Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер (книги бесплатно без TXT) 📗

– …Тинстара, – закончил Дункан, усаживаясь на верхней ступеньке, прижимая одну руку к груди. – Расстояние оказалось слишком большим, иначе Тинстарн был бы мертв.

Он бросил на меня короткий взгляд, потом сделал жест в мою сторону:

– Финн… позаботься о Кэриллоне. Финн приподнял меня и прислонил к трону.

Моя голова опиралась на одну из львиных лап.

– Я думал, что, может быть, сумею убить его, – объяснил я, – чтобы мы больше не беспокоились о том, что он на свободе.

Финн поднял меч. Его лицо побледнело, когда он взглянул на рубин. На черный рубин.

– Он это сделал?

– Наверно, – чувство было такое, словно у меня переломаны все до единой кости. – Он положил руку на клинок, и камень, как видишь, почернел.

– Он использовал его, чтобы увеличить свою силу, – сказал Дункан. – Воля и силы Кэриллона были выпиты мечом, а потом вернулись – уже как удар. В мече было колдовство…

Он нахмурился:

– Рухо, этот меч всегда был просто мечом. Обычным мечом. Для того. чтобы на него подействовала магия Айлини, он должен был сам обладать магией. Может, ты что-то об этом знаешь?

Финн старался не встречаться глазами с Дунканом. Я ошеломленно уставился на него, пытаясь угадать его чувства, но он закрылся от нас обоих словно бы щитом.

– Рухо, – голос Дункана стал жестче, – ты использовал звездные чары?

– Он нашел их – нашел что-то, – я пожал плечами. – Пять камней и кровь, и падающие с неба звезды. Он сказал… – я остановился, пытаясь вспомнить в точности слова, сказанные Финном в прошлую ночь. – Жа-хай, чэису, Мухаар.

Дункан побледнел. Я сперва подумал, что это страх, но потом понял – он был в гневе. Он выплюнул какое-то слово на Древнем Языке, что-то, чего я не понял но, судя по бешенству, звучавшему в его голосе, это было только к лучшему. Я никогда не видел Дункана в таком гневе, зрелище зачаровало меня. И я невольно почувствовал огромную радость от сознания того, что этот гнев обращен не на меня.

Финн сделал резкий жест рукой сверху вниз – жест, призывавший к молчанию, который я видел очень редко, поскольку он считался грубым. На Дункана это не подействовало.

Он не кричал. Он говорил очень спокойно и тихо, но в его словах чувствовалась гневная сила, более действенная, чем крики и брань. Я шевельнулся, чувствуя себя чрезвычайно неуютно, и хотел было вмешаться, но передумал. Не мое дело – встревать в спор братьев.

Финн резко поднялся, все еще держа в руке меч Рубин был тускло-черным, казалось, что даже руна на клинке потемнели.

– Довольно! – крикнул он, и голос его разбудил дремлющее эхо. – Или ты хочешь вовсе лишить меня достоинства? Я признаю, что был не прав – признаю, слышишь! – но не нужно мне напоминать об этом. Я сделал то, что должен был сделать.

– Должен был!.. – губы Дункана побелели и искривились от боли и гнева. Что было бы, если боги отказали бы тебе? Что стало бы с королем?

– С королем? – я понял, что все же имею какое-то отношение к этой ссоре. Что ты такое говоришь, Дункан?

Финн снова повторил свой жест. И снова Дункан не обратил на это внимания:

– Он просил богов о звездных чарах. Насколько понимаю, они дали ему то, что он просил – ты ведь жив.

– Жив? – я сел и выпрямился. – Хочешь сказать, что я мог умереть? Дункан потрогал грудь:

– Такое делается очень редко и лишь тогда, когда другого выхода нет. Риск слишком велик. Более чем за шесть сотен лет это пережили только двое.

Я судорожно сглотнул – во рту у меня внезапно пересохло:

– Теперь трое.

– Двое, – Дункан был чудовищно серьезен, – я считал и тебя.

Я уставился на Финна:

– Но зачем?..

– Это было необходимо. Для блага Хомейны, он не смотрел ни на меня, ни на брата, его внимание было приковано к мечу, который он держал в руках. – Ради Чэйсули.

– Тебе это было нужно ради тебя самого, – отрезал Дункан, – ты знаешь не хуже меня, что о звездных чарах может просить только воин, родня по кропи создателю меча. Это был твой шанс отвоевать место жехаана. Хэйл убит, но Финн нет. И сын пожелал наследовать жехаану. Получить его власть, – Дункан поднял глаза на меня. – Рисковал не только ты. Если бы прошение было отвергнуто, магия поразила бы вас обоих.

Я посмотрел в лицо Финну: он был все еще бледен, разгневан тем, как Дункан расценил его действия, и, без сомнения, ожидал от меня самого худшего. Я не был уверен, действительно ли он не заслужил этого.

– Почему? – снова спросил я.

Финн по-прежнему смотрел на камень:

– Я хотел этого, – очень тихо ответил он. – Всю мою жизнь я мечтал просить об этом богов. Увидеть, действительно ли я истинный сын своего жехаана, – я увидел, как горько искривились его губы. – Во мне было меньше от него, чем в Дункане… в его бу-сала. Я хотел того, что мог получить, был бы случай – я не упустил бы его. Так я и сделал. И сделал бы это снова, потому что знал – у меня все получится.

– Откуда? – спросил Дункан. – Никогда нет уверенности в успехе.

– В этот раз она была. Вспомни о Пророчестве. В зале повисло молчание.

Наконец, Дункан нарушил его – рассмеявшись. Смех его был не слишком веселым, но он разрядил обстановку.

– Пророчество, – проговорил он, – Боги, мой рухолли говорит о Пророчестве.

И говорит с богами, – он вздохнул и покачал головой. – Первое частенько делаю и я, но второе… о, второе… это не для бу-сала. Это может сделать только родной сын, не приемный.

На мгновение Дункан стал словно бы много старше своих лет, в его лице читалась страшная усталость:

– Я отдал бы все за то, чтобы быть родным сыном Хэйла. А ты готов предложить это право – и себя в придачу – в жертву богам. Ох, Финн, неужели ты никогда ничему не научишься?

Финн посмотрел на своего брата. Сводного брата. Они были братьями по матери, но в обоих было что-то от отца, хотя родным отцом Хэйл был только для одного.

Я долго молчал – ничего не приходило в голову, а тишина становилась все более невыносимой. Потом наконец поднялся, забрал у Финна свой меч и коснулся почерневшего рубина:

– Дело сделано. И оно стоило такого риска. Я повторил бы это снова.

Финн бросил на меня острый взгляд:

– Даже зная..?

– Даже зная, – я пожал плечами и сел на трон. – Что еще оставалось делать?