Старая Контра - Марушкин Павел Олегович (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
– Да, если бы не ты, не знаю даже, как бы всё обернулось! – Иннот покачал головой. – Застряли бы в горах предки знают на сколько!
– Ну, по этому поводу стоит… – Старец выжидательно посмотрел на каюкера.
Тот вздохнул и протянул свой стакан. Иерофант, довольно крякнув, разлил остатки прозрачной жидкости.
– Значит, смоукеры собирают дикорастущий табак? Жаль, я не знаю, как он выглядит; а то бы тоже искал по дороге…
– О да, собирают, причём в немалых количествах! Оказывается, неподалёку от наших мест есть одна укромная долина, в которой сия трава произрастает круглый год. Именно таким образом они и наткнулись на монастырь и, поражённые его величием, пристали к площадке Большого Радиуса. Едва узрев воздушный корабль, я понял, что это недурная оказия помочь вам, – и вот…
– Но как ты узнал, что нам удалось бежать?
– Мы, метеорологи, обязаны следить за всем, что появляется в пределах Туманного хребта, – наставительно сообщил иерофант. – И когда я услыхал, что в северных предгорьях шляется кучка каких-то безумных куки, то сразу же подумал о тебе.
– Ну, спасибо…
– Честно говоря, я наблюдал твой поединок с креатурой Великого в магическом кристалле, – признался старец. – Никогда бы не поверил, что эту тварь может одолеть кто-то, воспитывавшийся вне стен нашего монастыря! Выражаю тебе респект, чужеземец. Сложись всё иначе…
– Отечество оказалось бы в опасности? – поднял бровь Иннот.
– Нет, просто разбираться с мертвящей пакостью пришлось бы кому-нибудь из нас; причём, скорее всего, мне самому.
– Ты бы справился! – ухмыльнулся каюкер. – Я же помню, как ты меня уделал…
– Справился бы, конечно, – против сверхзвукового щелбана никто не устоит… Но там ведь даже руки помыть негде!
– Это ты верно подметил… Так что же, ты сейчас возвращаешься в башню?
– Не совсем. Я тут подумал и решил, что неплохо было бы прошвырнуться с вами в Вавилон. Я ведь сто лет там не был… – Иерофант помолчал, нахмурив брови и беззвучно шевеля губами. – Или нет, даже сто пятьдесят. Погляжу, что новенького появилось. Заодно со старыми знакомыми повидаюсь.
Выспрашивать, какие такие иерофантовы знакомые стопятидесятилетней давности живут до сих пор в Биг Бэби, каюкер не стал. Одним глотком прикончив обжигающую горло жидкость, он поставил стакан и нетвёрдой походкой вышел из каюты. Даже его организм, перерабатывающий алкоголь почти моментально, не мог справиться с любимым напитком метеорологов сразу.
Хлюпик стоял на корме. В руках он держал какую-то странную штуковину – что-то вроде здоровенного высушенного стебля с листьями.
– Как там этот бородатый? Всё пьёт?
– Угу.
– Это же ужас какой-то! Слушай… – Хлюпик перешёл на шёпот. – А может, он бухарь? Помнишь, нампро мёртвые деревни рассказывали? Наши все в каюту к нему заходить боятся, даже капитан! Как зайдёшь – он сразу тебе наливает; и не откажешься ведь… Как можно-то!
– Ничего, там не так уж много осталось, – утешил приятеля Иннот. – Меньше половины ящика, по-моему. А своим скажи, чтобы не боялись. В случае чего приму удар на себя.
– А ты разве уже восстановил свои… Ну, эти… Электричество своё?
– Да я не это имел в виду! – ухмыльнулся каюкер. – А что касается энергии – к сожалению, не всё так просто. Мне ж для этого питаться надо постоянно и помногу, а на дирижабле все запасы весьма ограниченны. Так что в этом смысле я на нуле. Но в конце концов, я и кулаками неплохо умею махать!
– Научишь? – с интересом спросил Хлюпик.
– Отчего же нет… Правда, наука эта с ходу не даётся; тренироваться нужно каждый день. Глядишь, мы из тебя ещё каюкера сделаем!
– Ох, вряд ли… – Хлюпик вздохнул.
– А что это у тебя в руках?
– А, это… Ну, понимаешь, есть такой смоукеровский обычай, – чуть смущённо объяснил приятель. – Это табак. Когда за кем-нибудь из наших приходит Амба, то остальные должны собраться, посидеть у костра и помянуть его добрым тихим словом. А пока поминают, бросают в огонь высушенные табачные листья.
– Понятно…
– Мои соплеменники надарили мне полные карманы всякой всячины: и трубочный табак, и сигары. Знаешь, просто язык не повернулся сказать, что мне всё это больше не требуется. Ну, и я вроде как… Решил помянуть тех, кто бежал с нами, кого теперь уже нет. Хоть они и не смоукеры, но всё равно…
– Да, жаль мужиков, – задумчиво согласился Иннот. – По крайней мере, некоторых. Но лучше уж погибнуть во время побега, чем зачахнуть на Территории.
– Вот и я так думаю. – Хлюпик оторвал сушёный табачный лист и пустил его по ветру.
Словно маленькая лодочка выскользнула из синей ладони – и закувыркалась, закружилась в воздушных потоках.
– Хуц был хорошим, помогал мне на первых порах… Понятиям учил. Цупаж Хуц…
– Прохонзол мне тоже понравился, – сказал Иннот. – Хорошо держался, до последнего.
– Прохонзол Эжитюжи…
– Да и остальные… Братья Заекировы, Цулдас Ду Лову, Пепелд Похипак…
– Пупанто Заешир…
– Сэлбасер Дамаяди…
Один за другим золотисто-коричневые кораблики исчезали в голубой пустоте за кормой гондолы.
Путешествие продлилось больше недели. Первые три дня измотанные и оголодавшие беглецы только и делали, что отъедались и отсыпались. В перерывах между этими двумя важнейшими занятиями Хлюпик с наслаждением загорал, жмурясь от удовольствия, словно кот. Иннот часто составлял ему компанию и, устроившись так, чтобы дым не летел на друга, попыхивал трубочкой. Вообще-то любой открытый огонь на воздушных кораблях находился под строгим запретом – но поскольку данное конкретное судно принадлежало смоукерам, капитан был вынужден смотреть сквозь пальцы на такое вопиющее нарушение правил. Впрочем, он утешал себя тем, что получит премию по возвращении – руководство «Смоукерс Тобакко Ко.» старалось поддерживать хорошие отношения со всеми вольнонаёмными служащими и не скупилось на поощрения. Гэбваро Цытва-Олва просто лежал, закутавшись в плед, на палубе и часами смотрел на проплывающие мимо них облака, чему-то легонько улыбаясь. Иерофанта старались лишний раз не тревожить: долго находиться в обществе старца было попросту невозможно; его могучий интеллект давил на собеседника почти что физически. Только Иннот рисковал заходить к нему в гости и каждый раз появлялся обратно из каюты на заплетающихся ногах. Хотя формально главным на дирижабле был Перекур, бригадир сборщиков табака, как-то само собой получилось, что все слушались иерофанта. Матросы после первой грандиозной пьянки относились к верховному метеорологу с огромным уважением; а смоукерам он и вовсе внушал такую робость, что они словно бы делались ещё ниже ростом и старались лишний раз не попадаться ему на глаза. Вдобавок старец почти всегда верно предсказывал погоду на следующий день.
Дирижабль приземлялся только дважды: один раз для того, чтобы пополнить запасы воды, и второй – чтобы забрать уже высушенные и упакованные табачные листья в одной из деревень. Иннот, увидев одеяния местных щеголей, расплылся в неудержимой ухмылке: кусочки атласного шёлка цвета сёмги были ему очень хорошо знакомы! Хлюпик, заметив выражение лица приятеля, тут же пристал с расспросами, и каюкеру пришлось поведать захватывающую эпопею с проникновением на тайную базу пиратов. Смоукер слушал его, заворожённо приоткрыв рот, а Иннот искренне радовался, глядя, как исчезает, растворяется в глазах друга глухая тоска, поселившаяся там, казалось, навечно.
– Ну вот, ещё денька три-четыре, и мы будем в Вавилоне, – заметил однажды каюкер, глядя вниз.
Там прихотливо извивалась среди джунглей светло-голубая лента реки.
– Это, старина, Камелеопард в верхнем течении, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Хлюпика. – Здесь его питают горные ледники; но скоро ты заметишь, как тысячи ручьёв и мелких речушек вольются в могучее русло, несущее свои воды на юг, туда, где возвышается великий город, маленькая рукотворная вселенная…
– Э! Что это с тобой? – удивился смоукер. – Ты так странно начал выражаться…
