Сезон гроз - Сапковский Анджей (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Глаза Эгмунда оставались холодны, все еще не было в них ни тени страха. Совершенно не пугает его перспектива банниции, понял Геральт, не думает он об изгнании и о жизни на чужбине, не думает об «Ахеронтии», не думает о Пакс де Мар. О чем же он думает?
– Нечего, – повторил король, – сказать тебе, сын?
– Только одно, – процедил Эгмунд. – Одну из народных мудростей, которые ты так любишь. Нет дурня большего, чем дурень старый. Припомни мои слова, отец. Когда наступит подходящее время.
– Увести их, запереть и стеречь, – приказал Белогун. – Это твое задание, Ферран, это – роль инстигатора. А теперь позвать сюда портного, гофмейстера и нотариуса, все другие – прочь! А ты, ведьмак… Научился нынче кой-чему, верно? Узнал кое-что о себе? Как минимум то, что ты – наивный фраер? Если ты это понял, будет хоть какая-то польза от твоего визита сюда. Каковой визит как раз завершен. Эй, там, двоих ко мне! Проводить ведьмака до ворот и вышвырнуть прочь. Да следите, чтобы не стянул чего из столового серебра!
* * *
В коридоре за вестибюлем дорогу им заступил капитан Ропп. В сопровождении двух персон с одинаковыми глазами, движениями и осанкой. Геральт готов был поспорить, что все трое некогда служили в одном отряде. И внезапно понял: знает, что случится и как пойдут дела. Поэтому не удивился, когда Ропп заявил, что принимает на себя охрану эскортированного, и приказал гвардейцам уйти прочь. Геральт знал: капитан велит ему идти следом. И ждал того, что двое остальных пойдут позади, у него за спиной.
Он догадывался, кого увидит в комнате, в которую они вошли.
Лютик был бледен как покойник и явственно напуган. Но похоже, оставался цел и невредим. Сидел на стуле с высокой спинкой. За стулом стоял худой тип с зачесанными и перехваченными сзади волосами. Тип держал в руке мизерикорд с длинным, тонким, четырехгранным клинком. Клинок был направлен прямо в шею поэта, под челюсть, снизу вверх.
– Только без глупостей, – предупредил Ропп. – Без глупостей, ведьмак. Одно необдуманное движение, только дернись, и господин Самса заколет музыкантишку, словно свинью. Не задумываясь.
Геральт знал, что господин Самса именно так и поступит. Потому как глаза у господина Самсы были еще паскудней, чем у Роппа. Были это глаза с особенным выражением. Людей с подобным взглядом порой можно повстречать в моргах и прозекториях. И трудятся они там вовсе не для того, чтобы заработать на хлеб, но чтобы реализовывать свои тайные склонности.
Геральт понимал также, отчего князь Эгмунд был спокоен. Отчего без страха глядел в будущее.
И в глаза отца.
– Нам нужно, чтобы ты оставался послушным, – сказал Ропп. – Будешь послушным – оба уцелеете.
– Сделаешь, что прикажем, – врал дальше капитан, – и тогда отпустим тебя с виршеплетом. Будешь упираться – убьем обоих.
– Ты совершаешь ошибку, Ропп.
– Господин Самса, – Ропп не обратил внимания на предупреждение, – останется здесь с музыкантишкой. Мы же – то есть, я и ты – отправимся в королевские комнаты. Там будет стража. У меня, как видишь, есть твой меч. Я отдам тебе его, а ты займешься стражей. И подмогой, которую стража, возможно, успеет вызвать, прежде чем ты всех перебьешь. Заслышав бой, слуги выведут короля секретным проходом, а там его уже будут поджидать Рихтер и Твердорук. Которые слегка изменят тутошний порядок престолонаследования и историю тутошней монархии.
– Ты совершаешь ошибку, Ропп.
– Теперь, – сказал капитан, подходя вплотную. – Теперь ты подтвердишь, что уразумел задание и что выполнишь его. Если ты этого не сделаешь, прежде чем я досчитаю до трех, господин Самса проткнет музыкантишке барабанную перепонку в левом ухе, а я стану считать дальше. Не будет ожидаемого эффекта – и господин Самса ткнет во второе ухо. А потом выколет поэту глаз. И так далее, до тех пор, пока не придет черед воткнуть клинок в мозг. Я начинаю считать, ведьмак.
– Не слушай его, Геральт! – Лютик каким-то чудом сумел подать голос из стиснутой глотки. – Они не отважатся ко мне прикоснуться! Я знаменит!
– Он, – холодно прикинул Ропп, – похоже, не воспринимает нас всерьез. Господин Самса, правое ухо.
– Стой! Нет!
– Так-то лучше, – кивнул Ропп. – Так-то лучше, ведьмак. Подтверди, что ты понял задание. И что выполнишь его.
– Сперва стилет – подальше от уха поэта.
– Ха, – фыркнул господин Самса, вскидывая мизерикорд высоко над головою. – Так хорошо?
– Так хорошо.
Геральт левой рукой схватился за запястье Роппа, а правой – за рукоять своего меча. Притянул капитана сильным рывком и изо всех сил боднул лбом в лицо. Хрупнуло. Прежде чем Ропп упал, ведьмак единым плавным движением выхватил меч из ножен и с короткого разворота отрубил Самсе поднятую руку с мизерикордом. Самса вскрикнул, упал на колени. Рихтер и Твердорук прыгнули на ведьмака с выхваченными кинжалами, он ворвался меж ними полувольтом. В прыжке рассек шею Рихтеру, кровь брызнула аж на свисавшую с потолка люстру. Твердорук атаковал, закручивая ножевые финты, но споткнулся о лежавшего Роппа, на миг утратил равновесие. Геральт не дал Твердоруку его восстановить. В быстром выпаде секанул снизу в подмышку и второй раз, сверху, в сонную артерию. Твердорук упал, свернулся в клубок.
Господин Самса его удивил. Хоть без правой руки, хоть брызгал кровью из обрубка, левой он отыскал на полу мизерикорд. И замахнулся им на Лютика. Поэт крикнул, но выказал быстроту реакции. Упал со стула и отгородился им от нападавшего. А большего Геральт господину Самсе и не позволил. Кровь снова брызнула на потолок, люстру и торчавшие в ней огарки свечей.
Лютик поднялся на колени, уперся лбом в стену, после чего обильно, фонтаном, сблевал.
В комнату ворвался Ферран де Леттенхоф, с ним несколько гвардейцев.
– Что происходит? Что тут случилось? Юлиан! Ты в порядке? Юлиан!
Лютик поднял руку в знак того, что ответит через миг-другой, поскольку сейчас занят. После чего сблевал снова.
Инстигатор велел гвардейцам выйти, закрыл за ними двери. Присмотрелся к трупам, осторожно, чтобы не вступить в растекшуюся кровь и следя, чтобы кровь, капающая с люстры, не запятнала его дублета.
– Самса, Твердорук, Рихтер, – опознал. – И господин капитан Ропп. Доверенные князя Эгмунда.
– Они выполняли приказ, – пожал плечами ведьмак, глядя на меч. – Точно так же, как ты, подчинялись приказам. А ты об этом ничего не знал. Верно, Ферран?
– Я ничего об этом не знал, – быстро заверил инстигатор и отступил, опершись спиной о стену. – Клянусь! Ты ведь не подозреваешь… Не думаешь…
– Если бы думал – ты бы уже был мертв. Я тебе верю. Ты бы не рисковал жизнью Лютика.
– Нужно сообщить об этом королю. Я опасаюсь, что для князя Эгмунда это может означать исправления и дополнения к обвинительному акту. Ропп жив, мне кажется. Он сознается…
– Сомневаюсь, чтоб он сумел.
Инстигатор присмотрелся к капитану, который лежал, скорчившись, в луже мочи, обильно истекал слюной и непрестанно трясся.
– Что с ним?
– Обломки носовой кости в мозгу. И полагаю, несколько – в глазных яблоках.
– Ты ударил слишком сильно.
– Ровно так, как хотел. – Геральт отер клинок меча стянутой со стола скатеркой. – Лютик, ты там как? В порядке? Можешь встать?
– В порядке, в порядке, – пробормотал Лютик. – Мне уже полегчало. Сильно полегчало…
– Не выглядишь ты как тот, кому полегчало.
– Да к дьяволу, я ж едва-едва смерти избежал! – поэт встал, придерживаясь за комод. – Проклятие, я в жизни никогда так не боялся… Казалось, что мне донце из задницы вышибет. И все из меня снизу вылетит – включая зубы. Но когда я тебя увидал, понял, что ты меня спасешь. То есть, не понял, но всерьез на это рассчитывал… Вот ведь, сколько здесь крови… Как тут смердит! С’час опять сблюю…
– Идем к королю, – произнес Ферран де Леттенхоф. – Дай мне твой меч, ведьмак… И почисти его немного. Ты, Юлиан, останься…
– Да куда уж! Я даже на миг здесь не останусь. Предпочитаю держаться рядом с Геральтом.
