И приведут дороги - Способина Наталья "Ledi Fiona" (книги бесплатно без регистрации полные .txt, .fb2) 📗
Злата почти не выходила из повозки и все чаще отказывалась от еды, и мое сердце щемило от жалости и сочувствия. Я с тоской думала, что жена Радима вряд ли переживет потерю ребенка. Она так изменилась за последние недели: будто светилась изнутри и при этом была попеременно то счастливой, то испуганной, словно до конца не верила в произошедшее чудо. Я старалась гнать прочь эти мысли, успокаивая себя тем, что Злата всего лишь простудилась, но тревога не отступала. Самым ужасным было то, что я никак не могла ей помочь. Все, на что я была способна, – считать дни до приезда в Каменицу и стараться предвосхитить любую Златину просьбу. Впрочем, надо признать, что максимум, о чем она могла попросить, – это подать ей воды, а в последние дни еще помочь поудобнее устроиться. На все мои расспросы она отвечала, что все хорошо будет, вот скоро мы доберемся, тогда точно все будет хорошо. Она повторяла это, как будто пыталась убедить то ли меня, то ли себя, то ли Добронегу, у которой от беспокойства на лбу пролегла глубокая морщина. Я теперь почти не спала ночами и слышала, что рядом точно так же тихо ворочается Добронега, стараясь не разбудить Злату.
В один из дней мы внезапно услышали донесшийся издалека пронзительный свист. Мое сердце вздрогнуло, однако тут же в нашем отряде кто-то ответил таким же свистом, и возница – хмурый, неулыбчивый Ярун, – отодвинув полог, заглянул к нам и широко улыбнулся, явив миру щербатый рот.
– Встречают, – выдохнул он, и Добронега последовала его примеру с таким облегчением, словно до последней секунды боялась, что что-то случится в дороге.
Даже Злата приподнялась на подушках и улыбнулась.
– Добрались, – прошептала она. – Неужели добрались?
Послышался топот копыт, приветственные возгласы, а потом полог отдернули так, что он едва не слетел с креплений, и я увидела спешившегося Миролюба. Он был взмыленным, взъерошенным, от бока коня, переступавшего с ноги на ногу за его спиной, валил пар. Миролюб взволнованным взглядом окинул нашу компанию, мимоходом улыбнулся мне, а потом посмотрел на Злату и нахмурился.
– Ну, что ты удумала? – с шутливой угрозой спросил он.
– Простыла, – вымученно улыбнулась Злата.
– Лечили чем? – строго спросил Миролюб, поворачиваясь к Добронеге.
– Травы она пила, – спокойно ответила Добронега, ничуть не испугавшись гнева княжича.
– Ты давала?
– А кому еще давать?
Миролюб бросил взгляд куда-то через плечо.
– Ну, может, хванец? – тихо сказал он.
– Хванец не давал, – так же тихо ответила Добронега.
Меня больно резануло то, что она впервые назвала Альгидраса хванцем. Так, словно провела черту, отделив его от своей семьи и смирившись с тем, что он человек из другого рода. Чужак. Миролюб, кажется, тоже это заметил, слегка нахмурился, впрочем, комментировать не стал.
– Полдня пути, и дома будем, – вместо этого улыбнулся он Злате. – Отдохнуть хочешь или поедем? – заботливо спросил он, проведя рукой по щеке сестры.
Злата на миг прижалась к его ладони и помотала головой:
– Не хочу отдыхать. Домой хочу.
– Дом у тебя теперь Свирь, – бодро ответил Миролюб, – до него седмица пути, но мы тебя тут не оставим.
Злата рассмеялась, и Добронега последовала ее примеру. Я тоже улыбнулась, глядя на Миролюба и понимая, что теперь-то все точно будет хорошо.
– По коням! – скомандовал он, запрыгивая в седло.
Добронега закрыла свою часть полога, а я открыла полог со своей стороны и выглянула из повозки. Наш отряд увеличился вдвое. Воины приветствовали друг друга, переговаривались, хлопали по плечам. Было видно, что они рады встрече. А еще было видно, что у отряда наконец появился настоящий предводитель.
Миролюб свистнул точно так же залихватски, как свистел до этого. Наши кони дернулись, повозка дернулась вслед за ними.
– Что ж ты творишь, княжич? – сурово воскликнул Ярун, даже не пытаясь соблюдать субординацию.
Миролюб ничего не ответил, лишь пустил коня вперед. Повозка двигалась следом. Через какое-то время воин, ехавший с моей стороны, стал придерживать коня, и мы его обогнали, а потом догнали княжича. Я вновь высунулась наружу и задрала голову, пытаясь получше рассмотреть Миролюба. Он то ли в самом деле не заметил моего маневра, то ли сделал вид, что не заметил. Плащ прикрывал обрубок левой руки, и легко было поверить, что он не изувечен. Я невольно улыбнулась, когда он засмеялся вместе со всеми шутке кого-то из воинов, и поняла, что он все прекрасно видит и замечает и участвует сразу во всем. Наверное, таким и должен быть настоящий правитель. «Человек, который вершит историю…» Опять эта странная мысль… Почему я решила, что Миролюб вершит историю? Я снова задрала голову, отмечая, что он сидит в седле так, словно был рожден для этого. На сей раз Миролюб бросил взгляд вниз и широко улыбнулся.
– Устала? – спросил он.
– Нет, – помотала головой я, хотя это была откровенная неправда.
Миролюб все понял.
– Ничего, скоро дома будем, – вновь улыбнулся он, и от этого «дома» мне стало немножко неуютно.
Почему Злате он сказал, что ее дом – Свирь, а мне – что скоро мы будем дома?
До самой Каменицы мы больше не останавливались. Я спряталась в повозку, потому что ехать высунувшись было неудобно, однако полог задергивать не стала, лишь спросила у Златы, не дует ли ей. Злата только улыбнулась и помотала головой. Она наконец-то снова начала улыбаться.
Я ожидала, что Каменица встретит нас каменными стенами. Наверное, из-за названия города. Однако когда дорога наконец перестала петлять меж деревьев и мы выехали к большому полю, вдалеке показался бревенчатый забор. Совсем такой же, как в Свири. Впрочем, позже я увидела, что эти стены не такие мощные. Столица, находившаяся в глубине княжеских земель, оказалась укреплена значительно слабее, чем город-застава Свирь.
Как только повозка выехала из леса, Злата села, плотнее закутавшись в плащ, и отдернула полог со своей стороны. Я повернулась в ее сторону и увидела, как она просветлела лицом.
– Скучаешь по дому? – не удержалась я.
Злата кивнула.
– Скучаю. По матери скучаю, – вдруг сказала она и тут же скованно улыбнулась Добронеге: – Прости.
– Ну что ты, дочка. – Добронега перехватила ее пальцы и сжала.
Я неловко отвернулась от этой сцены, которой явно не требовалось свидетелей. Выглянув из повозки, я обратила внимание, что справа от нас уже никто не едет, посмотрела назад и с удивлением увидела там почти весь отряд. Не утерпев, пробралась вперед, открыла передний полог и привстала на коленях, пытаясь заглянуть за плечо Яруна. Наверное, это было предусмотрено протоколом: перед нашей повозкой ехал один Миролюб. Он снял шлем, и теперь ветер трепал его волосы, раздувал ярко-синий плащ. Я невольно залюбовалась этой картиной. Пасмурное, низко висящее небо, яркая, словно нарисованная зелень вокруг, напитавшаяся влагой черная лента дороги и всадник в небесно-синем плаще. Миролюб точно почувствовал мой взгляд, обернулся через плечо и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ и помахала ему. Ярун тут же дернулся и оглянулся на меня.
– Напугала, – сказал он мне.
Я пробормотала извинения и забралась обратно в повозку. От улыбки Миролюба на душе стало теплее.
Город встретил нас шумом и веселыми криками. Сомневаюсь, что так приветствовали невесту княжича – скорее Злату, которую наверняка здесь любили не меньше, чем в Свири. Я посмотрела на жену Радима и удивилась перемене, произошедшей в ней. Злата сбросила плащ и выпрямилась так, словно сидела на троне, а не в тряской повозке, на ее губах играла улыбка, рука то и дело поднималась в приветственном жесте. Откуда-то прилетел букетик цветов, и Злата, поймав его, прижала к губам и слегка поклонилась стоявшей в толпе пожилой женщине. У меня по коже побежали мурашки. Я вдруг подумала, что невероятно благодарна всей этой истории за возможность быть сопричастной к таким моментам.
Наверное, в нашем мире так могли встречать звезд или национальных героев. Лица жителей Каменицы светились неподдельной радостью. Злата же из жены воеводы вдруг превратилась в княжескую дочь, и такой она нравилась мне почему-то гораздо больше.
