Страницы боли (ЛП) - Деннинг Трой (книги полностью бесплатно TXT, FB2) 📗

Его руки чуть не вывернулись из суставов, но клинок он не выпустил. Меч провернулся в ране, расширяя ее. Как Шеба вообще умудряется держаться на ногах, учитывая, что добрая половина ее грудной клетки оказалась разворочена?..

Меч выскользнул из тела монстра, и Тесей с резким воплем врезался в окованную железом створку врат. Воздух выбило из его легких, и он со стоном свалился в воду. Боль парализовала его. Он увидел, что Шеба пятится прочь от ворот, пытаясь выстоять под яростными ударами черных когтей Карфуда. Из длинной раны, оставленной клинком трассонца, хлестала кровь.

Осознав, что на то, чтобы отбиваться от демона единственной оставшейся рукой, уходят все ее силы, Тесей встал на колени, намереваясь присоединиться к схватке – и увидел, что вокруг его груди обвивается черный обрывок ткани. Он понятия не имел, сколько раз лента уже успела обмотаться вокруг его тела, но сейчас это не имело никакого значения. Хотя боль от удара монстра до сих пор продолжала его терзать, он вскочил на ноги – или, скорее, на руку и ногу – и бросился в бой.

Заметив его, Шеба отвела ногу, намереваясь пнуть Карфуда в живот. Демон опустил руку, чтобы блокировать удар, но вместо этого она отступила в дальнему концу вертящихся ворот и попятилась.

Черная лента еще раз обвилась вокруг Тесея, но он не обратил на нее никакого внимания. Разгадав намерение Шебы, он рванулся вперед. В голове у него билась лишь одна мысль – целься по ногам!

Когда Карфуд наконец осознал, что это послание предназначается ему, Тесей уже успел приготовиться к прыжку. Демон бросился на Шебу. Всего один миг, один бесценный миг был потерян перед тем, как трассонец взвился в воздух, но этот миг оказался решающим.

Тварь отпрыгнула. Когда Тесей с его клинком из звездного металла оказался достаточно близко, она взмахнула склизкой алой ногой. Удар пришелся трассонцу прямо в грудь. Он увидел, что черная лента оборачивается вокруг него еще один раз, а затем мир померк.

ВРАТА СКОРБИ

В его ушах звучит негромкий рокот прибоя, кожу холодит морской ветер, а взгляд устремлен на усыпанный звездами небосклон; женщина, та самая высокая красавица с оливковой кожей и зелеными глазами нежится в его объятьях, юная и совершенно обнаженная. Их мир – мир молодых героев и их возлюбленных: победы в боях, льющееся рекой вино, крепкий сон – но они совершили ошибку. Огромную ошибку. Они открыто лежат пред жаждущими взорами богов, а то, что боги возжелают, они получат.

Теплая и желанная, словно амброзия, струя нежного как поцелуй вина щекочет уста трассонца, услаждая язык и струясь по горлу; он спит и в то же время не спит; пред ним стоит прекрасный юноша, льющий ему в рот нектар из серебряного кувшина. Лицо этого юноши не из плоти и крови – оно подобно мраморной маске, черты которой более совершенны, нежели у любого смертного, а кожа сияет, словно жемчуг. Глаза бога имеют глубокий пурпурный оттенок спелого винограда, главу его венчает лавровый венец, а на губах играет широкая озорная усмешка.

- О, великий Тесей, знаешь ли ты, кто оказал тебе честь угостить этой выпивкой?

Трассонец кивает.

- Дионис, - бог вина, воплощение радости, веселья, духа товарищества – и в то же время безумия, бреда и галлюцинаций. – Мое почтение.

Глаза бога вспыхивают.

- Почтение, которое и боги, со своей стороны, окажут тебе, Тесей – если ты исполнишь мою волю.

Трассонец не говорит ничего. Он знает, какая опасность грозит тем, кто следует путем Диониса, но знает и то, насколько безрассудно отвергать требования богов.

- Ты правильно сделал, что спас дочерей короля Миноса, - Дионис устремляет взгляд вдаль, туда, где виднеется небольшой, зарывшийся носом в песок корабль, единственный черный парус которого обернут вокруг перекладины мачты. – Их отец злоупотреблял своей властью даже по отношению к собственным детям, и мы, боги, давно хотели увидеть их свободными.

- Да будут мои деяния всегда радовать богов.

- Тогда, о великий Тесей, ты должен уступить свою добычу, - на лице Диониса возникает кривая усмешка. Он переводит взгляд на красавицу, которая мирно дремлет в объятиях трассонца. – Оставь ее на этом берегу. Я присмотрю за ней. Мы предназначили тебе младшую принцессу, Федру.

- Никогда! Я не брошу…

- Забирай Федру, а с ней мое благословение, - зачерпнув полную горсть песка, бог поднес ее к лицу трассонца. – Даже если ты разобьешь свои виноградники на просоленном пляже, они все равно будут приносить лучший урожай в стране. В мирные времена твое вино купит тебе больше дворцов, чем ты сможешь сосчитать, и каждый из них будет доверху забит сокровищами; в военные же позволит приобрести лучшее оружие, и тебе останется неведома горечь поражений; слава о твоем имени разнесется по всему свету, и так будет всегда, покуда не исчезнет само понятие речи.

- А если я откажусь?

Дионис позволил песку высыпаться из ладони.

- Тогда твои виноградники увянут, даже если ты посадишь их на склонах самого Олимпа, твой народ познает жажду и голод, враги убьют твоих истощенных воинов, а твое имя будет использоваться людьми в качестве ругательства и они с радостью позабудут его, когда вышвырнут в море твой обнаженный труп.

Я уверена, что именно последняя угроза и убеждает трассонца оставить принцессу. Он ничего не любит так, как славу; именно это впоследствии и приведет всех нас к беде.

Разве я не видела разбитую амфору и появляющиеся из неё ленты черной ткани вперемешку с нитями моих золотых волос? Разве теперь могу я сомневаться в их реальности?

Это объясняет слишком многое - кирпичи сложились в стену, отрицать существование которой не имеет смысла. Посейдон посылает воспоминания, но Дионис посылает женщину, а эти двое скорее разделят друг с другом постель, нежели победу. Облака сгущаются, и по улицам проносится низкий раскатистый звук, похожий на рык левиафана. В воздухе витает запах подходящей к концу эпохи, и я – единственное, что стоит между ней и перемалывающим ее колесом.

Дионис наклоняет серебряный сосуд, и вино снова струится в рот трассонца. На этот раз оно имеет неприятный и кислый вкус, но Тесей все равно пьет; он достаточно умен, чтобы не оскорблять богов, а жажда его глубока, словно озеро. Пурпурные глаза бога вспыхивают алым, лоб покрывается морщинами и увеличивается в размерах, голова темнеет и приобретает грубые звериные черты. Из его черепа вырастает пара длинных извилистых рогов, а челюсть выступает вперед, превращая лицо в обезьянью морду.

- У нас нет времени на твои видения! – прорычал злобный голос Карфуда. – Просыпайся, или же, клянусь, я оставлю тебя здесь!

Эта угроза не впечатлила Тесея. В желудке у него зашевелились холодные щупальца вины. Несмотря на все разглагольствования Диониса, не мог же он просто взять и оставить свою возлюбленную на том пустынном берегу! Он является прославленным героем, а прославленные герои всегда славились способностью с честью выпутываться из любой неприятной ситуации. Конечно же, он приплыл за ней, дождавшись наступления темноты, или одолел бога в соревновании по выпивке – сделал хоть что-то, чтобы ее вернуть!

- И откуда тебе знать, Тесей? – вино продолжало литься, но уже не из серебряного кувшина Диониса, а из грязного бурдюка Карфуда. – Если ты наконец прекратишь упиваться чувством вины и соизволишь подняться на ноги, у нас, возможно, еще останется шанс вернуть амфору. Шеба сбежала, и нам следует поспешить за ней.

- И что потом? – оттолкнув бурдюк, Тесей обнаружил, что лежит на оторванном и плавающем в воде крыле демона. Створка вращающихся ворот была повернута, запечатав их в боковом извилистом проходе, где произошел бой с Шебой. – Если мы не смогли ее убить…

- Убить? – Карфуд встал, морщась от боли. Его тело покрывали глубокие порезы и выплеснувшийся из лопнувших коконов желтый ихор, но несколько мелких оболочек с болью каким-то чудом уцелели; с каждым ударом сердца демона они становились немного больше. – И как же нам ее убить? Да проще сами лабиринты сровнять с землей!