Кровь Олимпа (ЛП) - Риордан Рик (книги TXT) 📗

Но в этот раз Лео был уверен, что другого пути не было. Как им всегда говорила Аннабет, нет смысла бороться с пророчеством. Это лишь порождало новые неприятности. Ему необходимо было удостовериться, что эта война закончится раз и навсегда.

— Надо быть начеку, — предложила Пайпер. — Мы должны назначить медика, у которого и будет лекарство — кого-то, кто сможет быстро среагировать и излечить умершего.

— Хорошая идея, королева красоты, — солгал Лео. — Я выбираю тебя.

Пайпер моргнула.

— Но… Аннабет мудрее. Хейзел может быстрее перемещаться на Арионе. Фрэнк умеет превращаться в животных…

— Но в тебе есть сострадание, — Аннабет сжала руку подруги. — Лео прав. Когда время придет, ты будешь готова.

— Да, — согласился Джейсон. — Мне кажется, что ты — наилучший выбор, Пайпс. Ты будешь с нами до самого конца, что бы ни произошло… огонь или буря.

Лео взял склянку.

— Все согласны?

Никто не возражал.

Сын Гефеста встретился взглядом с Хейзел: «Грядущего не миновать».

Он достал обрывок замшевой ткани из пояса и тщательно обернул им сыворотку жизни. Потом Лео предоставил упакованный сосуд Пайпер.

— Хорошо, значит, — сказал он, — мы прибудем в Афины уже завтра утром, банда. Готовьтесь к сражению с гигантами.

— Да уж… — пробормотал Фрэнк. — Сладких снов мне.

По окончании ужина Пайпер с Джейсоном пытались устроить Лео засаду. Они хотели поговорить с ним о случившемся у Асклепия, но сын Гефеста старательно их избегал.

— Мне нужно заняться двигателем, — сказал он, что было правдой.

Оказавшись в машинном отделении с одним только столом Буфордом в качестве компании, Лео глубоко вздохнул. Он сунул руку в пояс и выудил оттуда настоящую склянку с сывороткой жизни, а не ту, что была создана с помощью Тумана и передана Пайпер.

Буфорд подул на него паром.

— Эй, чувак, у меня не было выбора, — сказал Лео.

Буфорд активировал свою голограмму Хеджа: «ОДЕНЬСЯ!».

— Слушай, так и должно быть. Иначе мы все умрем.

Буфорд заунывно пискнул и, обидевшись, со звоном ускакал в угол. Лео уставился на двигатель. Он так долго его собирал. Пожертвовал месяцы пота, боли и одиночества.

Теперь Арго II приближался к своему пункту назначения. Вся жизнь Лео — его детство с тетушкой Каллидой; смерть его матери в мастерской; годы, проведенные в приемных семьях; месяцы в Лагере Полукровок с Джейсоном и Пайпер — все это достигнет своей кульминации завтра в одной финальной битве.

Он включил панель управления. Из колонки проскрипел голос Фестуса.

— Да, братец, — подтвердил Лео. — Время пришло.

До него вновь донесся треск.

— Знаю, — сказал Лео. — Вместе до конца?

Фестус утвердительно скрипнул.

Лео осмотрел древнюю бронзовую астролябию, которая теперь была дополнена кристаллом с Огигии. Ему оставалось лишь надеяться, что она сработает.

— Я вернусь к тебе, Калипсо, — пробормотал он. — Я поклялся на реке Стикс.

Лео щелкнул выключателем и вывел на экран панель навигации, затем поставил таймер на двадцать четыре часа.

Наконец, он открыл вентиляционное отверстие двигателя и сунул в него сосуд с настоящей сывороткой жизни. Тот исчез внутри с решительным грохотом.

— Теперь уже слишком поздно поворачивать назад, — сказал Лео.

Он свернулся калачиком на полу и закрыл глаза, решительно настроенный насладиться знакомым гудением двигателя в последний раз.

ГЛАВА 37. РЕЙНА

— Назад!

Рейна не горела желанием приказывать повелителю крылатых лошадей, но и оказаться подстреленной в воздухе она не хотела.

Приблизившись к Лагерю Полукровок в предрассветные часы первого дня августа, Рейна заметила шесть римских катапульт. Даже в темноте имперское золото, из которого они были сделаны, приятно поблескивало. Массивные метательные приспособления были до упора отогнуты назад, словно накрененные штормом корабельные мачты. Экипаж артиллерии сновал туда-сюда, завязывая стропы и проверяя прочность веревок.

— Что это такое? — спросил Нико.

Он летел верхом на черном пегасе Пирате, примерно в двадцати футах слева от Рейны.

— Осадные орудия, — ответила она. — Если мы приблизимся, они могут сбить нас с неба.

— На такой-то высоте?

Справа от нее закричал тренер Хедж со спины своего жеребца Гвидо:

— Парень, это ж онагр! Они бьют повыше Брюса Ли!

— Господин Пегас, — сказала Рейна, положив руку на шею жеребца, — Нам нужно приземлиться в безопасном месте.

Пегас, кажется, понял. Он повернул налево. Другие последовали за ним — Пират, Гвидо и ещё шестеро лошадей, тащивших за собою подвязанную на тросах Афину Парфенос.

Обогнув западную границу лагеря, Рейна попыталась оценить обстановку: римский легион сгруппировался у подножья восточных холмов, готовый атаковать на рассвете; за ним свободным полукругом выстроились онагры с интервалом в три сотни ярдов. Судя по габаритам оружия, у Октавиана было достаточно огневой мощи, чтобы уничтожить все живое в долине.

Но это было только частью угрозы. Фланги легиона окружали сотни вспомогательных войск

[145]

— Там, — Нико указал в сторону лонг-айлендского пролива, где огни большой яхты гостеприимно светились в четверть мили от берега. — Мы можем приземлиться на палубу того корабля. Этот пролив принадлежит грекам.

Рейна сомневалась, что греки будут рады принять у себя римлян, но Пегас, похоже, был другого мнения. Он устремился в сторону темных вод лонг-айлендского пролива.

Белое прогулочное судно достигало в длину сотню футов. На носу корабля виднелось название «MI AMOR», выведенное красными буквами. На передней части палубы располагалась вертолетная площадка: достаточно большая, чтобы поместить на нее Афину Парфенос.

Судовой команды в поле зрения не было. Быть может, они спали, предварительно встав на якорь… или же Рейна ошибалась, и все это было ловушкой.

— Лучшего варианта нет, — сказал Нико. — Лошади устали. Нам надо приземляться.

Она неохотно кивнула.

— Лады.

Пегас сел на передней палубе вместе с Гвидо и Пиратом. Шестеро других лошадей осторожно опустили Афину Парфенос на вертолетную площадку. С этой упряжью и тросами они походили на карусельный табун.

Дочь Беллоны спешилась и, как и два дня назад в день их первой встречи, встала перед Пегасом на колени.

— Благодарю тебя, о Великий.

Пегас распростер крылья и наклонил голову. Даже после совместного преодоления половины пути к Восточному побережью, Рейна все еще не могла поверить, что ей была оказана честь прокатиться верхом на бессмертном коне.

Он всегда представлялся ей чисто белым, с голубиными крыльями… однако на деле шерсть Пегаса была густо коричневой, вокруг морды усыпанной красными и золотыми пятнами — которые, как утверждал тренер Хедж, были метками, появившимися из крови и ихора его обезглавленной матери, Медузы. Его крылья раскраской походили на орлиные — смесь золотого, белого, коричневого и ржавого цветов — что придавало ему еще более красивый и царственный вид. Он был цвета всех коней, представлял собою все свое потомство.

Пегас заржал. Хедж взялся переводить.

— Владыка говорит, что должен покинуть нас до начала обстрела. Его жизненная сила связывает всех пегасов, поэтому, когда он ранен, все они чувствуют его боль. Вот почему его нечасто можно увидеть. Он бессмертен, а его потомки — нет. Пегас не хочет, чтобы они страдали из-за него. Он попросил других лошадей остаться с нами и помочь нам завершить миссию.