В погоне за женихом - Малиновская Елена Михайловна (книги хорошего качества txt) 📗
Тот, впрочем, особо не торопился, словно понимая, что я еще не совсем оправилась после длительного периода вынужденной неподвижности. Как только мы вошли под сень леса, парень остановился и виновато на меня посмотрел.
— Ну что еще? — благодушно поинтересовалась я, все еще пребывая в эйфории после своего спасения. — Попросишь об еще одном маленьком одолжении?
— Как сказать… — Фрей неожиданно замялся, явно не осознав, что я шучу.
— Чего? — мигом посуровела я. — Ты что, серьезно? Фрей, вообще-то…
— Это Мышка, — оборвал меня он. — Ты только не пугайся…
Завершить фразу он не успел, так как в следующее мгновение я заорала не своим голосом от испуга, поскольку увидела, что из-за деревьев на меня медленно, но неотвратимо наползает тень чудовища. Того самого, присутствие которого я почувствовала перед тем, как мы имели глупость сунуться к дому герпентола.
Ульрика тоже издала тонкий пронзительный визг, от которого у меня заболели уши, и стрелой взмыла в разлапистую крону ближайшего дерева.
— Мика, я же просил — не пугайся! — крикнул Фрей, без особых проблем силой своего голоса перекрыв мой вопль. — Это — Мышка! Она хорошая!
Я попятилась, заметив, что тень чудовища приближается. Угу, так я и поверила! Я помню, что рассказывал Эдриан о так называемом питомце Альтиса. И я уверена, что лично мне не следует ожидать ничего хорошего от этой встречи.
— Да успокойтесь вы обе! — в следующее мгновение из груди Фрея вылетел просто-таки медвежий рык.
Я от неожиданности икнула и замолчала. Ульрика тоже оборвала свой заунывный, на одной ноте, писк.
— Еще раз повторяю, это — Мышка, — чеканя каждое слово, проговорил Фрей. — Она сейчас покажется, и вы поймете, что это милейшее создание. Которому, к тому же, я обязан жизнью. То бишь, вы тоже находитесь в некотором долгу перед ней.
Я стиснула кулаки, беспомощно наблюдая за тем, как тень все увеличивается в размерах. Казалось, что еще немного — и она затмит для меня весь мир, да что там — станет единственной реальностью.
— Не бойся, — из какого-то невообразимого далека донесся до меня голос Фрея. — Она добрая и никого не тронет.
В следующее мгновение тень перестала расти и начала концентрировать в своей глубине непроглядный чернильный мрак. Передо мной возникло подобие кокона, в глубине которого кто-то жил.
«Или что-то, — негромко исправил меня Эдриан. — Знаешь, о сумеречных тварях я слышал многое, и далеко не все исследователи уверены, что их можно причислить к живым… О небо!»
— О небо! — неосознанно повторила я финальное восклицание своего «спутника», когда из кокона вдруг выступила крохотная и крайне уродливая собачка. Величиной она была всего с мою ладонь. Редкие зубы торчали в разные стороны. Голова и тело совершенно лысые, не считая длинного пука белесой шерсти на самом конце крысиного хвоста.
Н-да, это создание могло вызвать лишь жалость, смешанную напополам с брезгливостью, но никак не страх. И мне невольно стало очень стыдно за устроенную сцену.
«Ой, не торопись с выводами! — предостерег меня Эдриан. — Лучше взгляни на тень этой милой собаченции».
Я послушно перевела взгляд на землю и вполголоса выругалась. Да, та тень, которая меня так напугала и которая породило сие животное, съежилась, но никуда не исчезла. За собакой по-прежнему горой вздымался мрак.
— Вот! — с какой-то непонятной гордостью провозгласил Фрей. — Это — Мышка.
— Да я уже поняла, — ворчливо проговорила я, во все глаза уставившись на собаку и ожидая, когда той надоест играть роль ущербного создания и она явит всю свою убийственную мощь.
— Она спасла мне жизнь, — продолжил парень, видимо, желая, чтобы я прониклась к собаке добрыми чувствами.
— И это я слышала, — пробурчала я и многозначительно посмотрела на Ульрику. Фея опасливо держалась поодаль, не торопясь подлететь ближе. Наверное, рассчитывает на то, что в случае нападения я погибну первой, а она успеет скрыться.
— В общем, это долгая история. — Фрей широко и обезоруживающе улыбнулся. — Давай присядем, и я ее расскажу.
— Не советовала бы, Мика, — подала голос издали Ульрика, неприязненно глядя на собаку, которая жизнерадостно помахивала хвостиком и щедро усеивала землю вокруг клочьями пены из своей пасти. И я в свою очередь гулко сглотнула, заметив, как трава от этого чернеет и съеживается.
— Пока эта тварь сыта, — продолжила фея. — По всей видимости, твой новый приятель скормил ей тень змееныша. Но рано или поздно эта самая Мышка вновь проголодается. И я бы хотела к тому моменту быть как можно дальше от нее.
Фрей скормил этому животному тень герпентола? И я удивленно взглянула на него, ожидая опровержения. Если честно, не думала, что такое возможно. И потом, что это вообще значит и почему так опасно? Вот если эта собаченция была бы способна откусить руку или ногу, не говоря уж о голове, то это другое дело. Думаю, я бы бежала от такого монстра так, что только пятки сверкали бы. Но что может быть такого страшного в том, если ты лишишься тени?
— Для обычного человека тень — это всего лишь отсутствие света, — негромко пояснила Ульрика, заметив искреннее недоумение на моем лице. — Но для нас тень — это наша сущность. Мы прячем в ней свое истинное «я». Поэтому лишить нас тени — все равно, что лишить души, — тут она позволила себе грустную улыбку и добавила: — Хотя многие исследователи из числа человеческих магов вообще сомневаются, что у сумеречных созданий эта самая душа имеется. Так или иначе, ясно одно. Если эта тварь сожрет твою тень, то Мика исчезнет. Останется лишь оболочка без содержимого. Тело, пускающее пузыри из слюны и более ни на что не способное.
Я содрогнулась от невольного ужаса и с новым уважением посмотрела на Мышку, которая дружелюбно помахивала голым хвостом, обнюхивая ближайшие кусты.
— Прежде чем делать выводы, позвольте мне рассказать, как обстояло дело! — взмолился Фрей, в свою очередь с явным интересом выслушав объяснения Ульрики. — Честное слово, я не отниму много времени.
Я скептически пожала плечами и уселась на ближайший пенек, изредка кидая осторожные взгляды на Мышку и готовая в любой момент кинуться бежать, если та вдруг захочет познакомиться со мной поближе. К слову, та пока никак не проявляла своей зловещей сущности пожирательницы теней, а вела себя как обычная собака.
Фрей несколько раз сжал и разжал кулаки, видимо, приводя в порядок мысли, затем начал рассказ о своих злоключениях.
— После нашего пленения я очнулся в сыром подвале, — глухо проговорил он. — Там было так темно, что сперва я решил, будто ослеп. В моем распоряжении был лишь слух. И я услышал, как рядом кто-то тяжело дышит. Честное слово, в тот момент волосы на моей голове встали дыбом от ужаса! Никогда в жизни я не пугался больше, чем тогда. Казалось, что неведомый зверь совсем рядом. Что стоит мне только пошевелиться, как он набросится на меня и разорвет в клочья. А затем до моего слуха донесся новый звук. Тихий жалобный стон.
Фрей надолго замолчал, заиграв желваками. На его помрачневшем лице отразился целый вихрь самых разнообразных эмоций: от пережитого испуга и сострадания до гнева.
— Я думаю, ты уже поняла, что та тварь, которая нас пленила, на самом деле не отец Чериар, — наконец, продолжил он. — Настоящий отец Чериар был заключен в том подвале. Насколько я понял, они познакомились на одном из постоялых дворов. Как это часто бывает, завели ни к чему не обязывающий разговор за кружкой пива. Отец Чериар поведал о своем назначении, от которого, говоря откровенно, был далеко не в восторге. Пожаловался случайному собеседнику, что на склоне лет вынужден ехать в какую-то небесами забытую деревушку, хотя с куда большей радостью остался бы в столице. И это чудовище… В общем, оно решило, что это замечательный шанс для него осесть на одном месте и творить свои злодеяния, не боясь попасть под подозрение. Никому даже в голову не придет винить священника в смертях детей! Отдаленность этих мест гарантировала ему, что пройдет немало времени, пока о преступлениях станет известно в столице и король пришлет сюда дознавателей. Отца Чериара тут никто не знал, следовательно, можно было не бояться разоблачения. Но убивать священника чудовище не стало. Все-таки оно совершенно не разбиралось в религии, потому частенько наведывалось в подвал к несчастному старику и заставляло его сочинять проповеди и выведывало всяческие тонкости в проведении тех или иных обрядов.
