Конан и повелитель молний - Локнит Олаф Бьорн (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
– Кх… Клелия?
– Она самая, – сердито ответила госпожа Кассиана. – Кто еще помчится на край света узнавать, какие новые неприятности ты собрал на свою голову? Ответь-ка мне, только честно – ты нарочно калечишься, чтобы обратить на себя внимание? Кстати, мои поздравления: твоя новая симпатия очень мила и весьма озабочена твоим спасением. Не понимаю, зачем ей это нужно? Неужто во всем городе не нашлось более достойного человека?
– Клелия, будь добра, не язви. Без тебя плохо, – Аластор осторожно шевельнулся и взвыл. – Ой-е… Ну что ты сидишь и смотришь?! Издеваешься, да?
– Лежи тихо, – буркнула Клелия, однако под ее напускной строгостью проглянуло нечто иное, что связывает чопорную старшую сестру и непутевого младшего братца. – Не ерзай и потерпи. В конце концов, ты вполне можешь сам себе помочь. Я тебе не нянька, забыл?
– Ты мой лучший друг и самая большая беда моей жизни, – с легкой ехидцей отозвался Аластор. Прикрыл глаза, словно прислушиваясь к звучащим вдалеке голосам, встряхнулся, помотав спутанной шевелюрой, и облегченно пробормотал: – Как приятно быть живым… Эти маленькие мерзавцы ответят за каждое сломанное ребро, за каждый пинок и в особенности – за мое извалянное в грязи честолюбие…
– С кем повздорил на сей раз? – сдержанно полюбопытствовала Клелия. – До меня дошел слух, что ты вызвал неудовольствие в здешней общине гномов…
– Умхийд, – нехотя признался Аластор. Скрывая мимолетное замешательство, взломщик свесился с кровати, перебирая стоявшие на полу кувшины. К его величайшему огорчению, они оказались наполнены водой. Подхватив самый большой, он жадно начал пить, но подавился и раскашлялся, расплескивая жидкость с полурастаявшими кусочками льда.
– Ах, вот в чем дело, – нежнейшим голоском проворковала Клелия. – Ожерелье гномов! Удивительно, почему они тебя сразу не прикончили?
– Рассчитывали, что смогут узнать, куда я его запрятал, – буркнул Аластор. Госпожа Кассиана откровенно рассмеялась. – Не вижу ничего веселого! И, кстати, я здорово сомневаюсь в том, чтобы тебя привела сюда память о старой дружбе. Ты ничего не делаешь просто так, да, Клелия?
– Конечно, – построжав, ответила женщина. – Поэтому, прежде чем ты напьешься вусмерть, празднуя свое воскрешение из мертвых и возвращение вашего общего дружка…
– Какого дружка? – не понял Аластор.
– Сам узнаешь, – не позволила перебить ее Клелия. – Я приехала, чтобы задать кой-какие вопросы. И не пытайся увильнуть – ты мой должник и сам это понимаешь.
– Почему ты всегда оказываешься права? – уныло вопросил взломщик, усаживаясь и обхватывая колени руками. – Так что стряслось?
– Меня обокрали, – траурным голосом произнесла госпожа Кассиана. Аластор восторженно хрюкнул и взглядом потребовал продолжения. – Хочешь полюбоваться, какую вещицу грабители оставили на память о себе?
Она запустила два пальца в висевшую на поясе сумочку из золотых нитей и брезгливо извлекла оттуда какой-то маленький, тускло блестящий предмет, швырнув его Аластору.
Взломщик поднял его, поднеся к падающему из распахнутого окна потоку солнечных лучей – грубовато отлитое, серебряное изображение пяти ключей, висящих на одном кольце.
– Воровской талисман, – задумчиво проговорил он. – Три четверти жителей Шадизара таскают с собой подобные игрушки, веря, будто они проносят удачу.
– Без тебя знаю, что это такое! – огрызнулась Клелия. – Но я хотела бы понять, кто и каким образом умудрился проникнуть ко мне в сокровищницу!
– В какую именно? – иронично уточнил Аластор. – Если мне не изменяет память, у тебя по меньшей мере три замка, четыре загородных имения, с десяток домов по городам Офира и каждый из них просто нашпигован драгоценной чепухой, – он состроил невинную физиономию и вкрадчиво произнес: – Не говоря о том хранилище ценностей, которое всегда с тобой…
– Сокровищницу, – очень тихо и внушительно повторила госпожа Кассиана, наклоняясь вперед. – Ты отлично догадываешься, о чем я говорю.
– Вот как? – Аластор сузил глаза и нехорошо справился: – Значит, ты решила, что это моя вина? Невысоко же твое мнение обо мне, Клелия Кассиана, графиня диа Лаурин! Или, чтобы пробиться сквозь стену недоверия и подозрений, мне назвать тебя настоящим именем? Как в старые добрые времена?
– Мнение невысоко потому, что я знаю тебя, – невозмутимо парировала женщина. – Знаю, что любая запертая дверь и любой хитроумный замок бросают тебе вызов. Знаю, что для тебя не имеет значения блеск похищенного и его цена, ибо ты полагаешь важнее всего те усилия, ту хитрость и те старания, которые придется приложить, дабы добиться своего. Ты тщеславный человек, Аластор, но не стяжатель. Просто ты стремишься быть лучшим. Я помню данную тобой клятву – похитить то, что мы почитаем самым ценным. Помню я – вскоре припомнят и другие. Они уже здесь. Старый Эпиналь в городе, Забияка… Правда, теперь у него новый облик – ни за что не узнаешь…
– Забияка? – ахнул Аластор. – Только его мне не хватало!
– Наверняка явятся и другие. Кто знает, может они пришли задать те же самые вопросы?
– Им я отвечу, как тебе, – Аластор надменно выпрямился, блеснув непроницаемо-черными глазами, – это не моих рук дело. Но я догадываюсь, кто мог совершить подобное. И займусь ими, обещаю.
– Чего стоят твои обещания, – сварливо и одновременно ласково ответила Клелия. – Ладно, я верю или постараюсь поверить. Однако ты должен понять мою тревогу – пропало зеркало. То самое, мое любимое и лучше всего сделанное. Думаю, оно затерялось где-то в городе. Твои новые друзья не могли бы сделать одолжение и попытаться разыскать его?
– Хисс и Кэрли, – не задумываясь, сказал Аластор. – Дай им две сотни золотых, они отыщут тебе что угодно, если вещь осталась в Шадизаре. Или обратись к Малышу – он хоть и производит впечатление первозданной наивности, совсем не глуп.
– Я знаю, – кивнула госпожа Кассиана.
– Откуда?
– Имела счастье познакомиться и убедиться, – женщина лукаво улыбнулась и поднялась. – Признаться, я рада, что отыскала тебя и поговорила. Между прочим, я живу в гостинице «Рубиновая лоза». Навести меня, если захочешь – поболтаем о прошлых деньках. Или тебя, как обычно, заботит только день сегодняшний, точнее, обитающая в этом дне некая рыженькая девица?
– Она заботит меня уже третью луну, – с коротким смешком признался Аластор.
– И как?
– Ты будешь смеяться, но пока никак…
– Старая история повторяется на новый лад, – Клелия подошла к дверям, обернулась и негромко, печально сказала: – Мы редко в этом признаемся, но нам так хочется, чтобы нас любили ради нас самих, правда? Я скажу этой девочке, что ты пропадаешь в одиночестве. Она наверняка пожелает развеять твою тоску. Будь с ней помягче – она того стоит.
Клелия вышла, махнув на прощание складками длинного белого с золотом одеяния. Аластор проводил ее взглядом, в котором в равной степени смешивались признательность, легкая грусть и восхищение, запустил пальцы в волосы и погрузился в непривычное для него состояние тягостных размышлений. Клелия принесла дурные новости. Она сама не догадывается, настолько дурные. Надо было подробнее расспросить, кого именно из их давнего сообщества заклятых друзей она встретила в городе, и при каких обстоятельствах… Где это ее угораздило познакомиться с Малышом? Но самое главное – как ему самому удалось покинуть Чамган и возвратиться в «Нору»? Неужели его приятели добились невозможного?
Раздумья сидевшего на постели взломщика нарушил осторожный стук закрывающейся двери. Аластор поднял голову, обнаружив, что на него смотрит незнакомая женщина и слегка удивившись. Светло-рыжие локоны падали на алое, расшитое золотыми цветами платье из дорогого туранского бархата. Эта особа выглядела в обшарпанной комнатушке столь же неуместно, как плакальщица на свадьбе.
– Она сказала… – заговорила незнакомка чуть дрожащим голосом Ферузы. Сбилась, растерянно замолчала, и Аластор, не без справедливости утверждавший, что способен найти общий язык с любой особой женского пола, вдруг понял – скажи он хоть слово, Феруза испугается и не скоро решится повторить свой поступок. Может быть, она не сделает этого шага никогда. Собравшись с духом, девушка несмело продолжила: – Что ты не умрешь и что… что нельзя бесконечно убегать от своей судьбы. И что тебе нравится красный цвет.
