Лорд Престимион - Сильверберг Роберт (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
9
Когда Престимион и его спутники выехали из самых южных ворот Лабиринта, они увидели перед собой огромные пространства Алханроэля, расстилающиеся перед ними подобно бескрайнему океану Здесь земля было плоской, а горизонт казался туманной серой линией, находящейся за миллион миль от них.
Каждый день приносил новые ландшафты, новую растительность, новые города. И где-то впереди, в этом бесконечном пространстве, находился Дантирия Самбайл, ускользающий все дальше.
Королевский кортеж остановился сначала в Байлемуне, в том красивом городе на плодородной равнине к юго-востоку от Лабиринта, где человек прокуратора, Мандралиска, столкнулся с егерем принца Сирифорна.
Кейтинимон, новый молодой герцог Байлемуны, сын Кантеверела, с королевскими почестями встретил их у темно-красных городских стен.
У него было такое же круглое, приветливое лицо, как у покойного отца, и, как Кантеверел, он предпочитал свободные, летящие туники более роскошным официальным одеждам. Но Кантеверел почти всегда был веселым и общительным, а в этом человеке чувствовалось едва скрываемое напряжение, плохо замаскированная суровость характера. Но все же ни один корональ давно не посещал Байлемуну, и Кейтинимон выразил восторг по поводу его прибытия. Он организовал для него подобающие празднества с участием множества музыкантов, жонглеров и ловких фокусников, большой пир для демонстрации знаменитой кухни этого региона, с местными винами к каждому блюду, и разумеется, он организовал посещение легендарных золотых пчел Байлемуны.
.Почти каждый город на планете имел свой особый предмет гордости. Золотые пчелы являлись гордостью Байлемуны. Однажды, давным-давно, в те дни, когда только редкие племена меняющих форму жили в этой части Алханроэдя, такие пчелы водились во всей провинции и на прилегающих к ней территориях. Но распространение цивилизации поставило их в конце концов на грань исчезновения, и теперь уцелели только те пчелы, которых герцоги Байлемуны держали на своей знаменитой пасеке, на территории дворцового хозяйства.
— Мы открываем пасеку для посещений публики только три раза в год, — объяснял герцог Кейтинимон, . ведя Престимиона через дворцовый сад к пчельнику — В Зимний день, в Летний и в день рождения герцога.
Вход по лотерейным билетам. В течение десяти часов пускают дюжину посетителей в час, и билеты перекупают по высокой цене. В другое время никому не разрешено их посещать, кроме постоянных пасечников и членов семьи герцога. Но конечно, когда корональ приезжает в Байлемуну…
Пасека представляла собой здание поразительной красоты: огромное кружевное сооружение из сияющей металлической сетки, поддерживаемой трубчатыми распорками из какого-то блестящего белого дерева, которые переплетались и перекрещивались так причудливо, что глазом не проследить, и вся эта конструкция выглядела такой невесомой, что могла, казалось, рухнуть от дуновения ветра. Внутри Престимион различал мириады ярких световых вспышек, мигающих с такой быстротой, что голова шла кругом, словно сигналы семафора, настолько быстрые, что никто бы не смог прочесть их послание.
— То, что вы видите, — пояснил герцог, — это солнечный свет, отражающийся от тел пчел, летающих внутри. Подавайте войдем внутрь, если хотите, милорд.
По длинному пандусу, ведущему в анфиладу небольших комнат с двумя выходами, Престимион и его свита попали в сам пчельник. Это был гигантский купол, в четыре-пять раз больший по размерам, чем тронный .зал Конфалюма, так искусно сплетенный из сетки, что она была почти не видна, если смотреть изнутри, и казалась прозрачной пленкой на фоне неба.
Высокое гудение окутало посетителей, будто плотная вуаль. Над головой носились пчелы. Сотни пчел.
Тысячи.
Они находились в постоянном движении, без конца летали взад и вперед в верхней части купола, словно исполняли странный воздушный танец. Престимиона поразило их количество, скорость полета и сверкание света, отражавшегося от их блестящих боков и крыльев, когда они стремительно проносились мимо. Он долгое мгновение стоял в дверях, в изумлении глядя вверх, восхищаясь быстротой пчел и головокружительной красотой выписываемых ими узоров.
Постепенно он начал различать отдельных пчел, а не просто следить за полетом всего роя, и обнаружил, что пчелы выглядят очень большими для насекомых.
Но Септах Мелайн первым задал этот вопрос вслух. Повернувшись к герцогу, он спросил:
— Это действительно пчелы, ваша милость? Потому что, на мой взгляд, они такие же крупные, как птицы.
— Ваши глаза вас не обманывают, — ответил герцог. — Как всегда. Но это действительно пчелы. Вот, разрешите мне вам показать.
Он вышел на середину помещения и встал, вытянув руки в стороны с поднятыми вверх ладонями. Через несколько мгновений полдюжины обитателей пасеки спикировали вниз и уселись на него, словно ручные птицы на своего хозяина, потом, вслед за ними, еще десяток снизился и стал кружить над его головой.
Герцог стоял неподвижно. Только глазами показывал гостям:
— Теперь подойдите ближе. Посмотрите:, на них.
Медленно, медленно, осторожно, не спугните их.
Престимион медленно подошел, за ним — Септах Мелайн, а потом огромный Гиялорис, самый осторожный из всех — он ступал так, словно шел по ковру из яичной скорлупы.
Но Мондиганд-Климд, к которому пчелы, казалось, не проявляли никакого интереса, остался у входа. Абригант — тоже, лицо его было мрачным, как обычно.
Со времени их прибытия в Байлемуну он почти не скрывал своего нетерпения пуститься в путь к Скаккенуару, расположенному где-то на юго-востоке, где надеялся найти растения, содержащие металлы. Погоня за Дантирией Самбайлом была для него лишь досадной помехой; час, проведенный среди сверкающих пчел, какими бы красивыми они ни выглядели, — неоправданной тратой времени.
Подойдя достаточно близко к герцогу Кейтинимону и ясно разглядев блестящие маленькие создания, ползающие по его ладоням, Престимион тихо присвистнул от удивления. Золотые пчелы Байлемуны оказались длиной в несколько дюймов, с пухлыми телами и действительно сильно напоминали птиц.
Что же они такое, удивился он, маленькие птички или очень крупные насекомые?
Насекомые, решил Престимион, подойдя еще на несколько шагов ближе. Теперь он ясно видел три пары мохнатых лап. Их тела состояли из сегментов: голова, грудной отдел и брюшко. Их крылья и все тело были сплошь покрыты гладкой, отражающей свет броней, которую можно легко было принять за тонкое золотое покрытие и которая при движении создавала ослепительные световые эффекты.
— Еще ближе, — произнес герцог. — Так близко, чтобы увидеть их глаза.
Престимион повиновался. И ахнул. Их глаза! — эти странные глаза! Он никогда не видел таких глаз.
Не холодные фасеточные глаза насекомых, нет, совсем нет. И не блестящие глаза-бусинки птиц. Их глаза были непропорционально большими, и их взгляд поразительно напоминал взгляд млекопитающих. То были теплые, добрые, влажные глаза какого-нибудь мелкого лесного зверька. Но в них также светился ум, который отличал эти создания от болтливых лесных дролей и минтунов. Было почти страшно смотреть в эти все понимающие глаза.
— Встаньте так, как стою я, — сказал герцог. — Стойте неподвижно, и они прилетят к вам тоже.
Ни Септах Мелайн, ни Гиялорис не захотели провести подобный эксперимент. Но Престимион вытянул руки в стороны ладонями вверх. Пролетела секунда, другая. Затем пара пчел появилась в воздухе и описала пробный круг над его головой; а еще через пару минут одна из них осторожно села на левую руку Престимиона.
Он почувствовал легкое, щекочущее прикосновение, словно пчела ползла по нему. Очень медленно он повернул голову влево, чтобы лучше видеть, и обнаружил, что смотрит прямо в огромные, серьезные глаза насекомого. Они пристально наблюдали за ним.
И в них светился ум, вне всякого сомнения.
Крохотный ум, но острый, проницательный. Но какие мысли кружат в мозгу этих маленьких созданий, последних из своего вида, когда они описывают свои нескончаемые сверкающие круги по огромной пасеке, своему единственному убежищу в этом мире?
