как нас — из комков протоплазмы, что за бесконечные века случайного отбора соткались в изначально предначертанный Им узор. Нет, эти существа были сотворены мыслью какой-нибудь бабуси — проективной телепатки, ни сном ни духом не ведающей о своем даре. Их породили рассказанные младенцам вечерние сказки о чудищах и героях, а виной тому и сам рассказчик, и его слушатели, часть из которых, неведомо для себя, также может оказаться проекторами. Соединившись, их мысли и сотворяют из ведьмина мха чудовище.
Несколько лет назад он уже рассказывал Алену о проективных телепатах, да и обо всех остальных парапсихологических способностях эсперов Грамария. Конечно, отец просил его не распускать язык, и Джеффри понимал почему, если речь шла о невежественных, суеверных крестьянах, которые скажут, что ведьма, как ее ни назови, останется ведьмой. Но Алена-то не обвинишь ни в невежестве, ни в суеверности — во всяком случае, по местным критериям, так что Джеффри с братьями и сестрами рассудили, что принцу нужно знать своих подданных, раз уж ему придется ими править, когда вырастет.
Поэтому Ален уразумел объяснения Джеффри и кивнул, хотя брови по-прежнему хмурил.
— Тем не менее, почему у этих тварей из ведьмина мха нет крови? — Он знал, что вещество, именуемое «ведьминым мхом», на самом деле гриб, который, реагируя на мысли проекторов, оборачивается предметом этих мыслей.
— Ее нет, если бабулька, плетя свою сказочку, не думала при этом о крови. Трудно себе представить, ведь мы-то с колыбелей обожаем истории о кровавых делах, но большинство устроены иначе. Нет, я уверен, что существо это — не более чем плод чьего-то воображения, причем оживший лишь прошлой ночью, иначе крестьяне заметили бы его раньше.
