Музыка джунглей - Марушкин Павел Олегович (читать полную версию книги .TXT) 📗
Наконец юный антипримат остановился.
– Вот он, дом «шестьдесят четыре А».
Дом был деревянным и довольно старым, в три этажа, как, впрочем, и большинство построек в этом районе. На первом несколько окон были заколочены; виднелись следы копоти. «Похоже, здесь недавно был пожар», – подумал Пыха. У смоукеров такое иногда случалось: на памяти Пыхи корзины горели дважды, оба раза из-за того, что хозяева заснули с горящей трубкой в зубах. По счастью, как-то обходилось без жертв.
– Ну что, пошли? – Пыха недоумённо взглянул на приятеля.
Глаза Чобы Стисма бегали по двору.
– Сделаем так: ты как бы поднимаешься на третий этаж и, типа, стучишь в квартиру шестнадцать. На всякий случай проверим, нет ли там кого. Если есть, спросишь мадам де Татуйло.
– А кто это такая? И что мне ей сказать, если она откроет?
– Да нету никакой мадам! – внезапно захихикал Чобы. – Сам прикинь, такая дурацкая фамилия! Поэтому, типа, и надо её спрашивать!
Пыха ровным счётом ничего не понимал; но про себя решил, что лучше просто в точности выполнять инструкции Чобы.
– Давай, иди! Я здесь подожду.
– Нету там никого, – сказал Пыха, вернувшись. – И дверь досками заколочена.
– Всё путём, значит. Тебя никто не видел? Смоукер помотал головой.
– Ну и отлично. Теперь быстро лезем на крышу.
Чобы почти со сверхъестественной быстротой вскарабкался по водосточной трубе и скинул вниз верёвку. Пыха поднялся следом. Приятель между тем успел зацепить петлю за трубу дымохода и ловко скользнул в окно.
– Что ты копаешься?! – прошипел он. – Давай за мной, не светись!
Оказавшись внутри квартиры, Пыха тут же стал усиленно принюхиваться. Здесь явственно пахло табачным дымом! Чобы шмыгнул из спальни в кухню.
– Ну и бардак! – донеслось до Пыхи.
На кухне и впрямь царил дикий беспорядок – всюду валялась битая посуда, полка над столом сорвалась и прочертила рваную линию по обоям, а в подоконнике засел здоровенный кусок меди – похоже, какая-то сила разорвала изнутри кофейник.
– Здесь много не возьмёшь! – разочарованно протянул антипримат.
– А что мы взять-то должны?
– Ну, типа, всё ценное. Бери, на что глаз ляжет, – посоветовал приятель.
Страшное подозрение медленно закрадывалось в чистую Пыхину душу.
– Объясни мне ещё раз, – медленно сказал он. – Хозяин этого дома попросил тебя забрать какие-то вещи?
– Какой хозяин, куки? При чём здесь хозяин?
– Так это что… – Пыха задохнулся. – Кража?!!
– Ну, типа! – непонимающе улыбнулся Чобы. Пыха почувствовал, как щёки его медленно заливает краска.
– Это… Правильные смоукеры не берут чужого! – он заикался, слова давались ему с трудом. – Я это… Я ухожу!
Чобы присел на корточки среди обломков.
– Слушай, старик, относись к жизни проще! – посоветовал он. – И не употребляй слова «кража», в наших кругах это, типа, считается бестактностью. Я, например, предпочитаю термин «безвозвратный заем». Ты пойми, в Бэби и так-то прожить трудно, а уж с твоими лесными заморочками – тем более. А здесь вообще какая-то буча была, сам видел – двери просто так не заколачивают. И всё это барахло, – он обвёл рукой кухню, – валяется тут как бы совсем без дела. А это лавэ, парень! Деньги! Так уж пусть лучше они послужат нам. Их ведь всё равно кто-нибудь стырит, сечёшь? Мастеров художественного тыринга в Бэбилоне – пруд пруди, просто мы с тобой успели первыми. Вот, например… – он поднял что-то с пола. – Хороший мешочек, кожаный. Его, типа, загнать можно или это твоё зелье хранить. На вот, возьми – пригодится!
С этими словами он бросил Пыхе свою находку. Тот машинально поймал её, хотел было что-то сказать – но вдруг окаменел, расширенными глазами уставившись на оказавшийся у него в руках предмет. Это был тот самый кисет, который он когда-то подарил Хлюпику – за день до того, как тот исчез!
Обратный путь растянулся надолго. Друзья решили не возвращаться той же дорогой, которой пришли, а добраться до одной из горных речек и спуститься вниз по течению – все здешние ручьи впадали в бассейн Строфокамила. Шли по карте, которую хозяйственный Иннот прихватил с капитанского стола. Это была одна из старых карт Адмиралтейства, очевидно захваченная некогда пиратами в качестве трофея. Фракомбрасс своей рукой внёс туда многочисленные дополнения и исправления.
Сказать, что путь был нелёгок, – значит, не сказать ничего. Казалось, джунгли наконец по-настоящему попробовали их на зуб. Болота чередовались с каменистыми осыпями, сгнившие на корню деревья увивали многочисленные лианы, эдакие зелёные гамаки, полные змей и скорпионов, и всё это богатство грозило обрушиться на голову при малейшем неосторожном движении. Джихад и Кактус вымотались до последней степени. Даже неунывающий гориллоид перестал подшучивать над друзьями и лишь тяжело вздыхал, когда приходила пора трогаться в путь. Иннот казался гораздо бодрее прочих – маленького каюкера поддерживала не только его способность органично вписываться в любое окружение, но и внутренняя энергия, та чудесная сила, которую он мог накапливать в своём теле. «Называйте это как хотите – биоэлектричество, жизненная сила, энтелехия, – объяснял он друзьям. – Суть в том, что именно ей я подпитываюсь на протяжении всего пути». «Энтеллехент, – устало пошутил Громила, – отъелся на пиратских харчах». Наконец, в каком-то каньоне Кактус просто сел на землю, закрыл глаза и лишь вяло отмахивался в ответ на попытки друзей расшевелить его.
– Идите, я вас потом догоню, – бормотал он.
– Привал! – вздохнул Иннот, уяснив ситуацию. – Сделаем днёвку, раз такие пироги.
Друзья скинули рюкзаки и занялись привычным делом – развели огонь и стали обирать друг с друга древесных пиявок. Эти твари во множестве падали с веток и присасывались совершенно незаметно, постепенно раздуваясь и набухая от выпитой крови. Некоторые экземпляры были длиной в ладонь. Чтобы пиявка отвалилась, надо было аккуратно прижечь её горящей веточкой; если же просто оторвать кровососку от кожи, то челюсти оставались в ранке, и та начинала гноиться. Инноту и здесь было легче: время от времени он пропускал сквозь тело несильный электрический разряд, после чего паразиты сворачивались колечками и отваливались сами.
По окончании весьма скромной трапезы (продукты приходилось экономить) Иннот пустил по кругу бочонок виски. Оркестранты немножко взбодрились; даже Кактус не казался уже таким уставшим и несчастным.
– Ни за что больше не отправлюсь в джунгли! – говорил он, наверное, в тысячный раз, лёжа на спине и уставившись в небо. – Ни за пиратский клад, ни за все сокровища мира, ни-за-что. Буду безвылазно сидеть в Бэби и даже на каюкинг в соседние районы стану выезжать с неохотой и за дополнительную плату.
– А мне понравились наши приключения, – Джихад потянулась, хрустнув суставами. – Прикольно, когда мы работаем одной командой. Вот если бы ещё не надо было тащиться в такую даль…
– Слушайте, а ведь это идея! – оживился Громила. – Давайте создадим свою маленькую фирмочку! Уж если у нас получается играть вместе джанги, то каюкинг-то просто обязан получится!
– Но мы же все одиночки по натуре, – напомнил Иннот. – И даже где-то конкуренты.
– Так вот, в этом-то и смысл! А представь себе, насколько легче было бы работать в коллективе!
– Угу, Джихад, забросив свои стамески, стала бы секретаршей, Громила вёл бы бухгалтерию, а Иннот обеспечивал бы всех горячими обедами, – подал голос Кактус. – А каюкингом занимался бы я один.
– Можно посменно, – ухмыльнулся Иннот. – Только вот к горячим обедам я тебя на выстрел баллисты не подпущу! Я же помню, какую дрянь ты умудрился позавчера соорудить из вполне качественных продуктов!
– Да нет; я не предлагаю вам поступиться своими гонорарами. Просто было бы гораздо удобнее принимать заказы централизованно, а потом распределять их между собой, – объяснил свою мысль Громила. – Кроме того, в нашей работе бывает всякое. Вдруг кому-то потребуется поддержка, причём срочно? Не надо будет обзванивать одного за другим всех мало-мальски знакомых каюкеров. Мы же все друг друга хорошо знаем, так что проклятый вопрос – можно ли доверить ему защищать твою спину, отпадает сам собой.
