Твоя чужая жизнь (СИ) - Андреева Марина Анатольевна (версия книг .TXT) 📗

— То есть, когда вы выезжали из больницы — шёл снег?

— Нет, дождь был ещё.

— То есть, на месте происшествия вы выходили из машины?

— Нет. Не помню… — что-то старательно припоминая, нерешительно произнесла женщина.

— Угу. Уже и это не помним. А почему вы многое не помните, но запомнили о том, что был снег и слякоть?

— Когда его завели, у него на одежде были хлопья снега и на ботинках грязь.

— Так вы всё же обратили внимание на его ботинки?

— Ну, они чёрные были.

— До этого вы утверждали, что не помните. И всё же вы сказали: его завели. Кто?

— Я… я не помню, может, прохожие помогли, может, полиция, а может, сам вошёл. Не помню.

— Ещё вопросы есть? — заметив панику свидетельницы, произнесла судья.

— Подсудимый хотел бы задать вопрос. Можно?

— Если вы все вопросы задали — да.

— Скажите, пожалуйста: а когда вас впервые допрашивали по этому делу? — поинтересовался обвиняемый.

— Меня не допрашивали.

— Вас плохо слышно, повторите ответ на поставленный вопрос, — уточнил гособвинитель.

— Меня не допрашивали.

— Странно, а у нас имеется протокол предварительного допроса.

— Да?

— Да.

— Ещё вопросы есть?

— Да, имеются в связи с расхождением в показаниях, — привстал со своего места гособвинитель. — В связи с тем, что свидетель сказал, что вообще ранее не проходил процедуру допроса, предлагаю ознакомить его с протоколом и сверить, его ли на нём подпись.

— Принесите. Спасибо. Свидетель, подойдите пожалуйста. Эта ваша подпись? А здесь? Здесь? Здесь? И эта? То есть, вы подтверждаете, что к вам приходил следователь и проводил допрос? И все подписи являются вашими? Проходите на своё место. Возражения против оглашения протокола допроса будут? Нет. Суд постановил огласить данные протокола допроса, — произнесла судья и начала зачитывать данные. — Это ваши показания?

— Да. Наверное.

— Так — да или наверное? Вы подписали, значит, были с ними согласны. Если что-то неправильно, вам наверное следователь объяснял, что вы можете что-то уточнить, добавить к имеющимся показаниям? Протокол прочитан лично, замечаний к протоколу не имеется, и ваша подпись. Следователь же не просто так пишет, что захочется, и заставляет вас подписать? Он же задаёт вам вопросы, фиксирует всё, потом даёт вам прочитать и только после этого подписать? Почему же ваши показания на тот момент и на сегодняшний день — расходятся?

— Не помню. Значит, на тот момент мне казалось, что всё так, а сейчас я что-то вспомнила, что-то забыла.

— То есть, о предполагаемом нападении скинхедов в тот момент вы забыли? Так вы утверждаете, что слышали об этом?

— Я не могу сказать точно.

— А скажите, пожалуйста, вы вообще знаете, кто такие скинхеды?

— Организация какая-то неформальная…

— А в чём она неформальная? Чем они отличаются? Татуировки, бритые головы, специальный сленг?

— Это обязательно должен знать каждый человек? — уставилась на неё свидетельница.

— Нет, но мы идём по протоколу. Вы это сказали на основании чего?

— Не помню, может, в окно видела кого-то похожего, может, пострадавший или его сопровождавшие сказали.

— Ещё вопросы будут? Всё, вы свободны. Спасибо, — произнесла судья, и свидетельница покинула зал суда.

— Вопрос к следователю, — оповестила судья. — По данным следствия, были ли замечены на месте преступления лица, предположительно относящиеся к данной группировке?

— Нет, ваша честь. Данные лица в свидетельских показаниях до этого момента отсутствовали. В результате проведения процессуально-следственных действий было произведено изучение данных видеокамер с места преступления. И ничто не навело на мысль о причастности к данному делу скинхедов. Более подробный отчёт был передан в прокуратуру вместе со всеми документами по данному производству.

— Можно, ваша честь? — приподнялся со своего места адвокат.

— Слово даётся защите.

— Я хотел бы отметить, что дело построено на косвенных уликах. В соответствии с показаниями свидетелей, после аварии вокруг Терещенко собралось много народа. Могли в этот момент подкинуть орудие преступления? И опять же, отсутствие или присутствие указанных в свидетельских показаниях Поляковой Алёны Ивановны скинхедов не может быть подтверждено или опровергнуто на основании данных, полученных с камер видеонаблюдения, расположенных неподалеку от места преступления. Дело в том, что в этот момент была сильная вьюга, и она ограничила видимость дальних камер. А припаркованный возле музея автобус заслонил обзор для ближайшей из камер.

— Однако никакие скинхеды не фигурировали в показаниях свидетелей до этого момента, как, собственно, и в более ранних показаниях самой Поляковой, — напомнил прокурор. — Можно задать вопрос подсудимому, ваша честь?

— Вы служили в армии. Вас научили там пользоваться огнестрельным оружием?

— Протестую, ваша честь, — встал на защиту адвокат. — Исходя из подобной логики, каждый, кто служил — потенциально опасен, так как умеет обращаться с оружием.

— Принято, — согласилась судья. — У обвинения ещё есть вопросы?

— Да. Вам знаком пистолет, из которого было осуществлено покушение?

— Да. И я это уже говорил, — как и прежде, не стала врать Юля.

— При каких обстоятельствах вы сталкивались с этим оружием?

— Он принадлежал покойному отцу моей подруги.

— А как фамилия, имя и отчество вашей подруги?

— Юлия Станиславовна Розенфельд, — растерянно хлопая глазами, произнесла Юля.

— Ваша честь, позвольте предположить, что эта самая Юлия Станиславовна Розенфельд являлась соучастницей Терещенко.

У Коли от этих слов перед глазами всё поплыло.

— Нет, нет! — срывающимся на крик голосом воскликнула Юля.

— Значит, она не давала вам оружие?

— Нет.

— Насколько мне известно, Юлия Станиславовна находится в зале суда? Я настаиваю на взятии её под стражу. Так как, согласно отказу обвиняемого от участия в преступлении, получается, что именно она осуществила неудачную попытку убийства, впоследствии подкинув пистолет подследственному. Терещенко, вы согласны с данным утверждением?

— А ещё успела сбить подсудимого и скрыться в неизвестном направлении, — буркнул адвокат, но услышали это все.

— Протестую, ваша честь, — воззрился на адвоката гособвинитель. — Мы находимся в зале суда, а не в цирке.

— Принято, — согласилась судья. — Подсудимый, вы не ответили на вопрос гособвинителя: вы утверждаете, что Розенфельд не давала вам пистолет своего отца? Утверждаете, что вы не брали его без разрешения? Но при этом утверждаете, что не виновны? Суд постанавливает взять присутствующую в зале судебного заседания Юлию Станиславовну Розенфельд под стражу.

— Нет! — закричал подсудимый. — Она ни в чём не виновата!

— Если невиновны вы, то откуда такая уверенность? — обратился к подсудимому гособвинитель. — Вы защищаете подругу или признаёте свою вину?

Юля перевела взгляд с судьи на Колю, в её глазах стояли слёзы, и вдруг она срывающимся голосом произнесла:

— Она ничего не знала. Пистолет давно был у меня. Для самозащиты. Я хотел разрешение оформить — не успел.

— Что вы такое говорите? — воззрился на подзащитного адвокат.

— Пострадавший напал на вас? — проигнорировав слова правозащитника, уточнил гособвинитель.

— Нет.

— Что же спровоцировало вас выстрелить?

— Я чувствовал, что за мной следят от самого дома. Не знаю… нервы сдали.

— Благодарю. Думаю, этого достаточно для формулировки: предумышленное… — начал рассуждать прокурор.

— Протестую! — адвокат взглянул на судью. — Прошу учесть пусть и не своевременное, но чистосердечное признание подсудимого, а также, имея в виду его возраст, прошу ограничиться обвинением по статье сто одиннадцатой уголовного кодекса Российской Федерации и снизить срок наказания.

— Принято. У обвинения есть что добавить? У защиты? Суд удаляется для вынесения решения.

Какое-то время в зале стоял гул, однако при появлении судьи шум утих.