Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать книги регистрация .txt) 📗
Бездумно, словно наблюдая за собой со стороны, он схватился за топорище и стал поднимать ноги, пока они не упёрлись в ствол снизу. Топор сидел плотно.
— Я слышу, как ты там елозишь, — сказали прямо над головой. — Сейчас начнёшь елозить ещё быстрее. Я уже вижу плавники. Язви твою корень, надо было запастись бутербродами.
Щёлк…
Топор освободился. Мау ничего не почувствовал. Голову снова затопила серая мгла. Не думай. Делай то, что надо делать, — одно за другим, по порядку. Топор освободился. Теперь у тебя есть топор. Это факт. Другой факт — Кокс уже зарядил пистолет.
Перебирая ветви, Мау подтянулся к небольшому просвету, где мог дышать, оставаясь невидимым. Точнее, где он мог надеяться, что остаётся невидимым. Он быстро втянул голову под воду. Мимо пролетела пуля. Осталось пять пуль, и Кокс уже терял терпение. Он выстрелил опять (осталось четыре пули — это факт) и оказался прямо над Мау, стараясь уловить движение в путанице плавающих водорослей. Пуля ринулась вниз, прямо, как копьё, но сбилась с дороги. «В воде тяжело бежать, — сказал себе Мау. — Чем больше усилий прилагаешь, тем тяжелее. Это факт. Должно быть, с пулями то же самое. Это новый факт!»
— Ну что, на этот раз я попал? — спросил Кокс. — Надеюсь, что да, для твоего же блага, потому что они уже совсем близко. Нет, я только из любезности сказал, что надеюсь, потому что мне хочется посмотреть, как ты будешь извиваться. Я здесь побуду, пока акула не рыгнёт после обеда, а потом вернусь на берег и мило поболтаю с твоей барышней.
В лёгких у Мау начало саднить. Он потряс ствол дерева и опустился поглубже. Он не слышал, что орал Кокс, но четыре пули плюхнулись в воду над головой. Несколько секунд за ними тянулись хвосты пузырей, а потом пули принялись медленно тонуть, сносимые течением.
Шесть выстрелов. Остался только маленький пистолет. Да, Коксу придётся перезаряжать револьвер. А для этого нужны обе руки. Это факт.
Сейчас будут ещё факты, один за другим, и все аккуратно встанут на своё место, как маленькие серые кубики.
Мау быстро всплыл, волоча топор за собой. Свободной рукой он схватился за обломанный сук, ногами упёрся в другой — лёгкие уже пылали огнём — и вложил всю тяжесть тела, всю скорость и все оставшиеся силы в бросок.
Топор вылетел из воды по огромной дуге, рассекая застывшее время, и капли воды зависли в воздухе, отмечая его траекторию. Он закрыл солнце, выманил на небо звёзды, и по всему миру загремели грозы и случились странные закаты (во всяком случае, так потом рассказывал Пилу) — и пока время навёрстывало своё с удвоенной скоростью, топор ударил Кокса в грудь, и он повалился с бревна спиной вперёд. Мау видел, как, падая, Кокс поднял пистолет, потом его лицо расплылось в широкой ухмылке, углы рта обагрила кровь, и его утянуло в бурлящие воды.
Акулы явились к обеду.
Мау полежал на бревне, пока не стало тихо. Он лежал и думал; сквозь алую пелену боли в лёгких с трудом пробирались маленькие белые мысли: «Хороший топор был. Интересно, удастся ли его отыскать».
Он с усилием встал на колени и моргнул, не очень уверенный в том, кто он такой. А потом посмотрел вниз и увидел серую тень.
«Я пока похожу по твоим стопам», — сказал голос прямо у него над головой.
Мау с трудом поднялся на ноги. Все до единой мысли, оставшиеся в голове, казалось, тоже были покрыты синяками. Он дошёл до дальнего конца бревна и перешагнул с него на дорожку, усеянную обломками коралла. Там, где он шёл, серая мгла заполняла воздух, и по обе стороны его тихо вздымались и опадали огромные крылья Локахи. Мау чувствовал себя… металлическим: твёрдым, острым, холодным.
Они дошли до первого из больших военных каноэ, и Мау ступил на него. Немногие воины, до сих пор не попрыгавшие в воду, в испуге рухнули на колени. Он посмотрел им в глаза.
«Они видят меня, они мне поклоняются, — сказал Локаха. — В веру трудно поверить, правда? Ибо сейчас, в этот момент, под этими звёздами, у тебя есть дар. Ты можешь убить их прикосновением, словом, касанием своей тени. Ты это заслужил. Какой смерти ты для них хочешь?»
— Отвезите всех своих пленников на берег и оставьте там, — сказал Мау ближайшим людям. — Передайте эту команду всем, а потом можете уходить. Если останетесь здесь, я сомкну над вами свои крыла.
«И это всё?» — спросил Локаха.
Мау повернулся и зашагал по коралловому рифу. Мысли собирались из кусочков в холодной пустоте головы.
«Да, — ответил он, — это всё».
«Я бы поступил по-другому», — сказал голос смерти.
«А я нет, Локаха. Я — не ты. У меня есть выбор».
Он плёлся дальше в коконе из тишины и серой тени.
«У тебя выдался удачный день», — сказал Локаха.
Мау не отвечал. За спиной у него в стане охотников за черепами шла испуганная суета. «Нам придётся кормить кучу новых ртов, — думал Мау. — Столько дел… Вечно дел невпроворот…»
«Я нечасто удивляюсь, — сказал Локаха, — и ты ошибаешься. В сложившихся обстоятельствах у меня есть одна возможность…»
Песок под ногами Мау почернел, и по сторонам воцарилась тьма. Но прямо перед ним пролегла тропа из сверкающих звёзд. Мау остановился и сказал:
Нет. Это опять ловушка.
«Но это же путь в Совершенный мир! — воскликнул Локаха. — Лишь немногим довелось видеть эту тропу!»
Мау повернулся.
Думаю, если Имо нужен совершенный мир, он нужен ему здесь, внизу, — произнёс он.
Он всё ещё видел окружающий пляж, но смутно, словно за стеной тёмной воды.
«Этот? Он очень далёк от совершенства!» — заметил Локаха.
— За сегодняшний день он стал чуть-чуть совершенней. А впереди ещё много дней.
«Ты в самом деле хочешь обратно? — спросил Локаха. — Другого шанса я не дам. Я вообще не даю шансов. Есть только то, что бывает».
— И то, что не бывает? — спросил Мау.
«Это? Это тоже бывает, только где-то в другом месте. Всё, что может случиться, должно случиться, и у всего, что может случиться, должен быть мир, в котором это случается. Потому Имо построил столько миров, что сосчитать их не хватит чисел. Потому Его огонь и горит таким красным светом. До свидания, Мау. Я с интересом буду ждать нашей следующей встречи. Ты умеешь переворачивать миры вверх тормашками… О, и ещё одно. Другие люди, которых я упомянул, — им тоже предлагали пройти сверкающей тропой. Они все сказали то же, что и ты. Они понимали, что совершенный мир — это путь, а не точка назначения. У меня только одна возможность, Мау, но я умею делать выбор».
Серая пелена развеялась и попыталась забрать с собой воспоминания. Мозг Мау вцепился в них, не давая ускользнуть, серый барьер рассеялся, и снова хлынул свет.
Мау был жив. Это факт. Призрачная девочка бежала ему навстречу по песку с распростёртыми объятиями, и это тоже был факт. Мау ощущал странную слабость в ногах, и этот факт с каждой секундой становился всё более неопровержимым. Но когда она обняла его и они вдвоём стали смотреть, как людоедские каноэ выгружают свой скорбный груз, и не двинулись с места, пока последнее каноэ не стало точкой на горизонте… это была очевидность размером с весь Народ.
