Ведьма - Зарубина Дарья (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Значит, заставил тебя твой любимый зятек? — насмешливо проговорил Якуб, и в его голосе слышалась горькая обида. — Заставил Илария, что как сын тебе был, палачу отдать? Заставил Тадеуша в лесу зарезать? Или уж тут ты сам?
— Помни, с кем разговариваешь! — взревел Казимеж. Что-то бухнуло в дверь — знать, не стерпел князь, ударил сына. Иларий припал к щели в створке двери. — Князь перед тобой! И не мне отчитываться! Весь удел на мне, люди, что князем-батюшкой называют! Я для блага народа ничего не пожалею…
— И сына? — задыхаясь от накипевшего в груди гнева, спросил Якуб. — Уж не ждал ли ты, что мы оба, я и Тадеуш, в руках Юрека свою жизнь окончим? Поехал бы я с ним, не дала бы ему уйти моя Ядзя, так и валялись бы мы все с перерезанными глотками на лесной дорожке?
— Не смей! — крикнул Казимеж. — Может, и надо было тебя Юреку отдать… Какой из тебя князь, Кубек, в зеркало глянь? Якуб Белый плат! Да только сын ты мне. И я тебя, как Землица свята, люблю! И о Тадеуше горюю, потому что, если бы не увязался он за Элькой, жил бы у отца в Дальней Гати, да если б хоть тебя послушался и коня поворотил — не пришлось бы мне Юрека на ловлю посылать!
— На ловлю, говоришь, — грозно надвинулся на отца Якуб. — Ты ведь Юреку наказ дал Тадека убить, когда я еще за ним во второй раз отправлялся. Когда ты сказал, чтобы я его домой вез. Я ведь голубя второго послал с вестью, что Тадеуша Ядвига отпустила, когда тот уже со двора уехал. Не успел бы Юрка его в лесу встретить. Знать, не один день просидели в засаде твой тайник с дружками… И ты в глаза мне глядишь, отцовской любовью в лицо тычешь?! Так вот, жив дальнегатчинец наш. Иларий от разбойника твоего его спас. Сам мне поутру рассказал… И балаганной твоей жалостью меня уж не купишь!
— Жив? — В голосе Казимежа послышались Иларию и удивление, и радость. Князь выдохнул. Послышался шорох. Видно, присел на лавку, сбила его с ног добрая весть. — Вот видишь, Якубек, ни в чем моей вины нет. Только теперь уж не знаю, как нам от Влада Чернского заслониться. Как пить дать понесся Тадеуш к Эльке. А ей, дуре, только этого и надо. Тут уж самому Владиславу придется в крови попачкаться. Не руками моих слуг устранять соперника.
— Не вали, князь, на Чернца своих грехов. Земля-то, она все видит. Ядзя моя да Иларий Тадека спасли. И теперь знаю я, за чьи грехи меня топь приломала!
— Уймись, дурья твоя башка оповязанная! — взвился Казимеж, вскакивая. Упала с грохотом лавка. — Ума на волос нет!..
Казимеж хотел сказать еще что-то, но не успел. Сын хлестко ударил его по щеке, так, что князь рухнул навзничь. Якуб вышел вон, хлопнув дверью предбанника.
Иларий принялся скоро надевать рубаху. А внутри будто огонь разлился, до самого сердца прожег. В груди сдавило так, что, казалось, ребра вот-вот треснут. В одно мгновение злость, обида, еще недавно пережитый страх потерять силу и жизнь — все нашло выход и цель.
Думал, высоко взлетел? Доверчивый холоп, Петрушка балаганный, доверял как отцу, забыл, что князь…
Иларий жестоко потер перехваченное болью горло. Щеки горели, как от пощечин. Манус стиснул зубы, вышел из своего укрытия, остановился напротив распростертого на полу бяломястовского властителя. Молча подал руку.
Но Казимеж даже не попытался ухватиться за нее, на руках, не поднимаясь, пополз назад. Страшное лицо было у синеглазого мага, черное, мертвое лицо. Казимеж уцепился за упавшую лавку, пытаясь подняться. И тут словно что-то лопнуло в виске, растеклось горячим в затылок.
Иларий нагнулся, не думая о последствиях, рванул князя за грудки с пола, поставил на ноги и тотчас ударил, не давая опомниться, наотмашь холеной, белой манусовой рукой. Ударил не магией, простой молодой злостью, сыновней обидой. Ударил, как бьют только тех, кого любят, — чтобы предатель понял, какую боль причинил.
Казимеж опрокинулся, нелепо всплеснув руками. Раздался глухой хрусткий удар. И князь замер, с приоткрытым от удивления ртом и разметавшимися по добела выскобленным доскам пола седыми вихрами.
Иларий потер ушибленную руку и только тут понял. И испугался. Бросился к неподвижному телу своего господина и с все возрастающим ужасом заметил, как желтоватая седина наливается вишневым. Манус торопливо отер руку о штанину, отступил. Схватился за голову.
Всем хорош был молодой маг Иларий, и умом, и статью. Подвела молодость, горячее сердце. И теперь колотилось это сердце пойманной птицей, билось о ребра так, что эхом отдавалось в затылке. Ужас от содеянного холодом хлынул под сердце. Но не таков был Иларий, чтобы поддаться страху, опустить руки, сдаться судьбе. Постоял с минуту или две. Потом снова склонился над телом, потянул за ноги ближе к двери, наскоро вытер шапкой кровавый след. Потом выглянул за дверь, нет ли кого из слуг, а после выскользнул из бани и поспешил к терему.
Глава 60
Сердце прыгало от страха, толчками посылая в виски шумный ток крови.
— …Защити дочь твою заблудшую, укрой от зла и благодать свою яви, — запричитала ведунья.
И Ядзя невольно повторила за ней: «Защити…» Казалось Ядвиге, что уж после радужного глаза да страшного зрелища смерти полоумного возле сторожевой башни ничем ее не испугаешь. А сердце в пятки упало, как бусина в колодец. Прямо перед воротами на кольях увидела она человечьи головы. Зажмурилась, надеясь: вдруг померещилось. Открыть глаза заставил вороний грай. Первая телега прогрохотала мимо кольев, спугнув ворон. Громко бранясь на своем варварском языке, птицы перелегели на ближайшую крышу. Покуда дружинники досматривали возы, путешественникам разрешили сойти, размять косточки. Но Ядзя осталась возле воза и хмурого Славко, поближе к чернским дружинникам, подальше от исклеванных вороньем бурых комьев на колах.
«И как сюда люди сами подобру едут?» — со страхом подумала Ядзя, уставившись под ноги. Осторожно оглянулась на своих попутчиков. Ведунье, знать, было худо. Лицо женщины побелело, краска сошла с беспрестанно шевелящихся губ. А вот дедок-каменщик словно бы и не видел кольев. Улыбался во весь щербатый рот, шутил с дружинниками. Знать, не в первый раз приходилось ему работать на земле Черного Влада. Заметив взгляд Ядзи, старик подошел к ней, ласково улыбаясь. Остановился между девушкой и страшным украшением городской стены, так что Ядзя могла без боязни поднять голову и посмотреть в лицо собеседнику.
— Боишься, дочка? — запросто спросил дед.
— Боюсь, батюшка, — вежливо отвечала Ядвига, кланяясь. — Как не бояться. Тут, вишь, какая страсть, аж сердце замирает.
Дед усмехнулся, погладил бороду корявой ладонью.
— Этак в первый раз завсегда, — утешил он. — Да только для того, чтобы на те колья попасть, еще потрудиться надобно. Ты ж ведь, дочка, не глотки резать в Черну едешь. Чай, и пряника в базарный день с лотка никогда не воровала?
Ядзя опустила глаза, краснея. Дедок насмешливо прищурился:
— А если душегубствовать да красть не станешь, Черна тебе будет как дом родной. К родным, что ль, приехала, красавица? Или к жениху?
— Не к жениху, — всполошилась Ядзя, невольно бросив взгляд на широкую спину Славко.
Старик перехватил ее взгляд, отчего девушка покраснела еще сильней.
— К княгине молодой в услужение еду, — торопливо добавила она. Каменщик переменился в лице, свел белые брови.
— Да, твое дело другое, — медленно сказал он. В голосе не осталось и следа давешней игривой насмешки. — Мой тебе совет, дочка: обернись да посмотри на колья повнимательней, хорошо посмотри. А городом пойдешь, у Страстной стены постой. И каждый раз, как захочешь рот открыть в тереме господина нашего Влада, вспомни, что видала. Много говорят про Владислава Чернского. И не все брешут. Ему такая сила дана, что другим и не снилась. Коли будешь ему служить, молчи и ничего лишнего в голову не бери, не задумывайся. Князь-батюшка у тебя в голове как по-писаному прочитает.
Ядзя сжалась под суровым взглядом старика, жадно и испуганно впитывая советы.
