Алые нити прошлого - Голуб Елена Сергеевна (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Ну, а если по-честному говорить, сеньорита Альберта — то ведь и ко мне порой люди приходят — просят помочь от той или иной хвори. Травы-то собирать не только одна вы мастерица, да, видно, и не думаете о людях-то в последнее время — все ко мне бегут, будто другого травника на ближайшие десять миль не сыщется.
О том, что раньше к Альберте и впрямь обращались за помощью больные люди, Фергус знал не понаслышке. Однажды он сам угодил в один из капканов герцога, о которых только что говорил, и, не в силах вылечить себя собственными силами — обратился к девушке. У Альберты имелся особый способ для излечения тяжёлых рваных ран, но вряд ли Фергус пришёл бы в восторг, узнай он, что девушка обмазывала его настоем из жабьих шкурок и сшивала рану нитками, сплетёнными из собственных волос. Поэтому она сначала дала ему кое-какой настой, полностью лишающий памяти и имитирующий состояние глубокого сна, а уж потом провела «операцию». Но главное — лесник остался доволен скорым выздоровлением и о подробностях своего «чудесного» исцеления интересовался редко. Чего Альберте и нужно было.
Что же касалось других людей, то в основном это были странники — не местные жители, знавшие о существовании некоей травницы, ведущей замкнутый образ жизни и не любившей, чтобы о ней много болтали крестьянским языкам. Конечно, люди удивлялись, когда видели перед собой прекрасную молодую женщину вместо морщинистой старушки — но, никто из них не жаловался, когда получал желаемое (а на помощь Альберта, как ни странно, не скупилась). И потому единственную, кроме продовольствия, плату — гробовое молчание о том, что они видели и что с ними было — уплачивали легко и с удовольствием.
После ареста, естественно, никто не мог найти ведунью — её лачугу сожгли вместе со всем содержимым, чтобы ведьма уже никогда не смогла вернуться домой, даже после смерти. Поэтому, узнав о том, что Фергус взял на себя некоторые её функции, Альберта пришла в сильное удивление:
— Неужели вы изучили все травы, произрастающие в здешнем лесу, и знаете в точности — в какой последовательности и в какое время их между собою смешивать? — с долей лёгкого недоверия в голосе спросила удивлённая ведунья. При всём её уважении к леснику и тому, что он действительно был отличным проводником и знал кое-какие вещи о свойствах некоторых трав — Альберта не могла поверить в то, что этот необразованный человек мог быть хорошим целителем или иметь представление об основах взаимодействия с силой — колдовством, как выразились бы другие люди.
— Ну, дорогая моя сеньорита — не только вы умеете с травками обращаться, я тоже знаю кое-что, просто не хотел говорить. Зачем портить вам репутацию? Это ваш хлеб, а мне и своего достаточно. Однако людям нужна была помощь, и вместо вас они находили меня. А как же отказаться, если в силах помочь? Так вот один, второй человек пришёл… А там, гляди-ка, и поднабралось с десяток. — Закончил с улыбкой Фергус.
— Что же, так много? И как же это о вас стало известно всего за неделю? — с шутливой подозрительностью спросила Альберта.
— Так ведь зима на дворе — люди болеют…, - мужчина налил в чашку прекрасно пахнущий чай — именно он грелся в том котелке. — Да я ведь особенного ничего такого и не делаю, в основном, от этих самых лёгочных хворей и лечу. Приходят, приносят детей или девушек молодых — в таком состоянии плохом, просто жалко смотреть: все бледные, исхудавшие — тоньше, чем вы, ей-богу сеньорита Альберта!
Фергус отхлебнул из своей чашки, а Альберта при его последних словах сразу опустила глаза — изящный комплимент, ничего не скажешь! Впрочем, теперь она могла немного успокоиться — судя по всему, простодушный лесничий не был в сговоре с Мануэлем или Святой Инквизицией — иначе его давно выдало бы неестественное поведение. Фергус же был вежлив и обходил опасные темы — как всегда.
Отпив пару глотков чаю, девушка почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Она поняла, что кроме ягод и трав в напитке также присутствует какое-то спиртное. Однако сейчас она была не против того, чтобы немного отпустить собственную бдительность и потому попробовала пошутить:
— Говоришь, привозят много молодых девушек? О, Фергус, да вы должно быть только ради того и вызубрили весь травник, чтобы иметь право беспрепятственно осматривать тех юных особ, что так часто стали нуждаться в вашей помощи в нынешнюю зиму. Хотя, главное, что они не против такого привлекательного «целителя», как вы. Тем более что я уверена — муж из вас получится просто превосходный…
Альберта почувствовала, как язык её «расплетается» под воздействием приятного чая, а голова начинает кружиться — на голодный желудок этот напиток сильно «ударял» в голову. Что было опасно — девушка могла не успеть воспользоваться силой, или могла, но способности её при этом будут сильно заторможены, и в этом вновь кроется большой риск.
Что же касалось Фергуса, то он отнёсся к шутке ведуньи как-то странно: вся его дружелюбность мгновенно улетучилась, а лицо и взгляд стали вдруг резко «закрытыми» — как будто в один миг лицо его превратилось в лик каменной статуи — красивое, но ничего не выражающее. Альберта заметила этот переход, а потому поспешила извиниться за свою оплошность, ведь ей всё также была необходима лошадь Фергуса.
— О, прошу прощения Фергус, я сказала что-то не то? Извините, если посмела вас обидеть — это всё чай: он слишком крепкий, а я со вчерашнего вечера ничего не ела. Простите моё бесстыдство, милый сеньор…
Девушку снова понесло куда-то тёплым течением, и она почувствовала, что готова остаться здесь на всю ночь исключительно в качестве «больной», которую лесничему непременно следовало бы «осмотреть» на предмет болезни. Фергус взглянул на ведунью холодным, немного отталкивающим взглядом, а потом вдруг резко встряхнулся и поднялся из-за стола:
— Я думаю, нам с вами обоим не следует терять осмотрительность — особенно это касается приходящих в наши дома путников: никогда не знаешь, кто может скрываться за маской больного простолюдина — человек, нуждающийся в нашей помощи или агент Святой Церкви, чьей целью является подтверждение инквизиторского протокола.
Такой отличный от обычного тона лесничего разговор резко вывел Альберту из состояния опьянения. Она неуверенно взглянула на стоявшего перед ней человека и ей на ум вновь пришла аналогия с коршуном и цыплёнком. Возвышавшийся над ней мужчина действительно мог оказаться кем угодно и, судя по всему, тайна, которую он пытается сохранить — не менее опасна, чем тайна самой Альберты. Следует проявить к нему известное уважение, если девушка желает добраться до Рима на хорошей лошади и притом живой. Искра разврата мгновенно затухла, и Фергус, смотревший всё это время ей в глаза и увидевший, наконец, вменяемый взгляд разумной женщины, заговорил с ней уже совсем другим голосом:
— Я отнюдь не хочу, чтобы вы боялись меня, Альберта. Но и терпеть ваши своеобразные «ухаживания» я также не намерен. Понимаю, вы оказались в тяжёлой ситуации — побег из дома инквизитора ещё не удавался ни одному, мало-мальски здоровому человеку, а вы — хрупкая девушка, всё-таки умудрились сделать это. Не знаю, каким образом вам удалось так далеко уйти, ведь обычно отец Мануэль имеет наготове целый взвод боевой стражи, и если в его голове рождается хотя бы самый ничтожный намёк на то, что кто-то из его пленников готовится «освободить» подземные комнаты — он со скоростью гончей борзой реагирует на такие выходки. Но, — он сложил руки на мощной груди и с интересом посмотрел на девушку. — Раз уж он дал вам фору в целые сутки, значит для него эта «охота» имеет особую прелесть.
И уже более тихим голосом пробормотал себе под нос: «Хотелось бы мне знать, чем вы представляете для него такую ценность?».
Альберта сначала смотрела на него своими огромными чёрными глазами, которые с каждым словом, произносимым этим странным мужчиной, становились всё больше и больше. Но, когда он закончил свой монолог, молодая жрица вскочила из-за лавки с громким криком:
