Большая проблема (СИ) - Иванов Тимофей (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT, FB2) 📗
Жили родители Алисанды, Влара и Ялни севернее, ближе к центральным провинциям, где людей уже было больше, чем хорошей земли. Но всякий знал, что на юге всё сильно наоборот. Конечно там есть риск попасть оркам на зуб, но зато земли немеряно, сама она родит добрые урожаи, а налоги не слишком-то велики. Всё таки места тут были специфичные, а потому давить поборами людей эры не могли. Наоборот приходилось придумывать льготы.
Так молодая семья оказалась в этой деревне, где община поприветствовала новых членов и даже организовала им домик. Пусть небольшой и практически в долг, но всё же. И надо заметить, что жизнь родителей наших новых спутников вроде как наладилась. Мужик работал в поле, его жена вела домашнее хозяйство, прям зажиточными людьми они конечно не стали, но достаток вполне себе имели. А ещё обзавелись детьми. Алисанда, Влар и Ялни были единственными, кто не умер в младенчестве, так-то ребятни могло быть и по больше. Но как выяснилось, детская смертность тот ещё бич этого мира. Благородные люди, понятное дело, могут позволить себе услуги жреца Света или просто квалифицированного врача, у простолюдинов всё сильно хуже. Если у городских жителей ещё есть какие-никакие шансы получить помощь кого-то толкового, то на селе они почти отсутствуют. Храмов Света в провинции мало, жрецов данного культа тоже, а от адептов иных богов толка не особенно много. Порой вообще бывает вред, потому что они как-то не слишком переваривают различного рода знахарей.
Но тем не менее семья жила неплохо до этого года. Зимой не стало отца, который промышлял ещё и охотой, но судя по следам очень неудачно нарвался на волков. К тому времени, когда деревенские отправились искать пропавшего, от него мало что осталось для похорон. А летом не стало матери. Крестьянский труд тяжёл и требует немалых физических сил. Но без мужчины в семье, посевная легла на плечи женщины и детей. Мать старалась делать как можно больше, сберегая своих отпрысков и надорвалась. Я толком даже не понял из рассказа у костра с какой именно болезнью не справился ослабленный организм, но лихорадка свела женщину в могилу довольно быстро.
После этого имущество сирот некоторые ушлые соседи попытались прибрать к рукам, но получили от ворот поворот. Выйти замуж и принести всё нажитое родителями добро приданным Алисанда тоже отказалась, хотя возможно стоило. Но девушке приглянулся парень на прошлой ярмарке, что проводилась рядом с замком местного эра и она надеялась встретиться с ним вновь. В конце концов медноволасая и слегка смуглокожая девушка была молода, красива и являлась вполне себе завидной невестой. Всё могло сложиться весьма хорошо и быстро, а у их семьи мог объявиться кормилец и защитник, у которого были родственники, способные его поддержать. Идти же за кого-то из тех, кто пытался натурально отжать имущество, доставшееся в наследство, Алисанде не хотелось. Для них троих это по большому счёту означало бы стать бесправными приживалками в собственном доме.
Но план девушки-подростка не сработал. Праздник урожая, который предварял ярмарку, где оный урожай частично продавали или бартером обменивали на те же инструменты, наступил раньше. И вышел не очень веселым. К ним в дом просто пришли и сообщили, что в этом году богу нужна человеческая жертва. Дело могло ограничиться одной Ялни или вовсе Алисанда могла сообразить упасть в ноги и вымолить милость односельчан со жрецом, наконец согласившись на свадьбу с кем надо. Но Влар без лишних разговоров угостил сына старосты, озвучившего «радостную» новость и потянувшего лапы к младшей сестрёнке, ножом в ногу. Правда победы в неравном бою неожиданный удар не принёс. Детям и подросткам вообще тяжело побеждать взрослых, тем более когда численное преимущество на стороне последних.
Так они и оказались в том положении, в котором я их застал. Жрец, пошедший на поводу у самой богатой и влиятельной части паствы стал пленником собственного тела. А деревенские вспомнили то волшебное ощущение из детства, когда кто-то вдвое превосходящий тебя по росту может навалять звездюлей от всей души. Кстати после рассказа Алисанды у меня и правда появилось желание причинить жителям того села немножко справедливости двуручным молотом. Даже жаль было, что мы успели уехать.
Млять, одно дело, когда людям какой-то мракобес загадил мозги. Конечно тоже плохо, если фанатики режут кого-то во славу своего бога. Но тут хотя бы некая часть ответственности лежит не на самих людях, а на адепте культа с даром убеждения. Но тут это был по сути рейдерский захват имущества ради личной выгоды с всего лишь одобрения местной церкви. Есть всё таки разница между «Я убью этого человека, потому что искренне верю, что бог велит убивать кяфиров/неверных/христьян/язычников/сайентологов» и «Я убью этого человека и заберу его имущество, обставив всё так, будто это была божья воля». В общем община вполне себе ведала, что творила. Только одна её часть собиралась прибирать имущество убитых во славу божью, а другая боялась сказать что-то против. А ну как выяснится, что имеющихся жертв мало и надо бы ещё кого-нибудь говорливого под нож пустить?
И я бы осудил этих людей куда сильнее, но было одно очень важное «но». Я сам колебался! А потому к сожалению понимал крестьян, которые предпочли не мешать. В конце концов ну какая там могла быть свадьба, о которой ничего не уговорено, а сама она возможна только в голове Алисанды. Другой разговор, что без взрослых дети по весне поле вспахать нормально не могли, а значит следующей же зимой их ждала голодная смерть или же общине пришлось бы кормить лишние рты. А еды в средневековье всегда немного, крестьяне никогда не жируют. Значит еду для чужих детей придётся отнимать у своих… Но прежде ещё надо пойти против старосты с присными и жреца. Причём не дай бог, как иронично звучит в свете данной ситуации, если дойдет до силового противостояния. Кому эр поверит после разборок? Что-то подсказывает, что как раз самым уважаемым жителям деревни. И весь этот риск ради увеличения количества голодных ртов, которые придётся кормить тебе в случае успеха. К тому же а вдруг правда в этом году без жертвы никак? Что если иначе не будет в следующем году нормального урожая? Все голодать будем? В общем я был не склонен мысленно мешать решивших промолчать деревенских с навозом.
Но при этом был счастлив, что сам сделал правильный выбор. Тогда у меня было мало времени на размышления и я просто ответил себе на вопрос о том кто я, тварь дрожащая или право имею. Но в дороге думается хорошо. А потому я не раз прокрутил в своей голове ситуацию, кем я мог бы стать, будь мои убеждения по хлипче. Это ведь на Земле, когда человек начинает жить, решив для себя, что с волками жить — по волчьи выть и вообще не я такой, жизнь такая, обычно не происходит ничего по настоящему ужасного. Ну видал я таких. Пока они обычные люди, то с ними даже можно общаться. Но когда такие становятся хотя бы маленькими начальниками, то их начинают легонечко пинать сверху, требуя улучшения работы к примеру их отдела. И если раньше они последними словами ругали злобных начальников, сношающих подчинённых за малейший косяк, то теперь они же мгновенно превращаются в деспотов и тиранов, долбящих подчинённых во все отверстия изо всех сил. А то не дай духи с начальственного места попрут. Но от таких можно просто уволиться и найти нормальное место. Как в армии нужно просто перетерпеть пока дед дембельнется, а ты сам не станешь дедом. Да, там я тоже видел страдальцев, которые со временем матерели и начинали заставлять страдать других без малейших угрызений совести. Ведь все так делали и после нас так делать будут. Мысли, что ещё недавно они же хотели чтобы всё было иначе, у них как-то не особо возникало.
Кем я мог стать здесь со временем, если бы решил жить в этом обществе так, как здесь принято, а не в соответствии со своими убеждениями? Злобным феодалом, который угощает своих крестьян плетью для повышения производительности труда? Страшным великаном, который насилует своих холопок просто потому что никто не может ему сопротивляться? А если бы я переродился не великаном, а скажем вампиром? Начал бы я жрать людей, если все мои сородичи жрут? Сейчас я был склонен сказать, что нет. Но понимал, что только практика может дать точный ответ. Что отрезвляло.
